Люси Кинг - Идеальный кандидат

Честно говоря, Маркусу не было дела до ее возмущения. Слова Джима будто разрушили привычную картину мира. Или виноват не Джим?

Не уродина? Что значит, не уродина? Селия прекрасна. Глаза цвета моря окаймляли пушистые длинные ресницы. Нежные полные губы. Ямочки на щеках. Высокая грудь, тонкая талия, стройные бедра, редкостной красоты ноги.

Сегодня в розовом шифоновом платье она выглядела королевой. Юбка струящимся каскадом спускалась к стройным ногам, обутым в золотые туфли на высоченных каблуках. Роскошные золотистые волосы были уложены в сложную прическу. Довершали образ яркий макияж и золотые серьги. Сегодня она была просто прекрасна и невероятно сексуальна.

Он будто только сейчас это заметил. А может быть, раньше? Когда они рука об руку вошли в церковь? Он чувствовал каждое ее прикосновение даже через плотную ткань костюма, ее запах волновал кровь, от ее близости голова шла кругом. Честное слово, не будь она такой колючей, фантазии захватили бы его целиком еще в церкви, где таким мыслям совершенно не место!

Он старался убедить себя, что испытывает к ней раздражение, потому и голова идет кругом. Но это было не раздражение, а лишь желание, простое и необузданное. Ярость охватывала его по причине невозможности схватить эту женщину в охапку и впиться в ее рот обжигающим поцелуем. Хотеть ее было неправильно по всем законам человеческого общества, но до них ли, когда языки страсти сжигают всякое сопротивление?

Вот что так его волновало, сводило с ума. Вот почему ему так важно произвести на нее впечатление, а ее шпильки так задевают. Зои права, между ними действительно пробежала искра.

Но что толку в искре, когда Селия презирает его? Пятнадцать лет назад она его отвергла, отвергнет и сейчас, в этом нет сомнений. Поэтому он так обижался на ее слова и всегда старался отплатить той же монетой.

– Ну, так что? – Джим прервал его размышления. – Что скажешь по поводу Селии?

– Он скажет, что ты псих, вот что он скажет, – сердито прошипела Селия. – И правильно сделает. Я понимаю, ты обо мне заботишься, но всему есть предел.

Маркус думал совсем не об этом. Его интересовали вещи более серьезные, чем взаимоотношения в семье Форрестер. Возжелав Селию, он пожелал узнать причины ее антипатии к нему. Вдруг все не так уж страшно и она просто обиделась на какую-нибудь ерунду? Тогда у него нет причин томиться неизвестностью. А если причины серьезные, он постарается просто о ней не думать. Мало ли на свете сексапильных красавиц? В любом случае нужно выяснить, и он разговорит ее именно сегодня. Ведь другой возможности может и не представиться!

– Я попробую, – сказал Маркус.

– Вот-вот, действуй. – И Джим, наконец, избавил молодых людей от своего общества.

Маркус повернулся к Селии. Красная как рак от стыда, она даже не могла смотреть ему в глаза.

– Да ладно тебе, не переживай. – Он дружески похлопал ее по плечу.

– Я и не переживаю, – буркнула Селия.

Ему легко говорить. Разве когда-нибудь с ним обращались подобным образом?

– Вот и отлично, – улыбнулся молодой человек и предложил: – Пойдем выпьем?

Что, если она откажется? Вполне может. Уязвленная гордость и…

Селия кокетливо склонила голову и с улыбкой ответила:

– Я уж думала, ты никогда не предложишь.

«О господи, – думала Селия, прижимая ладони к горевшим от стыда щекам и с ужасом думая о пережитом. – Когда же это кончится?» Когда отец прекратит над ней издеваться? Когда она перестанет так бурно на это реагировать? А как еще реагировать, если тебя унижают при посторонних? И ладно бы это был не Маркус, а то теперь у последнего появился новый повод для издевательств. Он в жизни не забудет этого разговора. Ближайшие лет десять будет ей о нем напоминать.

Она всегда знала, что отец не придает значения карьере и мечтает видеть дочь босой, беременной, у плиты, но он никогда не высказывал своего мнения так открыто. Что теперь подумает Маркус? Как долго сможет удерживаться от насмешек? Да не станет он удерживаться. Прямо сейчас и начнет. Каковы шансы на то, что он быстро забудет этот инцидент? Никаких.

Ну и ладно. Переживет. В конце концов, как бы то ни было, но Селии все-таки удалось выбрать меньшее из двух зол. По крайней мере, отец оставил ее в покое, а общество Маркуса, пусть даже язвительного, вынести проще, чем унизительные патриархальные разговоры. Во всяком случае, он человек двадцать первого века, а не сбежавший из Средневековья женоненавистник. И вообще, сейчас она быстро от него избавится и снова сможет вернуться к гостям. Хотя больше всего хотелось забраться в ванну и отмыться от этого позора.

По дороге в бар Селия держалась молчаливо и отстраненно, ощущала потребность собрать хотя бы остатки былого достоинства, утраченного в ходе всего происходящего.

– Что будешь пить? – спросил он как ни в чем не бывало.

Конечно, чего ему стесняться? Поиздевался бы кто-нибудь так над ним. Она бы посмотрела на него.

– Что-нибудь покрепче, – ответила Селия. Было всего пять часов, но после пережитого ужаса она хотела расслабиться. – Бренди.

– Со льдом?

Разбавленный? Еще чего не хватало.

– Нет, спасибо.

Маркус сделал заказ, и, как только бокал оказался в руках Селии, она одним глотком выпила половину содержимого. Тут же закружилась голова, но она почувствовала себя намного лучше. Во всяком случае, уже не выходила из себя от ужаса. Ей понадобится выдержка, ведь сейчас посыплются новые издевательства.

Как ни странно, Маркус не торопился с язвительными выражениями. Смотрел на нее не отрываясь и не так, как обычно. В его глазах не наблюдалось привычного сарказма. У Селии даже сложилось впечатление, что он не собирается вести с ней неприятный разговор. Может быть, он совсем и не думал о ее отце и вообще об этом неприятном инциденте? Может, не станет насмехаться над ее личной жизнью?

Тогда о чем он хочет с ней поговорить? Ведь не из вежливости же пригласил в бар? И главное, ей-то что делать? Она даже смотреть на него не может по ряду причин. Во-первых, ее бросает в жар от стыда, а во-вторых, в дрожь от желания.

Как же он восхитителен! Такие длинные тонкие пальцы, если бы можно было ощутить эти чувственные руки на своих ступнях, лодыжках, бедрах, но думать об этом нельзя.

Горячая волна пробежала по венам, Селия подумала: а что, если бы между ними не было вражды? Как могло бы сложиться? Он пристально смотрел на нее, желая навсегда сохранить в памяти и ее лицо, и каждое ее движение. Любая частичка тела Селии рвалась к нему, хотела приблизиться.

– Садись, посидим, – предложил он, но Селии хотелось этого меньше всего.

Ее одолевали мрачные мысли, а тело стремилось совсем к иному. Стремилось ощутить мощное, мускулистое тело Маркуса; если бы он узнал еще и это, ее позор стал бы совершенно невыносимым.