Сандра Филд - Бабочка и разбойник

Когда Лия поняла, что глупо ждать ответа на письма, она взяла за правило не говорить с прессой о своей личной жизни. Так что, хотя и было известно о существовании ее дочери Маризы, это имя редко упоминалось в газетах. Ей повезло, что во время беременности она поправилась совсем немного, и знакомый портной перешил ее концертное платье. Ей пришлось пропустить всего два концерта. Когда ее срок подошел, она с помощью родителей купила маленькую ферму в восьмидесяти милях от Манхэттена. Банк предоставил ей ипотечный кредит, местный плотник провел необходимые перестройки. Ее дочь родилась в маленькой больнице в пяти милях от фермы. Скрипачка наняла няню, купила машину, устроила свою жизнь и сделала все для своего ребенка. Эта ферма стала их домом, дав матери и дочке ощущение необходимой стабильности. Несмотря на предательство Сэта, она не позволила ему изменить ее жизнь. Но забыть о нем она не смогла. Каждый раз, глядя в зеленые глаза своей девочки, Лия видела его. Она никем не смогла его заменить. За последние восемь лет она ни разу не ощущала такого возбуждения и тяги к мужчине, какое тогда почувствовала к Сэту. Ее постель была холодной, а сердце свободным. Почувствовав хотя бы раз такую страсть, не так легко потом найти ей замену. Это было то, что осталось ей от Сэта, наряду с разбитыми мечтами и осмотрительностью, оплаченной немалой ценой.

И что ей теперь было делать? Конечно, она могла завтра утром улететь, сославшись на внезапные проблемы в семье. Но если она уедет, ей не придется больше видеть Сэта. Завтрак с Конвеем, а потом она уедет. Сэт будет ее искать. Она была в этом уверена. Как долго они пробудут вместе, пока он не заговорит о прошлом? И, что гораздо важнее, как долго она сможет молчать и сдерживать свою злобу?

Ему от нее ничего не было нужно. Если бы захотел, он всегда мог связаться с ней на протяжении этих восьми лет.

Где-то в саду пела птичка. Сэт в очередной раз перевернулся и посмотрел на прикроватные часы — на циферблате светились 05:45, такие же красные, как и платье Лии. Он зарылся головой в подушку.

Он проснулся так рано совсем не из-за птиц, а скорее из-за ночного кошмара, который снился ему не в первый раз и который плохо вписывался в его фешенебельную жизнь.

Перед его глазами до сих пор стояли эти ужасные воспоминания: жалкие трущобы, сожженные деревни, беженцы, пытающиеся вынести то, что еще можно спасти, на своих плечах. Он это видел несколько дней назад в Центральной Африке. Но окончательно его убил вид плачущих голодных сирот, матерей, хоронящих своих младенцев. Что были его трудности по сравнению с их?

Как всегда, он приехал убедиться, что деньги, которые выделяет его фонд на гуманитарную помощь этому району, получают те, кто в них нуждается. Во время своего последнего пребывания там он получил сквозное ранение. Ему просто повезло, что у парня, который стрелял, не работал прицел.

И не важно, что там произошло, было понятно только следующее: один или с помощью своих подчиненных, он все равно не мог остановить войну или вытащить этих людей из нищеты. Эти люди так опустились, что не хватило бы никаких денег, даже такого богача, как Сэт.

Первое, что осознал Сэт, вернувшись домой и отойдя от первого шока от увиденного, было чувство одиночества. Конечно, у него были друзья по всему миру. Но все же он оставался одиноким, неприкаянным. Может быть, причина лежала в неудачном браке его родителей? Конечно, они были виноваты в том, что он вырос без любви. Сэт чувствовал себя более одиноким и бедным, чем все эти бедные семьи из Африки. Они по крайней мере были вместе и могли друг друга поддержать. А у него никого не было.

Недовольный Сэт встал с кровати. Несмотря на свое ранение, он собирался идти плавать. Чтобы не встретиться с Конвеем и Лией, он заказал еду в номер. Ему очень нужно было отдохнуть, и он не собирался портить себе отдых маленькими неприятностями. Хотя плавание и взбодрило его немного, после завтрака на него напала сладкая дремота. Он прилег в шезлонге около своего домика и проспал до середины утра. Проснувшись, он все же решил поехать на коралловые рифы на экскурсию, которая должна была как раз начаться. Сэт надел темные очки и, прихватив некоторые вещи, направился к лодке. Единственной пассажиркой на корабле, помимо экскурсовода, была Лия д'Анджели. Она была одета в белое парео поверх купальника и широкополую шляпу. Она оживленно что-то обсуждала с экскурсоводом, поэтому он прошел мимо нее незамеченным. Сев на свое место, он погрузился в изучение газеты. Он не собирался отказываться от поездки из-за этой женщины.

— Доброе утро, мистер Толбот. Решили к нам присоединиться в это прекрасное утро?

— Да, думаю, да.

В полном потрясении Лия оглянулась на него.

— Какая приятная неожиданность! — сказала она иронично.

— Для нас обоих, — он лукаво сверкнул глазами.

— Я уверена, вы преувеличиваете!

Гид прервал их:

— Если вы оба готовы, то начнем нашу поездку.

Вскоре они подплыли к рифам. Гид выключил мотор и заявил:

— Любое место здесь подойдет. Я еще раз прошу вас не трогать кораллы — это разрушает их, к тому же некоторые из них ядовитые. Я буду ждать вас здесь. У нас уйма времени.

Лия быстро переоделась, сняла свое белое парео и осталась в бирюзовом купальнике. У него было большое декольте спереди и со спины, высокая линия бедра. Ей лучше было надеть монашескую рясу, чем этот купальник, который скорее открывал, чем прикрывал ее тело. Неожиданно для себя она взглянула на Сэта. Он уставился на нее, в его глазах был опять тот же первобытный голод, как и восемь лет назад. Значит, он тоже это чувствовал, она была ему нужна. Она, но не ее ребенок.

Но с тех пор прошло много лет. И если тогда, когда он не ответил ей на письма, она стала его жертвой, то теперь у нее был выбор. И она не собиралась вновь попадать на его удочку. Решив это, она наклонилась за своей маской, при этом он увидел ее бюст. С удовлетворенной улыбкой она заметила, как он заерзал на сиденье, его зеленые глаза засияли. Очень плохо, Сэт Толбот. На этот раз ты меня и пальцем не коснешься.

— Наслаждайся! — бросила она ему и прыгнула в море. Наблюдая сквозь маску за кораллами, она погрузилась в другой мир и поплыла прочь от лодки. Вскоре ее сердцебиение восстановилось, злость утихла. Не стоило ей так вызывающе себя вести, тем более что Сэт не предпринимал никаких шагов со своей стороны. Это было грубо и опасно, но очень приятно, признала она про себя, довольно улыбнувшись.

Сэт подождал несколько минут, пока Лия отплывет на порядочное расстояние. Не снимая своей белой футболки, чтобы не показывать свой еще не побелевший шрам Лии, он погрузился в воду. Зная ее язвительность, он предполагал, что она бы обязательно прокомментировала его ранение. Она его читала как открытую книгу, да еще к тому же только что показала ему свою грудь. Он даже не знал, на кого больше сердится. На нее — за то, что она его спровоцировала, или на себя за то, что у него сразу заиграли гормоны. Он поплыл по тихой морской глади. Ему просто была нужна женщина, даже если бы ее и не звали Лия д'Анджели.