Дарси Блейк - Любовь не для меня!

Кэрри заставила себя громко произнести:

— Лесли Клейтон. Миссис Лесли Клейтон.

Боже, как больно! Но ей некого винить, кроме самой себя. Гарри предупреждал ее…

— Три раза, Кэрри. Я просил твоей руки три раза! А теперь решено: я уезжаю в Нью-Йорк!

На следующий день посыльный доставил ей конверт с авиабилетом. На рейс до Нью-Йорка. В один конец. Этот ультиматум взбесил Кэрри. Она вернула билет. Ах, глупая гордость! Если бы только она как следует объяснила ему!..

— Кэролайн?

В дверь постучали, и Кэрри почувствовала что-то похожее на облегчение, хотя этот голос был способен вызвать лишь вспышку гнева.

— Что вам нужно? — Она с негодованием уставилась на вошедшего Майкла. — Я вас не приглашала.

— Не привык вести беседу через дверь. — Он равнодушно взглянул на Кэрри. — Я бы хотел, чтобы вы надели это.

Отказ уже чуть не сорвался с ее губ, но, прежде чем Кэрри успела заговорить, Майкл открыл плоскую коробку, где на черном бархате лежали кулон и пара длинных, в форме капель, серег, при виде которых у нее перехватило дыхание.

— О! — Кэрри робко прикоснулась к камням. — Какие… прекрасные!

— Да, они хороши. — Он приподнял кулон, и тот на мгновение повис, мягко сияя жемчугами и сверкая в солнечных лучах бриллиантами. — И будут смотреться с платьем гораздо лучше, чем ваш медальон.

Напоминание о грубом поступке вернуло Кэрри на землю, и она отступила на шаг. Нет.

— Я настаиваю, Кэролайн. — Его губы крепко сжались, превратившись в тонкую линию. — Это усилит иллюзию…

— …того, что мы любовники? — гневно продолжала Кэрри. — Скажите, Майкл, а у вас всегда имеется под рукой какая-нибудь драгоценность на случай, если у вашей очередной миссис не найдется, что надеть? — на одном дыхании выпалила Кэрри.

— Только у женатого мужчины может быть миссис, Кэролайн.

— Неужели? Тогда что же у вас? Гарем?

— Не совсем. Я стараюсь не посвящать свое внимание более чем одной женщине одновременно, — суховато заметил он.

— Как благородно! Тогда как вы объясните внезапный интерес ко мне той французской актрисы, с которой вы были так дружны раньше?

— Лоранс? — Он казался удивленным. — Пусть вас это не заботит, а сейчас повернитесь — я помогу вам.

Кэрри подчинилась, мечтая об одном — чтобы все поскорее кончилось. Когда он поднял кулон, Кэрри бросила мимолетный взгляд на отражавшуюся в зеркале высокую темную фигуру, которая словно обрамляла ее собственную. Возможно, если бы Гарри поверил, что такой человек, как Майкл О’Берри, захотел надеть на Кэрри свои драгоценности, это слегка успокоило бы ее уязвленную гордость.

Когда он вынул из коробочки длинную серьгу, Кэрри протянула руку.

— Я сама. Ваша манера срывать украшения пугает. — Она осторожно сняла жемчужные клипсы, и Майкл ни слова не говоря подал ей серьги. — Они настоящие? — спросила она, вдевая в ухо сверкающую каплю.

— Безусловно, не плод вашего воображения.

— Я не это имела в виду. Если они подлинные… — Кэрри тряхнула головой. Какая она глупая! Все делают копии редких драгоценностей, а оригиналы, возможно, никогда и не покидают банковских сейфов. Кэрри взглянула в зеркало на насмешливое лицо Майкла и приподняла плечо, испытывая неловкость оттого, что задала нелепый вопрос. — Я просто подумала… Я бы чувствовала себя спокойнее в бижутерии.

— Неужели?

Улыбка, появившаяся на его лице, была странно невеселой — просто губы растянулись, отчего линии, прорезавшие его щеки, стали глубокими и резкими. Однако глаза по-прежнему мерцали, словно старое олово в вечернем свете.

— Эти безделушки, — сказал он, — предназначались королеве — подарок любовника, который рассчитывал, что наряду с постелью его пригласят разделить и трон. Она приняла подарок… но столь опасная самоуверенность стоила ему жизни. — Майкл поглядел на Кэрри, слегка откинув голову. — С тех пор они много раз переходили из рук в руки. Иногда путем насилия. Однажды их проиграли в карты. Но во все века ими украшали самых прекрасных женщин. Принцесс… — Он помедлил. — Куртизанок. Даже какую-то звезду немого кино — презент арабского принца бог знает за какие заслуги… — Она слушала затаив дыхание. — А сейчас они прикасаются к вашей коже, Кэролайн…

Комната куда-то исчезла. И солнечный свет померк. Кэрри ощущала только легкие прикосновения мужских пальцев к своей шее. Пленница серых глаз, она парила в каком-то неведомом пространстве, без времени, без границ.

— Я… я думаю, мне не стоит их надевать, — слабо попыталась возразить она.

Его пальцы на миг замерли, а затем с нежностью легли ей сзади на шею. Когда Майкл снова взглянул на Кэрри, опасное выражение исчезло из его глаз.

— Возможно, вы и правы, — беззаботно пробормотал он. — Но они заслуживают того, чтобы выйти в свет впервые за пять столетий.

Кэрри судорожно вздохнула, и ее перенапряжение выразилось в нервном хихиканье.

— Ваш шарм всем известен.

— В самом деле? А разве вас я не очаровал? Хотя бы на Мгновение?

Чуть насмешливая улыбка тронула его губы, когда на щеках Кэрри выступила яркая краска. Конечно, она очарована! Он же говорил, что может заставить есть из своих рук, и только что доказал это, когда увлек ее столь нелепой сказкой. Но нет, просто Майкл застал ее врасплох. Больше этого не повторится!

— Ах, оставьте, мистер О’Берри, — выпалила Кэрри. — Я вижу вас насквозь. У меня иммунитет против вашего неслыханного обаяния.

— В таком случае, Кэролайн, у нас все получится хорошо. — Он протянул руку. — Мы идем?

— Как много людей! — воскликнула Кэрри, выходя из машины перед зданием театра.

— Да, творится что-то небывалое, — согласился Майкл, когда они присоединились к скопищу знаменитостей, образовавших оживленные группы в величественном фойе.

Огромные колонны были сплошь увиты гирляндами цветов, а воздух, казалось, дрожал от гула возбужденных голосов. По пути Майкла постоянно окликали, и Кэрри обнаружила, что стала объектом множества любопытных взглядов. Ее представляли тем самым людям, которых она привыкла видеть на страницах газет и на экране телевизора.

Они медленно пробирались сквозь толпу. Изысканное черное платье, потрясающие драгоценности как магнитом притягивали восхищенные взоры, и Кэрри тысячу раз возблагодарила небеса за то, что не надела печальное недоразумение, каковым являлось ее розовое платье.

Вдруг она увидела Гарри. Он променял классический английский костюм на нечто вечернее от Армани, и это нечто не красило его довольно узкоплечую фигуру. Казалось, он чувствовал себя не в своей тарелке, и вид у него был отсутствующий. Совершенно очевидно, что именно Лесли настояла на том, чтобы они пришли. И именно Лесли заметила Кэрри первой. Ее глаза слегка расширились от удивления: уж слишком не похожа была теперешняя Кэрри на ту подружку невесты, с которой она познакомилась днем.