Ивонн Линдсей - Особое условие

Он восстановит свою поруганную честь и, когда настанет время, насладится каждым моментом.

Оказавшись в своей комнате, Пайпер опустилась на кровать и прикоснулась пальцами к губам. Она была уверена, что Вейд поцелует ее. Огонь в его глазах был таким ярким… В ней вновь вспыхнули чувства и желания, которые она не испытывала очень давно.

Что заставило его остановиться?

Кожа ее до сих пор горела. Нервы были натянуты, как тетива на луке. Встав с кровати, Пайпер стала расхаживать по комнате, неожиданно почувствовав в себе энергию, которая настойчиво требовала разрядки.

Кого она обманывала? Она прекрасно знала, какая разрядка была ей нужна. И с кем. Но этого не произойдет. Она не сомневалась в том, что им будет хорошо сейчас, — как и тогда, — но не могла позволить себе вновь встать на этот путь. Он неминуемо закончится нарушенными обещаниями и разбитыми сердцами.

А Пайпер хотела исправить прежние ошибки и доказать себе, что она стала другим человеком. Не эгоистическим созданием, добивающимся исполнения любой своей прихоти, а человеком, который приносит пользу людям и миру.

Как больно, что она уже не могла доказать это своему отцу!

Пайпер покачала головой. Да, ее прошлое поведение можно назвать постыдным. Но она изменилась и собиралась меняться дальше. И в первую очередь надо восстановиться в университете и окончить его.

Но сначала ей надо решить вопросы с наследством отца.

Ее разбудили лучи солнца, проникшие сквозь окно. К своему удивлению, Пайпер обнаружила — ее щеки и подушка мокры от слез. Ей снился отец, по-прежнему живой…

Перевернувшись на другой бок, она потянулась, затем встала и, накинув на себя отцовский халат, направилась в ванную комнату.

Открыв кран, Пайпер стала смотреть, как вода наполняет старинную — глубокую, на ножках в виде львиных лап — ванну. Неожиданно ее охватило ощущение небывалого удовольствия. Несмотря ни на что, это такое счастье — вновь находиться дома!

Скинув халат, она погрузилась в почти уже наполненную ванну. Ей казалось, что она уже не сможет наслаждаться теплом — после той жары, которую ей пришлось перенести в Африке. Но сейчас, после смерти отца мир казался ей таким холодным… И Пайпер наслаждалась теплой и мягкой водой.

Закрыв глаза, она задумалась. Где она будет жить, чем зарабатывать на жизнь? У нее были деньги, оставленные ей в наследство матерью. Владела она и трастовым фондом, получив право пользоваться им, когда ей исполнилось восемнадцать лет. По подсчетам Пайпер, у нее еще должно оставаться достаточно денег, чтобы встать на ноги. И конечно, на то, чтобы закончить учебу в университете, который она бросила перед тем, как сбежать…

Пайпер поморщилась. Слово «сбежать» звучало как-то инфантильно. Но ведь она действительно была испорченным и избалованным ребенком. Сердце ее сжалось от боли. Если бы отец ее был жив! Может быть, он, в конце концов, понял бы, кто она, на что способна, и стал бы гордиться ею?

Вытащив пробку из ванны, Пайпер поднялась, вытерлась и направилась в свою спальню. Открыв шкаф, она слегка нахмурилась, не обнаружив там своей одежды, которую привезла с собой. Возможно, миссис Декстер забрала ее, чтобы постирать? Интересно, что подумала экономка о ее гардеробе, состоявшем из залатанных джинсов и выцветших футболок, годившихся разве что на тряпки для уборки.

Повернувшись, Пайпер взглянула на себя в зеркало. За последние годы она сильно похудела. Тяжелая работа и скудное питание сделали свое дело. Пайпер направилась к своему старому шкафу, чтобы найти какую-нибудь одежду.

Ощущение дежавю охватило Пайпер, когда она открыла дверцы шкафа. Там висела ее старая одежда, которую она когда-то оставила здесь. Судя по биркам из химчистки, вещи недавно были приведены в порядок. Но почему, если никто не знал, когда она вернется домой?

Пайпер выбрала наименее легкомысленный наряд — серые брюки и жакет того же цвета. Восемь лет назад этот жакет плотно облегал ее фигуру, поэтому его можно было носить без рубашки, но сейчас — точно нельзя. Порывшись в шкафу, Пайпер нашла белую блузку и надела ее.

Оглядев себя в зеркале, она решила, что выглядит вполне прилично, — за исключением волос. Взяв шелковый полосатый черно-белый шарф, она затянула свои африканские косички, завязав их в конский хвост, и одобрительно кивнула. Теперь она может встретиться с нотариусом.

Вейда не было ни на кухне, ни в столовой.

— Вы ищете мистера Коллинза? — с улыбкой спросила ее миссис Декстер, поставив перед Пайпер чашку ароматного чая, когда та уселась на свое старое место за кухонным столом.

— Да, у нас сегодня назначена встреча с нотариусом.

— Он рано уехал на работу. Какие-то проблемы. Сказал, что пришлет за вами машину, если не сможет вернуться к назначенному времени, чтобы вас отвезли к мистеру Чедвику.

— О, спасибо. Дикси, скажите, пожалуйста, куда исчезла одежда, которую я привезла с собой?

— Ах, одежда! — Миссис Декстер наморщила нос на розовощеком лице. — Я отдала ее Декстеру, чтобы он ее сжег. Ваш отец не одобрил бы такую одежду, как эта.

Пайпер едва сдержала себя, чуть не ляпнув: мол, ее отец не имел права диктовать ей, как одеваться!

— Кроме того, — продолжала пожилая женщина, — в вашем гардеробе есть множество превосходных вещей. И я так рада видеть вас в этом костюме! Вы выглядите прекрасно, за исключением прически…

Пайпер криво улыбнулась:

— Вам не нравится?

— Гм… Мистер Митчелл терпеть не мог таких вещей.

Улыбка Пайпер померкла. Да, отец вряд ли бы понял необходимость такой прически в тех условиях, в которых ей приходилось жить. Теперь, вернувшись домой, она придумает себе что-нибудь другое.

Встреча с нотариусом оказалась для нее тяжелым испытанием.

Пайпер сидела за большим полированным столом напротив пожилого мужчины, лицо которого было не только серьезным, но даже скорбным.

— Я не понимаю, о чем вы говорите! У меня нет денег! — потрясенно воскликнула она. — Когда я уезжала, в моем трастовом фонде было достаточно накоплений. Фонд стал успешно функционировать после смерти моей матери, и сумма значительно выросла. И теперь, как вы говорите, я не могу воспользоваться им?

— Нет, мисс Митчелл, не можете. Ведь вы сами не очень разумно использовали деньги и никуда не вкладывали их, не так ли?

Кажется, ей суждено получать удары с самого первого момента, как только она приехала домой: сначала — от Вейда, потом — от Дикси, которая выразила ей свое неодобрение, и теперь — от нотариуса.

— Но где же они?

— Они?..