Вайолет Уинспир - Пленница любви

Лейф купил особняк на Холмах. Когда реставрацию завершили, они с Гаретом переехали в дом. Рабочие еще заканчивали облицовку бассейна зеленым кафелем — под цвет глаз Лейфа в угоду Гейл. В одно из воскресений апреля Гарет повез Иден осмотреть новые владения.

Его щегольская спортивная машина свернула с шоссе и помчалась по узкой проселочной дороге между холмами, усеянными дикими багряными цветами. Свежий прохладный бриз развевал волосы Иден и пропитывал ее вишневый костюм ароматами цветов. Она была счастлива возможности посмотреть на дом Лейфа. Но к этой радости примешивалась горечь.

— Лейф выделил мне специальную комнату для занятий музыкой. Она даже звуконепроницаемая, так что я смогу играть, не боясь никого потревожить. Я никогда не отплачу ему за все, что он для меня сделал, Иден.

— Мне кажется, он получает все сполна, когда слушает, как ты играешь, Гарет. — Иден взглянула на хрупкие руки, держащие руль, совсем не похожие на другие сильные, темные руки, поднявшие ее под снегопадом. — Он, должно быть, испытывает огромное удовольствие, сознавая, что помог раскрыться твоему таланту.

— Я часто думаю, что Лейф дает мне все, чего ему самому хотелось в моем возрасте, — сказал Гарет задумчиво. — У него потрясающий ум, но ему не хватает высшего образования, шанса с самого начала строить карьеру самостоятельно. Тогда бы он не потерял столько крови на поле боя, которое называется большим бизнесом. Это напугало его, Иден. Сделало жестоким и циничным. Проведя детство в нищете, Лейф захотел иметь капитал, но помимо денег накопил множество предрассудков о людях.

Иден знала, что Гарет имеет в виду женщин. Женщин всех городов мира, охотившихся за его вниманием и дорогими подарками, но не любовью.

Машина въехала на аллею под арку раскидистых деревьев, сделала еще один поворот — и они оказались перед замком Тюдоров.

Бельвью, казалось, дремал под теплым апрельским солнцем, стекла окон сверкали сквозь золотистые ветви вяза. Облако цветущей глицинии расползлось по стенам, словно стараясь ухватиться за край покрытой соломой высокой крыши.

— По-моему, эта солома напоминает ему об африканских саваннах. — Гарет нежно улыбнулся. — У его дома в Африке была соломенная крыша и огромная веранда, облицованная розовым камнем. Этот домик поменьше, но в нем есть свое очарование. Не правда ли?

Иден не могла подобрать слов, чтобы описать свое восхищение от Бельвью. Особняк, гармонично вписывавшийся в ландшафт, был настоящей отдушиной для вечно занятого человека, местом, где можно было отдохнуть от забот большого бизнеса.

Лейф уехал в Лондон по делам, и Гарет взял на себя обязанности радушного хозяина. Он провел Иден по искусно меблированным комнатам, драпированным шелком и коврами. Комнаты скорее успокаивали, нежели поражали роскошью, и только по редким деталям можно было составить представление о богатстве владельца особняка.

Они выпили чаю в музыкальной студии, потом Иден, сидя на низком широком подоконнике, слушала последнее произведение Гарета. Он играл, легко касаясь клавиш, Иден рассеянно устремила взгляд вдоль зеленых холмов с пасущимися на них овцами и маленькими ягнятами. Сгущались сумерки, небо постепенно изменило цвет, став свинцово-розовым.

Музыка внезапно прекратилась, и волшебство мгновения растаяло.

— Ну как, Иден? — тихо спросил Гарет.

Она отвела взгляд от окна и с чуть слышным вздохом повернулась к пианисту:

— Как ты это назвал?

— «Лесная нимфа». — Гарет улыбнулся и откинул прядь волос со лба. — Ты была моим вдохновением.

У Иден перехватило дыхание. С радостным смехом она подбежала к Гарету и обняла его.

— Мне очень понравилось! И я счастлива, что вдохновила тебя написать такую прекрасную музыку.

— Я заслужил нечто большее, чем объятия, тебе так не кажется? — Он застенчиво улыбнулся, в его глазах была просьба. И вдруг Гарет потянул Иден за руки и усадил рядом с собой, не позволяя ей встать.

— Похоже, я — пленница, пока тебя не поцелую? — Иден поцеловала Гарета в щеку, его объятия стали крепче, и в этот миг дверь открылась и высокая фигура вошла в комнату. Двое сидели, прижавшись друг к другу, освещенные пурпурным светом заходящего солнца.

— Мистер Шеридан! — Иден вскочила.

— Хэлло, Лейф! — Гарет подошел к лампе и включил свет. — Я думал, ты собираешься остаться в Лондоне до вторника.

— Я вернулся за кое-какими документами, они нам завтра понадобятся на заседании. Ночью я уезжаю обратно.

— Одна мысль о твоем трудолюбии восхищает меня. — Гарет усмехнулся. — Лейф, просто чудо, что ты еще не раскололся на части.

— О, я слишком крепок для этого. — Взгляд Лейфа скользнул по белой блузке Иден, вишневой юбке и остановился на щеках, ярко-розовых от смущения. — Как тебе Бельвью, прекрасная фея?

— Очаровательный дом, — произнесла Иден сдержанно.

— Она скрывает правду, Лейф, — рассмеялся Гарет. — Иден просто влюбилась в особняк. Ее глаза блестели как водная гладь в солнечный день, когда я ей здесь все показывал.

Лейф сверкнул глазами и улыбнулся:

— Я подумываю о вечеринке около бассейна в узком кругу друзей, когда рабочие уедут. И Гейл понравится идея заняться ее подготовкой. Скажи, Иден, ты любишь вечеринки?

— Вечеринки, которые устраивает Гейл, всегда удаются. — Она облокотилась на черную крышку рояля, блузка и юбка подчеркивали стройное тело девушки. Лейф был выше ее больше чем на фут, и, как всегда, Иден снова почувствовала исходящую от него волну жизненной энергии. Внезапно ей захотелось окунуться в нее…

Лейф предложил Иден остаться на ужин, если, конечно, тетя не ждала ее возвращения. А он мог бы подбросить ее до дому по пути в Лондон.

— Да, останься на ужин с парочкой одиноких холостяков, — тихо добавил Гарет.

Сумерки накинули серебристо-серый покров на Бельвью. Иден поняла, что околдована этим затерянным в холмах замком времен Тюдоров. Она с улыбкой приняла приглашение, и они все вместе спустились вниз.

Ужин подали в освещенной свечами старинной столовой. Затем Лейф предложил выпить кофе в гостиной. Огненно-красные шторы были плотно задернуты, крохотные голубые искры плясали над догоравшими в камине поленьями. Иден расслабленно откинулась на спинку кресла, и ей показалось, что она чуть не утонула в нем. Слуга принес кофе и начал раздавать чашки по кругу, потом поклонился и бесшумно удалился. Иден, размешивая сахар серебряной ложкой, пыталась представить, как часто Лейф в мыслях обращается к детству в Ирландии.

Она следила, как он разливал ликер в бокалы на высокой ножке, и вспоминала, что дядя Гарри рассказывал об азартной жилке в характере финансового волшебника. Иден нашла, что в этом его широком ирландском лице есть тень безрассудства, резко контрастирующая с уверенностью и жесткостью его скул и горбинки носа. Эта черта читалась и по его губам… дерзким и смелым губам, от которых Иден не могла отвести взгляд, пока Лейф подавал ей бокал с ликером.