Дженна Питерсен - Заветное желание

Покраснев от удовольствия, служанка подошла к сундуку, который принес слуга, и начала быстро распаковывать доставленные после свадебного путешествия вещи хозяйки. За работой она не переставала болтать, расхваливая их новый дом. Обычно Энн слушала бы ее болтовню, потому что у Мальвины всегда имелись какие-нибудь пикантные новости, а сегодня она молча села за туалетный столик и рассеянно стала смотреть на свое отражение в зеркале.

— Вы чем-то обеспокоены, ваша светлость? — наконец спросила горничная.

Вздрогнув, Энн искоса взглянула на девушку. Та обслуживала ее почти десять лет, с тех пор как они были еще маленькими девочками. А после смерти матери Энн видела в ней подругу, чего всегда не одобрял Рис, считая, что каждый должен знать свое место.

— Разве это настолько заметно, Мэлли? — засмеялась Энн, вернувшись к прозвищу, которое дала ей много лет назад.

— Лишь тому, кто хорошо вас знает, — ответила Мальвина. — Думаю, вы беспокоитесь насчет комнаты.

Энн замерла. Только служанка знала ее тайну, и они редко об этом разговаривали. Она медленно кивнула.

— Я не предполагала, что все будет именно так. Я надеялась…

— Что после свадебного путешествия муж отбросит свою напыщенность и в конце концов признается вам в любви? — спросила Мальвина.

В большинстве семей за дерзость подобного рода полагалось наказание, но Мальвина просто выразила словами чувства хозяйки. Если кого и следовало наказывать на подобное безрассудство, так это саму Энн.

— Во время путешествия он был очень добр ко мне. Очень ласков и предупредителен, когда мы… — Энн умолкла.

После смерти ее матери отец позаботился, чтобы она знала все, что требуется знать хорошей герцогине. Вереница женщин много лет обучала ее этим азам. Но к тому, что происходит между мужчиной и женщиной, они ее не подготовили. Без матери, которая могла бы ей все объяснить, эта часть супружеской жизни осталась для Энн малоизвестной, хотя она получала удовольствие от близости с мужем. Однако сейчас она была не готова разговаривать на эту тему.

— Я считаю, он был нежен со мной, что не входит в его обязанности. Ведь я принадлежу ему. Он мог быть грубым или черствым, если мои чувства ему безразличны, — сказала Энн и покраснела. — Видимо, я по глупости надеялась, что между нами появится нечто большее.

Мальвина пожала плечами.

— Леди Энн… ваша светлость…

— Оставь свои поправки. Когда мы одни, можешь называть меня по-прежнему.

— Леди Энн, вы имеете дело с холодным, бесчувственным человеком. Вы давно это знаете, но почему-то верите, что у него есть сердце. И если даже вы правы, то не сумеете пробиться к нему за неделю брака. Могут потребоваться годы, чтобы проломить брешь в этом фасаде и увидеть внутри человека.

Да, Рис Карлайл имел репутацию сухого, безучастного человека, одержимого защитой святости ранга. Все это знали, многие пострадали от этого. Тем не менее во время их многолетней помолвки Энн порой видела в нем проблески человечности, которые пробудили ее чувство к нему. Однако Энн была не столь наивной, чтобы не понимать всю сложность ее задачи: Рис должен увидеть в ней не только безупречную герцогиню, а любовь своей жизни.

— Ты права, Мэлли. Но к счастью, у меня впереди наша жизнь, чтобы изменить его отношение.

Хмыкнув, Мальвина достала из сундука последнюю вещь и захлопнула крышку.

— Надеюсь.

Энн проигнорировала недоверчивый тон служанки и взглянула на свое отражение в зеркале. Саймон, наверное, ушел, и она теперь может побыть несколько минут наедине с Рисом.

Выйдя из комнаты, она быстро спустилась по лестнице. Она с детства так часто посещала этот дом, что помнила тут каждый поворот коридора, ибо знала, что в будущем ей предстоит здесь жить.

Она без труда нашла гостиную, где они встретили Саймона, но, открыв дверь, увидела пустую комнату. Не было никого и в кабинете Риса. Нахмурившись, Энн вызвала звонком дворецкого и, когда тот явился, с улыбкой спросила:

— Гилмор, вы не подскажете, где я могу найти его светлость?

Дворецкий на миг отвел взгляд, однако Энн успела заметить мелькнувшее в нем сожаление. Она вскинула подбородок. С чего бы это слуге жалеть ее?

— Простите, ваша светлость. Около получаса назад лорд Уэверли потребовал коня и умчался. Мне неизвестно, куда он поехал или когда он вернется.

Прошло уже три дня с тех пор, как новоиспеченный муж Энн вскочил на коня и покинул ее. Она почти не спала и не ела, дожидаясь его возвращения, со страхом думая о том, что могло с ним случиться. Но после долгих лет внимательного изучения она знала Риса. Если б она предприняла всеобъемлющий поиск, чего муж никогда бы не захотел, это вызвало бы различные сплетни, которые он ненавидел. Поэтому Энн приказала заложить карету с гербом Уэверли на дверцах и направилась в ней к лондонскому дому Саймона Крэтхорна, герцога Биллингема. Она ехала, как и задумала, без приглашения и уведомления. Саймон был последним, кто видел ее мужа, и она не хотела дать своему другу возможность сочинить какую-либо ложную историю, если он знал, почему Рис уехал.

От нее.

Слуга, не выказывая удивления, проводил ее в гостиную, чтобы она подождала там, пока он найдет хозяина. Энн ходила по комнате, ломая руки, обдумывая, что сказать, когда она увидит Саймона. Больше всего ей хотелось броситься на него, колотить по груди, требовать признания, куда уехал ее муж. Нет, истерика не даст ей желаемых ответов, только унизит ее.

Когда дверь у нее за спиной отворилась, Энн круто повернулась и шагнула вперед. Но к ее удивлению и разочарованию, это был не Саймон, а его жена Лиллиан.

Если бы не унизительные обстоятельства, которые привели ее сюда, Энн порадовала бы встреча с этой красивой светловолосой женщиной. Они познакомились за несколько недель до свадьбы, начали дружить, и она была уверена, что они станут близкими подругами. Но в первый момент, когда Лиллиан ее увидела, Энн заметила в глазах подруги жалость и печаль. Ей потребовались все силы, чтобы не залиться слезами прямо здесь и сейчас.

— Добрый день, ваша светлость. — Лиллиан вошла в гостиную и закрыла дверь. — Я сегодня не ждала вас, но рада нашей встрече.

Энн прерывисто вздохнула. Ее слишком долго учили быть любезной и благовоспитанной, чтобы она могла забыть эти уроки. Она весело, насколько могла, улыбнулась.

— Извините за мой неожиданный приезд, Лиллиан, но, боюсь, у меня дело чрезвычайной важности.

Лиллиан медлила, пристально глядя на нее, потом указала на два кресла перед камином. Энн проигнорировала ее приглашение.