Эмма Дарси - Уголок рая

Джина испытала прилив оскорбленной гордости. Она ни о чем его не просила. Она не охотится за ним. Все шаги навстречу до сих пор делал он.

– А после свадьбы вы продолжали работать?

– Да, но уже не в цветочном магазине. Я занялась приготовлением обедов для рыболовных туристических поездок, которые организовывал Анджело.

И была ему хорошим товарищем, каким Мишель Бэнкс для тебя никогда не будет, подумала она, но вслух, конечно, не произнесла.

– То есть вы обслуживали его клиентов на борту?

– Да. И мне это тоже нравилось, – с некоторым вызовом ответила Джина. – Но потом, во время беременности, я стала страдать от морской болезни и уже готовила обеды дома, а Анджело забирал их на судно.

Ну и что? Очень многие занятия связаны с обслуживанием. Даже модельер зависит от капризов заказчиков. Так что ее работа заслуживает не большего пренебрежения, чем работа его невесты.

Не такие высокие доходы – и ладно. Ей нечего стыдиться.

– Значит, затем вы были просто матерью и домохозяйкой?

– Не совсем так.

Ей не хотелось вспоминать тоску, горе, тупую боль – все, что наполнило ее жизнь после гибели Анджело. Все былые мечты о большой семье рухнули в одночасье, и только Марко напоминал ей о том, чего судьба лишила ее. Она не решалась заглядывать в будущее, возможно, из страха перед искушением. И просто плыла по течению. Изабелла Кинг открыла перед ней новые возможности, а Питер Оуэн предложил конкретный путь к их осуществлению. Но все это почему-то представлялось ей сейчас совершенно незначительным. Огни рампы осветили для нее Алекса Кинга, и она уже не думает ни о ком другом, хотя и не знает, какая роль уготована ей в этой игре. А жар в крови – наверное, признак охватившего ее безумия.

Не дождавшись пояснений, Алекс задал следующий вопрос:

– То есть были и концертные заказы?

– Я еще занята неполный день в цветочном магазине. Марко мне можно приводить с собой.

– А сегодня с кем он остался?

Джина вдруг с ужасом вспомнила, что абсолютно забыла о сыне. Алекс полностью подчинил ее себе.

– С ним Розита. Экономка вашей бабушки.

Она вскочила, разозлившись на себя за то, что позволила себе настолько увлечься пустым полетом фантазии, что позабыла о реальной жизни, в которой у нее есть сын.

– Так он здесь? В доме?

Ее сердце опять забилось сильнее. Он что, не одобряет ее поведения? Она, по его мнению, недостойна считаться гостьей его бабушки?

– Миссис Кинг была столь любезна, что предложила нам переночевать здесь, чтобы Марко как следует выспался.

– Значит, вы тоже будете спать здесь.

Исходившие от него силовые потоки опутывали ее, словно сеть; она ощущала себя пленницей.

– Мне отвели комнату няни в детском крыле.

Джина тут же пожалела о сказанном. Из ее фразы получалось, что она недовольна тем, что ее с сыном расположили на ночлег не там, где поместили бы настоящих гостей. Ее гневу требовался какой-то выход, и она взорвалась:

– К чему вам все эти расспросы? Скажите лучше, что у вас на уме? – Она вытянула вперед руки в умоляющем жесте. – Это же нечестно!

– Знаю, – грубо буркнул Алекс. – Я хотел, чтобы ты помогла мне разобраться в одной дилемме, которая стоит передо мной. Но здесь никто не поможет. Я сам должен принять решение.

– Как же вам повезло, если у вас есть выбор. У меня его, кажется, нет. Но это не страшно. Я все равно могу уйти.

– Нет!

Он схватил ее за запястье и рванул к себе с такой силой, что она потеряла равновесие и, испугавшись, заколотила по его груди кулаками.

– Не смейте играть со мной! – воскликнула она.

Ее обожгло темно-синее пламя мужских глаз.

– А это разве похоже на игру? – прохрипел Алекс. – Там, в зале, была игра, по-твоему?

Внезапно сопротивление Джины ослабло. Не существует способа отгородить себя от приступа острого физического желания. Она поняла, что сейчас произойдет нечто прекрасное и одновременно ужасное.

– Прости, но я не могу сдержаться, – прошептал Алекс.

Поцелуй вышел крепким и быстрым, как взрыв страсти. Джина не сознавала, что обвила руками шею мужчины. Ее тело изгибалось, прижимаясь к нему, и изнывало от жажды полной близости. Даже когда он прервал поцелуй и потерся щекой о ее волосы, переводя дыхание, его тело как будто нашептывало ей обещание блаженства.

– Поверь мне… Джина… Это не игра, – задыхаясь, шептал он. – Но нужно прекратить сейчас… потому что ты права. Это нечестно.

