Янита Владович - Необычное путешествие

— Нет!

— Отдай!

Джеймс ощущал, как кинжал рвется у него из ладони. Подняв руку, бросил его в огонь.

Когда Мелинда потянулась к костру, Джеймс едва успел отдернуть ее руку.

— Ты обожжешься.

— Огонь мне не страшен. Смотри! — она вновь потянулась за кинжалом, и пламя разошлось в разные стороны.

Джеймс попытался первым схватить кинжал, но Мелинда оттолкнула его, и он отлетел на другой край поляны. И откуда у нее столько силы взялось?

— Ты еще не понял, Джеймс? Я всемогуща! — прокричала она и воздела руки к небу. Ветер прошелся по кронам деревьев, и они зашумели, заскрипели, застонали, подтверждая слова Мелинды. Она же усмехнулась и посмотрела на мужа: — Не стой у меня на пути.

Стоило ей выхватить кинжал, и пламя вновь соединилось.

Джеймс очень надеялся, что это сон — безумный, фантасмагорический, кошмарный. Утром он проснется, а рядом будет все та же милая и добрая Мелинда, а вовсе не эта ведьма, которая желает принести в жертву невинного ребенка.

Утром все будет по-прежнему. А сейчас Джеймс чувствовал непреодолимую потребность что-то предпринять. Он нащупал булыжник и бросился на Мелинду. Удар! Подхватив жену, он положил ее на землю и посмотрел на дело своих рук: кровь, тонкой струйкой текущая по виску, в свете костра казалась практически черной.

В ужасе отбросив окровавленный камень, упал на колени и попытался нащупать пульс. Сердце билось, пусть слабо, но все же билось, и Джеймс облегченно вздохнул: Мелинда жива. Что бы она ни натворила, чем бы она ни занималась, но Мелинда его жена! Он ее любит! И быть повинным в ее смерти…

Нет, он бы этого не пережил!

Отмахнув кинжалом полоску от рубашки жены, перевязал рану. Еще одна полоска опутала ее запястья. Да, в своем состоянии Мелинда не сможет сбежать, хотя кто знает, как далеко простираются ее магические способности.

То, что без магии тут не обошлось, Джеймс считал само собой разумеющимся. Было страшно. И пугало даже не то, что жена обладала подобной силой. И не то, что она применила их к нему. А собственная вера, что магия существует.

И это он, всегда рациональный и прагматичный?

Решив разобраться в себе попозже, Джеймс повернулся к ребенку. Во взгляде девочки, устремленном на кинжал в его руке, читался дикий ужас.

— Успокойся. Я освобожу тебя.

Присев на колени, осторожно вытянул кляп, а потом разрезал веревки.

Малышка бросилась ему на шею и крепко обняла.

— Я так боялась, — просипела она.

— Теперь все будет хорошо, — Джеймс похлопал ее по спине. — Как тебя зовут?

— Мэри, — ответила она. Ее хрупкое тельце все еще содрогалось от страха.

— Я отведу тебя к родителям, и ты вскоре забудешь весь этот ужас.

Он не был уверен в этом, но все же счел нужным хоть немного успокоить малышку.

Освободившись от объятий, Джеймс взвалил все еще не очнувшуюся жену на плечо и, взяв Мэри за руку, отправился к тому месту, где привязал Тора.

Джеймс понятия не имел, что делать с этой историей, но знал одно: утаить ничего не получится. Впрочем, он и не хотел этого делать.

4.

Стоило вернуться домой, и события понеслись с невообразимой скоростью.

Слуги уже приступили к работе, и появление господина не прошло незамеченным. Джеймсу осталось только раздать указания: послать за врачом, констеблем и родителями спасенной девочки, а ее саму отправить на кухню, отнести Мелинду, которая уже пришла в себя, в гостевую спальню и приставить к ней лакея, чтобы не сбежала.

Затем отправился готовиться к встрече посетителей.

Кухарка в спешке приготовила завтрак, но эта ночная история лишила всякого аппетита.

Помешивая уже давно остывший чай, Джеймс пытался привести свои мысли в порядок, но когда объявили о прибытии констебля, доктор пришел еще четверть часа назад, все еще не знал, рассказывать ли о претензиях Мелинды на колдовство или нет.

— Доброе утро, лорд Честли! — поприветствовал гость, входя в столовую.

— Констебль Стьюз, — наклонил голову Джеймс. — Присоединитесь к моей утренней трапезе?

— Нет, благодарю, — ответил Колин Стьюз. — Давайте сразу к делу.

— Как вам будет угодно. Тогда пройдемте в мой кабинет.

Когда констебль расположился в удобном кресле, Джеймс без утайки поведал обо всех подробностях этой ночи.

— Мелинда называла себя ведьмой, и то, что она делала, заставило меня усомниться в своем рассудке, — напоследок, поделился переживаниями он.

— Странная история. Очень странная, — задумчиво пробормотал Стьюз.

— Я согласен с вами, — кивнул Джеймс. — Знаете, мне нужен совет, что говорить мировому судье, когда он приедет в Вэнминстер.

— У нас в запасе есть несколько дней, полагаю, мы сможем найти верное решение.

Но констебль Стьюз ошибался: времени у них не оставалось. История расползлась по городу, будто чума, и в том было много виновников. Это и доктор, который рассказал жене о «болезни» леди Честли, а та не сумела промолчать. И служанка, подслушавшая разговор своего хозяина и констебля, тут же пустила слух о ведьме. И отец Мэри, который рассказывал, как леди Честли приказала ему отвести дочь в лес, а он не смог противиться ее пожеланию.

К вечеру уже весь Вэнминстер был взбудоражен и напуган. Ошалелая толпа сначала двинулась к священнику, пытаясь найти защиту. Услышав от него, что ведьму может остановить лишь святой огонь, горожане двинулись к Брок-Хаусу. Стоило им узреть лорда Честли, их пыл немного поубавился, однако особо ярые личности не желали молчать.

— Ведьма в нашем городе — не миновать беды, милорд! — выкрикнул один.

— Нужно сжечь ведьму! — поддержал его другой.

— Отдайте ведьму, мы ее отправим к дьяволу! — потребовал третий.

Им вторили менее бесстрашные горожане.

Джеймс обозрел толпу у себя на пороге грозным взглядом и ответил:

— Сейчас я выведу ведьму. Подождите здесь.

Он вошел в дом, но слышал ликующие крики толпы. Несмотря на свои слова, Джеймс не знал, что делать дальше.

Разве мог он отдать беснующейся толпе свою любовь, свою жену? Это значило отдать собственное сердце. Самолично поджечь хворост у нее под ногами.

Джеймс понимал, что никогда не простит себе этого, но… теперешняя Мелинда совсем не та, кого он клялся любить и почитать. Что стало причиной этих изменений? Болезнь? Но доктор Хартли утверждал, что Мелинда здорова. Значит, она всегда была такой, а он ничего не разглядел?

Гонимый мрачными мыслями Джеймс взбежал по лестнице. На мгновение замер у двери комнаты, где находилась жена.