Ивонн Линдсей - Любимый бывший муж

Он прошелся по комнате, проводя рукой по мебели, по затейливо украшенной каминной полке, возле которой по обе стороны стояли кресла с выгнутыми спинками. Интересно, они когда-нибудь сидели здесь зимними вечерами, греясь у огня? Он в огорчении покачал головой – нет, он этого не помнит. Ксандер присел на одно из кресел: может, это вызовет к жизни какие-то воспоминания – нет, память его оставалась нетронутым листом.

– Вот ты где! – воскликнула Оливия, входя в комнату. – Принести газеты?

– Нет, спасибо, только кофе.

– Тебе все еще трудно сосредоточиться?

Он кивнул и взял кружку, которую она протянула ему. Некоторое время он пристально смотрел на кружку и понял, что вот этот предмет он помнит. Он купил ее у мемориала Пёрл-Харбор, когда они ездили на Гавайи в медовый месяц. Ксандер сделал глоток и откинулся на спинку кресла.

– О, это совсем не та бурда, что подают в больнице. – Он счастливо вздохнул и вновь осмотрелся. – Ну что, похоже, мы сделали все, что запланировали, да? Я имею в виду дом.

Оливия кивнула:

– Это было нелегко, но мы закончили его за год. Мы… э-э-э… нам не терпелось закончить, и мы наняли рабочих, так что в основном это их работа. А как мы с тобой спорили из-за этих створчатых дверей – это было то еще зрелище.

Наверное, горечь из-за ее слов отразилась на его лице в этот момент, потому что Оливия тут же приблизилась к нему и дотронулась ладонью до его щеки.

– Ксандер, не волнуйся. Всему свое время, ты обо всем вспомнишь. А если нет, тогда мы наполним твою выдающуюся память новыми страницами.

Показалось ему или она и впрямь вложила чуть больше энтузиазма в свои слова о новых страницах, нежели о том, что он вспомнит прошлое? Ксандер ощутил новый прилив усталости. Одно дело – чувствовать себя относительно здоровым в больнице, где было так много других людей в гораздо худшем состоянии, чем он, и другое – вернуться домой, где ты привык ощущать себя сильным, где все должно быть знакомым.

Он повернул немного голову и поцеловал ее ладонь.

– Спасибо, – просто сказал он.

– Мы справимся, Ксандер.

– Я знаю.

– Пойду готовить ужин, хорошо? Нам стоит сегодня поесть пораньше.

Должно быть, он уснул, когда Оливия вышла, потому что его разбудил ее легкий, как перышко, поцелуй в лоб.

– Я приготовила спагетти болоньезе, твои любимые.

Она помогла ему встать и, поддерживая, повела его в столовую.

Там тоже все выглядело иначе: по воспоминаниям Ксандера, мебель тогда была закрыта чехлами, потому что нуждалась в ремонте. Он взглянул на антикварную посуду на полках и старинную медную люстру, свисающую с потолка.

– Вижу, ты все же настояла на своем в выборе интерьера, – сказал он, садясь.

– Не обошлось без споров. Пришлось сдаться и поставить самый уродливый письменный стол в мире в кабинет наверху, – ответила она со смехом.

Ксандер улыбнулся ей в ответ – ну вот, наконец-то, он так скучал по ее смеху, точно не слышал его полжизни. Странно, неужели после аварии прошло всего девять недель? Казалось, гораздо больше.

После ужина Ксандер облокотился на кухонную стойку, наблюдая, как жена убирает со стола. Он попытался помочь, но тарелка, которую он взял, выскользнула из пальцев и упала на пол, разлетевшись на мелкие осколки, что невероятно его расстроило и разозлило.

– Перестань себя казнить, – наставительно сказала она, сметая осколки фарфора щеткой.

– Не могу. Хочу снова стать собой.

– Ты и остался собой, не переживай.

– И вместо мозгов желе, – пробормотал он.

– Ну я же сказала, заполним пробелы новыми воспоминаниями, Ксандер. Мы не должны жить в прошлом.

В ее словах прозвучала какая-то горечь, и ему показалось, что она оборвала себя на полуслове. Однако Оливия замолчала и вновь принялась за уборку. Закончив, она устало улыбнулась ему. Он тут же ощутил укол совести. Она сегодня весь день на ногах, ездила два раза в больницу и обратно, и до этого каждый день помогала ему на занятиях лечебной физкультурой. А ведь он знал – когда его жена работает за мольбертом, она частенько не ложится спать допоздна, не поев и не сделав перерыв. И как это он раньше не заметил этих темных кругов под ее глазами?

– Не знаю, как ты, а я готова сегодня лечь пораньше, – сказала Оливия, едва подавив зевок.

Они вместе поднялись на второй этаж – по мнению Ксандера, слишком медленно, – но он устал и с трудом координировал движения, так что мера эта была вынужденной.

– Мы что, спим в разных спальнях? – спросил он, когда Оливия ввела его в гостевую комнату наверху.

– Нет, – ответила она, слегка запыхавшись от подъема по лестнице. – Но я подумала, тебе будет здесь удобнее. Я очень беспокойно сплю, не хочу тебя тревожить лишний раз.

– Ливви, я и так слишком долго спал один, без тебя. Теперь я дома. Сегодня мы спим в одной постели.

«Спим в одной постели»?

Оливия замерла, наблюдая, как Ксандер осторожно идет по коридору к спальне, которая раньше была их общей. Она последовала за ним, а затем вновь остановилась, глядя, как он сбрасывает с себя одежду и, обнаженный, падает на кровать – на ту сторону, где он всегда спал. Он уснул мгновенно. Она смотрела на него, не зная, что делать. В конце концов она вытащила из-под подушки ночную рубашку и скользнула в ванную комнату. Умывшись и почистив зубы, она почувствовала, что сердце ее колотится, делая, как ей показалось, миллион ударов в минуту.

Вернувшись домой из больницы, Ксандер многое здесь вспомнил чисто автоматически – это явно свидетельствовало о том, что травма, полученная в аварии, не разрушила окончательно его память, но Оливия тут же задумалась о том, сколько у нее есть времени до того момента, как он вспомнит все.

Она осторожно легла под одеяло, стараясь не разбудить Ксандера, и, глядя на него, не верила, что он и впрямь здесь. Внезапно он зашевелился и повернулся к ней.

– Что ты там лежишь на краю? Я так скучал по тебе, наконец-то ты рядом, – пробормотал он сонным голосом, а потом протянул руку и прижал ее к своей обнаженной груди. – Ну же, прикоснись ко мне, я же не стеклянный, не разобьюсь.

И тут же уснул снова.

Оливия едва дышала – как же давно она мечтала снова раствориться в его объятиях! Он был таким родным и в то же время таким далеким теперь. Но сейчас она слышала, как гулко бьется его сердце – это не изменилось, так отчего бы ей не насладиться этим моментом?

Сколько одиноких ночей провела она в этой постели с тех пор, как Ксандер ушел от нее, думая о том, что, возможно, они когда-нибудь снова будут лежать тут вместе. И вот наконец он здесь. Говорят, нельзя повернуть время вспять, но похоже, из-за той злополучной аварии именно это и произошло.