Лихорадочный поток слов плыл мимо ее сознания, колотился в закоулки разума, уже переполненные более яркими и убедительными образами. Только когда Алекс отступил назад и опустил ее руки, обнимавшие его, ее разум начал усваивать смысл сказанного им.

Прекратить?

Нечестно?

Джина смотрела на Алекса, не в силах произнести ни слова. Что он видит сейчас в ее глазах: обиду отвергнутой женщины, выжженное сердце, правду, которую он отказывается принять?

Над его переносицей пролегла глубокая складка. Губы растянулись в горькой гримасе.

– Мне жаль, – проговорил он.

«Жаль…»?! Невыносимо!

Укол гордости придал Джине сил, она смогла повернуться и пойти в сторону бального зала.

В ее голове возник образ Марко. Марко – он настоящий. Малыш любит ее без всяких условий. Между любовью и похотью большая, нет, огромная разница. И ей лучше всего с Марко.

Мишель охватило ликование, когда Питер Оуэн опустил руку на плечо ее партнера по танцу.

– Мой золотой, прости, но сейчас моя очередь. Старая дружба дороже всего.

Мишель не смогла удержаться от смеха. Скорей уж не старая, а интимная дружба.

– Спасибо за танец, Крис, – обратилась она к парню, которого оставляла.

– Да о чем вы! Это я благодарен вам.

Вот такие слова Алекс, должно быть, нашептывает сейчас своей певичке, с которой только что обжимался под музыку. Ничего, милый Питер вполне заменит тебя! Питер – самый сексуальный танцор из всех, кого она знала – в постели и вне таковой.

– Жених драгоценный забросил, моя сладенькая? – пропел он.

– Ты не перестарался с дуэтом? Девица непонятно откуда! – проворчала Мишель.

– Не скажи, может получиться многообещающий проект. Но подозреваю, что тут роман возник на горизонте. Так что держи ухо востро, дорогая. Сдается мне, Алекс к ней неровно задышал.

– Питер, все козыри у меня.

Оуэн вздохнул и окинул Мишель сальным взглядом.

– Ты опрометчиво понтируешь. Ты же знаешь, я ценю тебя больше, чем он. Как насчет того, чтобы в кустиках по быстрому?

Она рассмеялась.

– Риск слишком велик. Игра не стоит свеч, Питер.

Но Питер попробовал зайти с другой стороны:

– Но он ведь только что вывел отсюда соблазнительную Джину. Баш на баш, а?

– Сомневаюсь, что они уже добрались до кустов.

– А если до спальни? – игриво предположил он.

– О, Алекс – человек слишком строгих правил.

– Как это скучно! Но они могли-таки пойти в спальню. Джина собиралась проведать сына. Судя по всему, Изабелла пригласила их остаться на ночь.

Мишель не сдержала возмущения:

– Старая грымза! Хочет вбить клин между мной и Алексом.

А Питер гнул свою линию:

– Вот склонится он над детской кроваткой, умилится, подумает: а как будет с моим первым ребенком?..

– Питер, заткнись!

Дьявольская ухмылка. А потом Питер увлек Мишель в замысловатый танец. Двигался он легко и ловко, так весело было идти за ним, что Мишель подумала: конечно, с Питером ничего нельзя принимать всерьез, зато чистое удовольствие, без всякой нагрузки.

А Питер увлекал ее к боковому выходу и нашептывал на ухо:

– Давай урвем капельку наслаждения, пока семейка Кингов не накинула на тебя удавку.

Удаляться с ним – неразумно. А впрочем, ну и пусть!

Алекс понимал, что нужно возвращаться в зал, хотя бы ради соблюдения приличий. Мишель вырвет на себе все волосы, если он задержится. И ему не нужны ядовитые пересуды. К тому же бросать тень на репутацию Джины несправедливо.

Но он был не в силах заставить себя присоединиться к гостям, поддерживать праздные разговоры. Объяснить свое отсутствие будет нетрудно, но каково это – упоминать вскользь имя Джины… Говорить о том, как она ему понравилась…

Совершенное им насилие над собой все еще отзывалось физической болью в теле. Лучше всего прогуляться. Побыть одному и подумать.

– Похоже, под этим платьем ничего нет, – тягуче промурлыкал Питер, ощупывая талию Мишель.

– Прекрати, – огрызнулась она, но не сделала ничего, чтобы остановить движение его руки, которая как раз добралась до ягодиц.

Вот уж точно, эти маленькие вольности с женщинами в духе Питера. А его сексуальное возбуждение приятно. К тому же во дворе никого нет. Кто захотел покурить или подышать свежим воздухом, выходили на террасу, расположенную с другой стороны дома.

– А ты голая, – подвел итоги своих исследований Питер. – Прислонись-ка к спинке скамейки. Кусты закрывают нас до пояса. И следи через мое плечо, не подходит ли кто.