Эмма Дарси - Кузина-самозванка

— Как удобно! — с едким сарказмом заметил Данте.

Самозванка вспыхнула:

— Я две недели была в коме! Опознание проводилось, когда я находилась без сознания. Я ничего не знала до тех пор, пока не пришла в себя и врачи не обратились ко мне как к мисс Россини… А я… я не стала их разубеждать. Не стала потому, что мне некуда было идти после больницы, мне нужно было где-то жить, пока я окончательно поправлюсь, и я уверена, Белла не осудила бы меня…

— Конечно, ведь она мертва!

— Да, — с несчастным видом согласилась лже-Изабелла. — Мне очень жаль, что все так получилось. Я ничего не знала о вас, о том, что у Беллы были родственники. Выйдя из комы, я подтвердила, что погибшая — это моя соседка по квартире Дженни Кент… Которую никто не знает и не станет искать. Вот так все и получилось. Конец истории.

— Нет, не конец. Ты присвоила имя Изабеллы в корыстных целях!

— Я рассчитывала использовать имя Беллы только некоторое время. Пока не смогу…

— Что ж, тебе удалось всех обмануть. Думаю, ты без особого труда сможешь попритворяться еще пару месяцев.

Данте не мог не оправдать ожиданий умирающего деда. И не важно теперь, кто эта женщина на самом деле. Пусть продолжает играть роль Изабеллы, ведет себя как любящая и заботливая внучка до самой… пока Марко жив.

Самозванка в смятении покачала головой:

— Я хотела сегодня вечером уехать, снова стать Дженни Кент. Извините, если я…

Но Данте был непреклонен. Он не испытывая к ней ни капли сочувствия.

— Я не позволю тебе отнять последнюю надежду у умирающего человека. Ты поедешь со мной в Италию, на Капри, и будешь рядом с Марко до тех пор… пока в этом будет необходимость. Дед должен быть уверен, что ты Изабелла…

— Нет! Нет! — Дженни в панике вскочила на ноги и протянула руки жестом мольбы и протеста одновременно. — Вы не можете! Я не могу!

Данте схватил ее за руки. В его глазах сверкала непоколебимая решимость.

— Я могу. И ты сможешь. И если ты не сделаешь так, как я сказал, мне придется вызвать полицию и потребовать, чтобы тебя арестовали за мошенничество. И поверь, срок твоего тюремного заключения окажется гораздо дольше двух месяцев.

Шок, страх, отчаяние отразились на лице лже-Изабеллы.

— Итак, кем ты хочешь быть, Дженни Кент? — В голосе Данте звучала явная издевка. — Преступницей, гниющей в тюрьме, или горячо любимой и лелеемой внучкой миллиардера, утопающей в роскоши?

Рим

Неделю спустя

Дженни стояла перед зеркалом в спальне, отведенной ей в роскошной квартире Данте. Она смотрела на свое отражение и не узнавала себя. Это кто-то другой, вернее, Изабелла Россини, которой предстояло встретиться со своим дедушкой. Невероятно, что могут сделать деньги с внешностью человека.

Теперь у Дженни был паспорт на имя Изабеллы Россини, целый гардероб великолепной дизайнерской одежды — что-то Данте купил в Сиднее, пока они дожидались, когда будет готов паспорт; что-то в Париже, где они сделали остановку на пути в Италию. К одежде были приобретены многочисленные аксессуары — пояса, сумки, обувь, украшения. Там же, в Париже, косметолог преобразил неухоженное лицо Дженни, стилист превратил гриву ее непослушных волос в каскад роскошных кудрей, а маникюрша привела в порядок ногти…

Дженни облетела полмира на частном самолете, в котором удовлетворялось каждое ее желание; ей предлагали блюда, которые она не пробовала ни разу в жизни. Она жила в пентхаусах отелей, а теперь, с минуты на минуту, Данте должен был прилететь на вертолете, чтобы доставить Дженни на Капри.

«Насколько меняется жизнь, когда есть деньги! — подумала она. — Совсем другая и… чужая».

Женщина, отразившаяся в зеркале, была марионеткой Данте, полностью подчиненной его воле. Даже в том, как следует быть одетой.

— Надень наряд от «Сэсс и Байд», — приказным тоном сказал он перед уходом. — Первый обед на вилле будет неофициальным, поэтому одеться можно нестрого, но элегантно. Люсия никогда не видела одежды от австралийских дизайнеров.

Люсия… Двоюродная сестра Беллы.

Каждый раз, когда Данте упоминал о ней, у него на губах появлялась циничная усмешка. Он явно не любил свою кузину. У Дженни создалось впечатление, что Данте хочет, чтобы его «творение» затмило настоящую внучку Марко. А это было затруднительно для Дженни, хотя она и допускала, что у него были весьма веские причины испытывать антипатию к своей родственнице. Но как бы то ни было, она должна четко выполнять распоряжения Данте, иначе…

Дженни содрогнулась, вспомнив о его угрозе быть отправленной в тюрьму.

Она не переживет этого. Детский дом с его жесткой дисциплиной до сих пор не оставлял Дженни в ночных кошмарах. Снова оказаться в подобных условиях: неминуемое наказание за малейшее нарушение правил, драки, непрерывная борьба за выживание… Все что угодно, только не это!

На ближайшие два месяца она должна стать Беллой и быть максимально убедительной в этом образе. Вспомнить все, что подруга рассказывала о себе и своей семье. Если присутствие Дженни облегчит последние дни Марко Россини, может быть, тогда обман не будет казаться ей столь ужасным. Но что бы ни случилось, сейчас это был выбор Данте, его решение, и вся ответственность за последствия лежит на нем.

У нее же выбора не было. Дженни попала в ловушку и боялась не справиться с ролью, а еще больше страшилась окончательно потерять свободу и независимость. Два месяца она должна будет жить той жизнью, о которой не имела представления.

— Готова?

Сердце Дженни екнуло, и она, резко обернувшись, оказалась лицом к лицу со всесильным кукловодом. Данте стоял посреди комнаты и внимательно изучал Дженни с головы до ног, заставляя каждый ее нерв звенеть от напряжения и желания получить его одобрение.

Глубоко вздохнув, Дженни расправила плечи и ответила:

— Готова.

Данте улыбнулся, явно удовлетворенный тем, что видит.

— Ты выглядишь красивой, Изабелла, — заметил он.

Дженни никогда не придавала особого значения своей внешности. Одежда, по ее мнению, должна быть чистой и опрятной, и этого достаточно. Покупки она делала на благотворительных распродажах, чтобы не тратить понапрасну деньги, которые нужны были ей для того, чтобы элементарно выжить. Быть одетой так, как сейчас, испытывать на себе оценивающий взгляд Данте было абсолютно внове для Дженни и пробуждало чувства, которых она до сих пор не испытывала.

— Судя по вашему взгляду, одежда красит человека, — пробормотала она с иронией, подумав о том, что сам Данте всегда выглядит просто потрясающе.