Эмилия Лоринг - Мы покорим бурю

— Есть еще один выход. Выходите за меня замуж, Соня, и мы будем вместе растить мальчика…

Она прервала его в порыве ярости.

— Всегда готовы пожертвовать собой для кого-то, не правда ли, Майкл, или готовы пожертвовать кем-то еще? Вы согласились, чтобы я вышла замуж за вашего брата, зная, что он за человек! Я не выйду замуж ни за кого из вас, если никогда не увижу Дики снова, — она переводила горящий взор с лица на лицо собравшихся в этой комнате людей. — Вы все предатели! Вы задумали это, когда были такими ласковыми и добрыми со мной. Я ненавижу вас всех! Я ненавижу каждого из вас!

Майкл рванулся за Соней, когда она выбежала в холл. Том Нэш поймал его за рукав.

— Лучше дать ей выплакаться, Майкл. Я уже видел раньше, какая она бывает в гневе.

Был ли Сонин гнев вызван потрясением и переживаниями предыдущих дней или она имела в виду, что не выйдет за него замуж, если не сможет больше увидеть Дики. Майкл размышлял об этом еще и еще, наверное, в сотый раз, стоя в каюте Гая, пока тот подписывал ценные бумаги. Он не должен был позволять Тому остановить себя, когда Соня выбежала из библиотеки. Ему надо было пойти за ней, взять ее руки в свои и держать, пока не объяснится до конца, пока она не поймет, как он уверен, что Том и Джейн должны ухаживать за ребенком. Он собирался повидать ее до отъезда из Кингскорта, но Либби сказала, что Соня на несколько дней уехала в город. Но он не будет долго отсутствовать и когда вернется, то заставит ее с ним встретиться.

Майкл посмотрел на тонкие пальцы Гая. Какие мысли скрывались за его бледным лицом? Через открытый иллюминатор слышались далекие гудки, звон якорных цепей, шум и грохот портовых грузовиков, возбужденные голоса пассажиров, грубая перекличка грузчиков и матросов. Вместе с этими звуками в каюту проник запах нагретого асфальта, порта и моря.

Гай положил ручку, закончив писать.

— Теперь твоя очередь, братец. Преврати это все в наличность, когда я отчалю. Если моя жизнь окажется слишком короткой, постарайся, чтобы он был счастлив. Для ребенка здесь остается еще достаточно денег, может быть, даже слишком много. Когда история с моим отцовством вышла наружу, это было на первых страницах всех газет, не так ли? Эта новость даже вытеснила сообщение о твоем избрании. Что будет с ребенком?

— Том Нэш и его жена возьмут его к себе, по крайней мере, на эту зиму.

— А что Соня сказала об этом?

— Это решение было принято с ее согласия. Она собирается перебраться в город — работать там.

— Работать? С Брандтом?

— Не знаю.

— Мне сказали, что у него открылось второе дыхание. Он уладил проблемы с кредитами и опять успешно занялся биржей. Нам лучше выйти на палубу, а то ты случайно прозеваешь отплытие. Очень хотел бы, чтобы ты поехал со мной, дружище. Никогда раньше не ездил никуда в одиночестве.

Какая-то мальчишеская грусть прозвучала в его голосе. Майкл с трудом подавил желание обнять Гая за худые плечи. Гай обиделся бы на это. И Майкл сказал со всей легкостью, на какую был способен:

— Но я отправляюсь с тобой. Линда Хэйл ждет эти бумаги за дверью. Неужели ты думаешь, что я отпущу тебя одного… сейчас?

— Ты едешь со мной! Ради Бога! Пойдем наружу! Мне здесь душно.

Сумерки уже сгустились, когда они вышли на палубу. Опаловые и фиолетовые сумерки, таинственные, как фата новобрачной, окутали силуэты кораблей, качающихся у причала; лишь на мачтах вспыхивали отблески вечерней зари. Вдали светился одинокий парус. Первая звезда робко светила в вечернем небе. Море в сумерках стало казаться глубже и тяжелее, будто пытаясь не выпустить свои подводные тайны наружу; поднимающийся ветер вспенивал волны.

— Намечается суровый ветер. Почему они не выключат этот бакен? Он ревет, как стадо голодных духов. Он…

— Вот и я!

Майкл в изумлении уставился на женщину в изящном сером костюме из твида, которая сразу же взяла его под руку.

— Филлис! Что ты здесь делаешь?

— Это удивление или радость? Я плыву на этом корабле, конечно. Разве Гай не сказал тебе? Слышите щелчки фотоаппаратов?

Майкл посмотрел на своего брата — лицо Гая выглядело озадаченным.

— Отойдем на минутку, дружище. Мы сейчас вернемся, Филлис.

Он отвел его к трапу, у которого толпились торговцы цветами, посыльные и провожающие. На горизонте в домах стали зажигаться огни. Человек в мундире морского офицера, стоявший у трапа, громко сказал:

— Корабль отплывает через пять минут. Майкл повернул голову в направлении Филлис.

— Какого черта здесь делает Фил?

Гай ухмыльнулся в ответ.

— Мой последний элегантный ход в духе Макиавелли. Думал, что твоим любовным проблемам не помешает, если Филлис на некоторое время исчезнет с твоего пути. Я совсем упустил, что ты тоже можешь поехать со мной; она согласилась, что должна ехать. Ей Богу, что же ты не сказал мне раньше, что едешь? Я хотел помочь тебе, честно.

Майкл посмотрел на него.

— Ты действуешь, как всегда. Вечно вокруг тебя кипят страсти и возникают неприятности!

Губы Гая скривились в сардонической улыбке.

— Не скажи. Капитан ожидает, что рейс будет тяжелым, а вдова Д'Арци, как мне сказали, отвратительно переносит морские прогулки. Так что, это тоже надо учесть.

Этот автомобиль был последней моделью сезона. Можно было с уверенностью утверждать это, если уж Том и Джейн купили его, подумала Соня, глядя из окна движущейся машины на разворачивающиеся перед ней виды. Странно, что их устроил такой сравнительно маленький дом, который она спроектировала, а Дональд Брандт построил. Где то он был сейчас? Он рассмеялся в ответ на ее отказ выйти за него замуж. Потребовалось более чем бурное объяснение, чтобы втолковать ему, что именно она имела в виду, когда сказала, что не собирается ни за кого выходить замуж.

Так ли она в этом уверена? Фотография из газеты, на которой были изображены женщина и двое мужчин на палубе корабля, с такой четкостью, как на экране кинотеатра, встала перед ней.

«Миссис Филлис Д'Арци и известные братья Фарр» — так гласила подпись под фотографией. Почему бы Майклу не вернуться к своей старой любви, хотя он и не покидал ее никогда? Филлис, конечно, могла быть зла на него, но она никогда не будет ненавидеть его так яростно, как Соня Карсон ненавидела его в тот последний день, в Кингскорте, в библиотеке. Она не помнила сейчас точно, что именно тогда сказала ему, но наверняка что-то обидное. Она собиралась вести себя сдержанно, когда начала говорить. Ее гнев горел еще двое суток, пока не выгорел дотла, оставив лишь чувство стыда и страстной любви к Майклу Фарру Лучше всего, если она больше никогда не увидит его, никогда не услышит трогательной нежности его голоса.