Нора Робертс - Влюбиться в Джеки

—Набросимся, — решил он. — Трудно вести светские разговоры на голодный желудок.

Вечер удался на славу. Следующие несколько дней Нэйтан только и успевал отвечать на звонки и получать благодарственные открытки. Все наперебой расхваливали вечеринку. Ответные приглашения сыпались дождем. Джеки должна была бы находиться на седьмом небе — она познакомилась с друзьями и коллегами Нэйтана и сумела их очаровать. Но все это совершенно не имело значения. Значение имело только одно — Нэйтан и его отъезд в Денвер.

Невозможно было и дальше зарывать голову в песок — билет на самолет уже лежал в его портфеле. Джеки один раз была в Денвере — болела за футбольную команду на стадионе «Майл хай стедиум». Тогда город ей очень понравился. Сейчас она его ненавидела — и как город, и как символ разлуки.

Через несколько часов он улетает, а они так и не поговорили. Раз или два Нэйтан, правда, пытался завести разговор, но Джеки ему не позволяла. Трусость, конечно, но раз уж Нэйтан скоро уйдет из ее жизни, она хотела насладиться каждой оставшейся минутой.

Теперь времени больше не осталось. Джеки твердо решила: он должен по крайней мере сказать ей почему. Если он больше не хочет продолжать их отношения, она имеет право знать причину.

Она собралась с духом, расправила плечи и вошла в спальню.

— Я принесла тебе кофе.

Нэйтан поднял голову. Пару раз в жизни он чувствовал себя несчастным. Как же он ошибался! Тогда он еще не знал, что это такое.

—Помочь тебе уложить чемоданы? — Джеки отхлебнула кофе. Как-то легче вести жизненно важные разговоры, когда делаешь что-нибудь привычное, повседневное. Пьешь кофе, например.

—Нет, спасибо, я почти закончил.

Кивнув, Джеки присела на край кровати.

Если она станет расхаживать туда-сюда (а ей этого очень хотелось), слишком велико будет искушение в какой-то момент запустить в стену чашку с кофе. (Этого ей хотелось еще больше.) Чтобы она разбилась. Вдребезги.

Ты так и не сказал, на сколько ты едешь.

Я и сам не знаю на сколько. — Как же он ненавидит собирать вещи. Раньше Нэйтан не замечал за собой такого. — Может, на три недели. Может, на четыре. Скорее на четыре, учитывая, что это первая поездка. Если не возникнет никаких осложнений, то потом я буду время от времени наезжать туда на пару дней, чтобы проверять, как идут дела.

Джеки сделала еще глоток. Кофе неожиданно показался ей слишком горьким.

—Мне ждать тебя?

Очень в духе Джеки, подумал Нэйтан. Не требовать, не просить, а задать вопрос. Он очень хотел сказать: «Да, пожалуйста, да!», но вместо этого произнес сухое:

Как хочешь.

Нет, дело не в моем желании. Тебе известно, что я чувствую к тебе, я не скрываю этого. — Она остановилась на секунду. — Вопрос в том, чего ты хочешь. И что чувствуешь по отношению ко мне.

Джеки смотрела на него серьезно и грустно, без малейшего намека на улыбку. Нэйтан уже привык к ее горящим глазам и брызжущей через край радости жизни, к веселому лицу — лучшему ее украшению. Было больно видеть ее такой.

—Ты много значишь для меня, Джеки. — Слово люблю рвалось с губ, но Нэйтан не мог произнести его. — Больше, чем кто бы то ни было еще.

Джеки сама удивилась тому, как отчаянно ей вдруг захотелось покончить с этим разговором; принять эти жалкие крохи и насытиться ими, удовлетвориться тем, что он может ей предложить. Но она, не отводя взгляда от Нэйтана, лишь подняла бровь:

—И?..

Нэйтан аккуратно сложил еще одну безупречно отглаженную рубашку. Хотел бы он найти нужные, правильные слова. За последние двадцать четыре часа он сотни раз мысленно повторял, что скажет Джеки. Сотни раз представлял себе, что сделает. В одной из его фантазий они вместе отправлялись в аэропорт и улетали прочь. На пеликане из ракушек.

Но это реальность. Если он не в состоянии дать Джеки того, что она ждет, он хотя бы будет с ней честным.

—Я не могу просить тебя остаться и ждать меня, а там будь что будет. Я не хочу для тебя такой жизни, Джеки.

Честность Нэйтана ранила. Но Джеки знала, что он не стал бы лгать во спасение.

—Давай вернемся к тому, чего ты хочешь для себя. Чтобы все было как раньше? Мир, покой, тишина и никаких осложнений?

Не этого ли он хотел, в самом деле? Но сейчас, когда Джеки сказала это, его прошлая жизнь вдруг показалась Нэйтану серой и бессмысленной. Но как бы там ни было, другой ему не дано.

—Я не могу дать тебе того, что ты хочешь. — Нэйтан старался говорить спокойно. — Я не могу дать тебе надежный брак, счастливую семью и любовь по гроб жизни, потому что я не верю в эти вещи. Лучше я причиню тебе боль сейчас, чем мы будем мучиться всю оставшуюся жизнь.

Джеки помолчала. Ее сердце разрывалось от любви и жалости к Нэйтану. Он и сам не подозревал, наверное, сколько горечи и страдания вложил в эти слова. Но, как бы это ни было больно, необходимо продолжить.

—Все было настолько плохо? — тихо спросила она. — Ты был настолько несчастлив в детстве?

Джеки попала в самое больное место. Нэйтан еле сдержался, чтобы не нагрубить ей.

—Это не важно.

—Важно. И мы оба это знаем. — Джеки встала. Если она будет продолжать сидеть на месте, то внутреннее напряжение разорвет ее на миллион мелких кусочков. — Нэйтан, я не стану говорить, что ты должен мне что-то объяснить. Люди постоянно твердят: «Он мне должен» или «Я перед ним в долгу». Мне всегда казалось, что если ты что-то делаешь для кого-то или, скажем, отдаешь, то следует делать это по доброй воле. Или лучше совсем ничего не надо. Поэтому ты мне ничего не должен. — Немного успокоившись, она снова села и посмотрела на Нэйтана. — Но я полагаю, что было бы правильно, если бы ты

объяснил мне, что с тобой происходит.

Нэйтан вытащил сигарету, закурил и присел на другой край кровати.

—Да, ты права. Ты имеешь право знать почему.

Он долго молчал, не зная, с чего начать.

—Моя мать выросла в очень уважаемой и состоятельной семье. Естественно, предполагалось, что она удачно выйдет замуж. Найдет себе достойную пару. Эта мысль вкладывалась ей в голову с детства.

Джеки постаралась быть объективной:

Это совсем не редкость для людей, принадлежащих к тому поколению.

Да, это так. И в ее семье так было принято. Моего отца трудно было назвать солидным, обеспеченным человеком, какого прочили в мужья матери, но про него говорили, что он «подает надежды». Он был крайне амбициозен. Энергичный, активный. Словом, харизматическая личность. Мать влюбилась в него без оглядки. Семья была не в восторге от ее выбора, но возражать против свадьбы они не стали. Брак с ней давал моему отцу все, что он хотел. Вход в высшие круги, поддержку респектабельной родни, хорошо воспитанную жену, которая умеет держать себя в обществе и родит ему наследника.