Староста - выездная практика (СИ) - Бартенева Анастасия

— Мальчишки отбивались от этих тварей до рассвета, постоянно подавая сигналы о помощи из ракетницы, заклинаниями – но никто не пришёл. Лай вливала каждые два часа в меня стазис, потому что предыдущий переставал работать, и кровотечение начиналось вновь.

   Те часы казались мне сплошным адом.

   Тогда сквозь боль и пелену я слышала её голос. Слышала, как она уговаривает меня жить, просить открыться для магии и говоря, что будет со мной до конца! Что поставит меня на ноги, поможет при любых невзгодах и будет любить, как родную. Что отпустит меня лишь когда я обрету крылья и не буду бояться идти по жизни сама. Сказала, что найдёт мне прекрасного мужчину, что никогда не обидит. А если откажусь – отдаст лишь достойному.

   Её слова достигли цели – я и правда захотела жить, но было уже поздно. Силы истаяли, и я потеряла сознание, не успев открыться для её магии. Дальше я не знаю, что происходило, а мальчики не хотят рассказывать… – Закончила свою историю наша тихоня.

   КовЭ́р сел на спальник и пересадил замершую Сноу к себе на колени и, притянув к груди, стал гладить по голове. Она не брыкалась, лишь тихо всхлипывала.

— Я так боюсь её потерять! – заплакала блондинка, уткнувшись носом в шею Кейна.

— Я люблю её… Она мне родная... Она столько сделала для меня. Когда я очнулась – была рядом. Стала Старостой, помогла раскачать дар, объясняла, тренировала, чтобы я была сильней. Даже с этим артефактом – сделала всё за меня и обеспечила прекрасной работой, о которой я лишь мечтала.

И дала главный отпор – моей семье.

После смены руководства, ректор, по всем правилам, отослал письмо в мой дом, о том ранении и, конечно, явились родители с желанием меня забрать. Тогда Лай отвела меня в сторону, видя мои заплаканные глаза, чувствуя, как меня накрывает истерика, заставила признать свой страх перед родней и вытащила из меня всю грязь семьи Сноу. А после моего рассказа, Староста запретила встречаться семье со мной, без объяснения причины. Отец повиновался её требованию, признав в ней карательницу, и не по одежде, а по силе, что она излучала. А вот мачеха, магически неодарённая и ничего не чувствующая, не сдалась, пошла к ректору и стала требовать вернуть ей падчерицу. И Лай, в кабинете главы Академии, выслушав всю мерзость и грязь, в свой адрес – выгнала её пинком под зад, в прямом смысле слова.

— После того случая, на всю Академию, по громкоговорителю, прогремело новое правило, что «Родители, жаждущие разговора о своих отпрысках, принимаются только Старостой и только в пятницу 13 с 16:55 до 17:00!» – рассмеялся Густав. Снежка кивнула ему, впервые улыбнувшись и стирая слезы с розовых щёк.

— Но это же не всё... Моего брата отозвали с границы, вернув в отчий дом, по приказу правителя. Младшего брата поместили в лечебницу – где целители с трудом смогли вернуть ему разумность. А год назад он снова встал с инвалидного кресла. Отца той осенью навестил сам правитель Эолзер, объяснив, что родных детей любить надо, а не идти на поводу у молодой амбициозной жены. Его лишили титула и сослали в провинцию вместе с мачехой, что обещалась любыми способами найти и отомстить мне и моему покровителю. Старший брат теперь управляет делами дома и пишет мне каждый месяц, желая встретиться не только со мной, но и с загадочным доброжелателем, что вытащил нас всех их той бездны… О произошедшем в доме и том, что сделала для моей семьи Лай, я знаю из писем моей служанки, что теперь помогает брату делать первые шаги.

— Она тебе писала в Академию? Значит, знала, где ты?!  – спросила Терра, правильно истолковав слова блондинки.

— Да. Она единственная знала, куда я сбегаю. Это её мать дала мне совет укрыться в боевой Академии, когда мачеха объявила на весь дом дату смотрин. Она-то мне и писала, предупреждая – кто меня ищет, как и где. А спутать Лай с кем-то другим – было невозможно. Там в письме, Изольда так и написала, что «…в дом вошли всего двое, его Величество и низкорослый молчаливый каратель, что при виде лебезящей мачехи, метал глазами молнии». Поэтому я точно знаю, кого благодарить за подаренную жизнь и… свободу…

   Этим летом меня нашёл мой несостоявшийся жених, видимо, по наводке мачехи, и выкрал прямо с городского рынка. Я очнулась уже на корабле плывшего в Дуналезию. А когда муженёк захотел сделать своей, не дожидаясь приезда и всех традиций... я испугалась… сильно.

