Наследник для врага (СИ) - Кучер Ая

Ян слабо улыбается, едва растягивает губы. Смотрит прямо на меня, а я не могу сдержать разочарования. Даже в этом он меня переиграл, на несколько шагов впереди.

Я знаю, как будет вести себя болезнь, но не человек.

— Я не могу, Ян. Я не… У меня есть мой врач, который наблюдает с первых недель.

— Поменяешь, ничего страшного.

— Ты, правда, не понимаешь? Я… Мне нужно хоть что-то привычное, стабильное. Мне нужен хотя бы мой врач, которому я доверяю! Который знает о всех проблемах и рисках, всех нюансах. Елизавета знает мою карточку наизусть, даже не нужно смотреть. Она лучшая.

— О каких проблемах ты говоришь?

— У меня отрицательный резус-фактур. И если у ребенка будет положительная группа крови…

— То? — голос Яна хрипнет, становится ниже. Он практически шепчет, впиваясь в меня взглядом. — Что тогда?

— Есть риск выкидыша.

Меня словно облили кипятком. За секунду просто из состояния шаткого перемирия меня бросает в разгар войны. Только ведь не с Соней мне нужно бороться.

И это сложнее.

Нихрена.

Я потерял жену, потерял ребенка. Ещё одной потери я не допущу. Если для этого нужно будет держать Соню под круглосуточным наблюдением в больнице, то так и сделаем.

— Что ты имеешь ввиду? — сжимаю кулаки, стараясь сохранить голос ровным. Вряд ли крик сейчас поможет девушке. — Соня!

— Есть такое понятие, как резус-конфликт, — она вздыхает, прикасаясь ладонью к животу. — Там много последствий, если им не заниматься. Я занимаюсь, у меня берут анализы постоянно, проверяют антитела и прочее. Скоро у меня должно быть плановое УЗИ, там будут видны отклонения, если они есть.

— И что с этим конфликтом можно сделать?

— Ничего. То есть, лечение есть, и я лечусь. Но кровь не изменишь. У тебя положительная группа крови, у меня — отрицательная. То есть, у отца ребенка положительная.

Проглатываю эту оговорку, позволяя выставить себя дураком. Если девушке будет легче от этого, пускай. Потому что слово «выкидыш» бьёт по мозгам, льет кислоту по венам.

Меня выворачивает наизнанку от переживаний. В голове ужасные картинки, ни одного хорошего исхода. И у меня нет времени разбираться с самообманом Сони.

Будь ребенок не моим, то девчонка предоставила бы все доказательства и быстрее меня неслась в клинику. А сама оттягивает. И хочет сбежать — по глазам вижу.

Мой там ребенок, мой.

И я сделаю всё, чтобы ему никто не навредил.

— Всё зависит от моего малыша.

Соня опускает взгляд, её ресницы едва дрожат. Вверх и вниз, как крылья бабочек. Красивая же, зараза, не получается абстрагироваться. Не думать о том, как её пухлые губы складываются в «о», как краснеют ещё щеки, стоит прижать к себе.

Эта девчонка как яд, просто так не избавиться. Не думал, что пару недель в больнице обернуться такими последствиями. Хочется встряхнуть её за плечи, а после толкнуть к спальне.

В горизонтальной плоскости решать многие проблемы.

— Если у ребенка будет положительная группа, то будет сложно. Отрицательная — никакого конфликта, никаких проблем. Поэтому мне нужно ездить к моему врачу. Понимаешь? Она видит всю динамику, знает показатели. Если что-то не так, то именно она быстрее всего заметит. К тому же…

— Что?

Соня молчит минут, поджав губы. Её взгляд мечется, сглатывает и смотрит за мою спину. Тонкие длинные пальцы обхватывают кружку с чаем. А я как псих ловлю каждое движение. Жду, что будет дальше.

— Я буду обследоваться у Елизаветы до конца.

— Нет.

— Это не был вопрос, Ян. Это ультиматум. Иначе я не позволю меня обследовать, брать кровь, проводить УЗИ.

— Думаешь, тебя кто-то спросит?

— Свяжешь меня, силой уложишь на кушетку? Думаешь это пойдёт на пользу ребенку? — усмехается, смотрит уверенно. — Ты ведь сказал, что заботишься о малыше. Так что да, Волков, это ультиматум. Я прохожу все обследования, а ты уважаешь мой выбор врача.

Ловит меня в ловушку, потому что заставлять Соню, это риск навредить ей и ребенку. Риск, что что-то пойдёт не так, тем более, если беременность и так будет тяжелой.

Соня видит слабость и давит на неё.

Авдеева дочь.

— Интересно, что ты за мать тогда будешь. Если готова рисковать здоровьем?

— Интересно, что ты за отец, если не готов на уступки ради ребенка? — зеркалит мою фразу, вздыхая. Нет, девчонка не так много взяла от Влада, её маска трещит по швам. — Ян, я не буду проходить обследование у других врачей. Это… Я ведь не прошу о чём-то сверхъестественном. Просто врач, с которым я чувствую себя в безопасности. Знаешь, есть примета? Беременным нельзя отказывать.

Знаю. Жена часто ею пользовалась, выпрашивая себе варенье с солеными огурцами и миллион первый костюмчик для ребенка. Я даже не знаю, куда дел все вещи.

Не помню.

Забрала Ада, моя заклятая подруга с детдома, которая тоже ждала ребенка? Нет, точно нет. У неё своего добра хватало. Сжег? Просто бросил при переезде?

В памяти пусто, словно полили отбеливателем. Помню, что покупали. Помню, как складывал всё огромными стопками. Маленькие пинетки, слюнявчики и пустышки.

А куда всё делось?

— В любом случае, — голос меня подводит, во рту сухо. Опрокидываю остатки кофе, собираясь. — Об этом будем говорить, когда тест подтвердит отцовство. Ты ведь уверена, что это не так. Зачем тогда раньше времени спорить?

— Да, точно.

Маленькая врушка. Из раза в раз забывает о том, что соврала и как поступала. Ну ладно, сейчас Соне можно многое, почти всё. Пока она носит моего ребенка, она — приоритет.

Я бы с радостью отправил Соню подальше от всех разборок. Куда-то в лес или горы, где свежий воздух и спокойно. С Авдеевым мы бы здесь разбирались, а она в безопасности.

Но я не уверен, кому могу доверять. Конечно, Царь выделил своих людей. Цербер, который держал большую часть криминала под контролем. Старые знакомые, с которыми когда-то вёл дела…

Все поддержали меня в мести, дали ресурсы и людей. Но я всё равно ни в чём не был уверен. У меня не было проверенных годами людей, которые жизнью рисковали ради меня.

А раз таких нет, то Соню нужно держать ближе к себе.

Чтобы с золотком ничего не случилось.

— Тогда поехали? — девушка поднимается, опуская тарелку в раковину. — Я хочу быстрее со всем этим закончить.

— Да, одевайся теплее, сегодня холодно.

Пока девушка закрывается в спальне, я ищу на полках старый блокнот. Сто лет им не пользовался, всё в телефоне. Изредка записывал что-то во время переговоров.

А вот Соне он может пригодится.

— Держи, — протягиваю, автоматом отмечая, что не стала нарываться. Тёплый свитер с горлом, плотные джинсы. — Запишешь, что тебе нужно. По предпочтениям в еде тоже. Ко мне дважды в неделю приходит домработница, она готовит с запасом.

— Отлично. Потому что я не нанималась готовить для тебя.

— Ну конечно.

Мне даже нравится это сопротивление Сони, попытки укусить в ответ. В больнице она казалась совсем другой, молодой практиканткой, с широкой улыбкой и блеском в глазах.

А сейчас…

Черт, она даже Аду чем-то напоминает. Возможностью, что и подруга, и Соня ночью могут удушить, если их расстроить. И я даже не против, будет повод прижать девчонку к кровати и…

— Пошли.

Бросаю раздраженно, прогоняя лишние мысли прочь.

О Соне мне точно запрещено фантазировать.

Охрана наготове: машина прогрета, люди выставлены. Я не жду, что Соня будет вести себя тихо и мирно, может что-то учудить. Комплекс дорогой и многим плевать, что происходит. Главное, чтобы их не беспокоили.

Но нервов Авдеева может подпортить.

Да, Авдеева — хороший вариант, главное вбивать себе это в голову. Не просто девчонка, которая мне понравилась и забеременела. Дочь Влада Авдеева, которой нельзя доверять.

И смотреть тоже не стоит. Меня рвет на части каждый раз, когда смотрю на неё. Плачет, поджимает губы, вздергивает бровь. Всё это бьёт по сердцу, режет. Потому что моя Вера точно так же плакала, улыбалась, жила.