    Позабыв, что я вообще-то водный маг, что на корабле, а вокруг ВОДА…

   Помню, как сейчас... Он зарядил мне пощёчину, за сопротивление и я упала на постель. За окном корабля сверкнула неестественно зелёная молния, а в следующую минуту пред женихом, закрывая меня спиной, стояла Лай. На ней тогда была прозрачная ночнушка. Она явно была не на миссии. Она выглядела как призрак… как воплощение самой Богини Смерти. Бросила через плечо на меня свой пугающий, мерцающий взгляд, а видя, что я держусь за щеку, разозлилась. Волосы взмыли вверх, а глаза заискрились злостью. Она обернулась к муженьку и сказала спокойным голосом, от которого кровь застыла в жилах.

«Она МОЯ! Сунешься ещё раз – УБЬЮ! И чтобы мои слова достигли тебя – иди ко дну!»

   Она протянула руку, и, сжав мою ладонь, словно водным лезвием разрубила корабль похитителей пополам, а меня утянула за собой в портал. Мой жених выжил и не захотел отступать. Только теперь его целью стала не я, а Лай. Не знаю, «как», но он нашёл её и захотел присвоить… – блондинка замолчала, не желая вдаваться в подробности, но чёрный омут эмоций так и развернулся над ней, утягивая в неприятные воспоминания и грязные, мерзкие фантазии, что мог с Лай сделать её недо-муженёк.

— Откуда ты знаешь про жениха? – спросила сестра, желая переключить Иригу на другую тему.

— Лай, в первые дни этого учебного года была какой-то взвинченной. На вопрос «Что случилось?», она лишь отмахнулась, сказав, что просто встретилась с моим несостоявшимся женихом ещё раз. Что он упёртый говнюк, путающий слово «НЕТ!» с «ДА, я твоя!». И добавила, что у Сальярии теперь расторгнуты все мирные договоры с сумасшедшей Дуналезией. Видимо, о нападении Аристократа, Лай рассказала его Величеству и он, приревновав, разорвал все договора с их страной.

   Мы ненадолго замолчали, переваривая информацию. Лай для нас открылась с ещё одной стороны. К списку её положительных качеств, теперь я добавил – «сострадательная». А Сангр, что приблизился к нам, покинув наблюдательный пост, спросил у ребят:

— А как же вы выбрались с той практики? Нет, я сейчас спрашиваю не из любопытства, а потому что это может помочь нам выжить сейчас!

   Все стали смотреть на Марко и Густава, а они переглянулись, кивнули, и открылись нам.

— Да, в общем-то, когда наступило утро, и мы близились к опустошению, Лай призвала подмогу, – стал рассказывать Марко. Его подхватил русый.

— Мы тогда чуть челюсть не уронили, когда из портала к нам вышел глава карателей – Ричард де К`ярг и его Величество, с обнажёнными клинками. Пока его Величество помогал нам отбиваться от Нэйров, Ричард поднял на руки наших неразлучников и открыл портал, куда нас за шкирку и утащил Правитель.

— Всё так стремительно началось. Пока Ричард укладывал Лай со Снежкой на постель, его Величество уже вызывал целителей. Они пытались отцепить Лай от Сноу, но та упорствовала и не желала уходить, пока Ирига хотя бы не вздохнёт без её помощи. Нас выставили за дверь, приказав ждать и не двигаться. А ещё через полчаса выставили за дверь и Лай, убедив, что целители тоже разумные люди и справятся без неё! – рассказывал Марко, смотря исподлобья на притихшую блондинку, что впервые слышала концовку того дня.

— Помню, как она с окровавленными руками прислонилась к стене и бессильно по ней сползла… –отозвался сокурсник, глянув на Цербера. — Она тогда плакала первый и последний раз, поминая всех демонов Бездны и прося Богиню Жизни о помощи… Тогда я думал, что наш коротышка влюблён в нашу тихоню и впервые дал слабину – показав истинные чувства. – Задумчиво добавил парень.