Мишель Дуглас - Дерзость – не порок

Большой страшный волк!

Доминику стало неприятно. Он же не какое-то чудовище, готовое при первой возможности вцепиться ей в глотку.

– Вы меня пропустите?

Он встрепенулся, отступил на шаг и галантно взмахнул рукой. По крайней мере, он надеялся, что жест выглядел галантным. Все его мускулы напряглись и застыли, как будто больше не слушались его.

Доминик хотел пододвинуть Белле стул, но она остановилась, схватила пульт и включила телевизор.

– Вы не возражаете? Там интересный документальный фильм…

– Я возражаю. – Он отобрал у нее пульт и выключил телевизор. – Я очень старался. Хотя бы оцените и изобразите, что вам приятно.

– Старались? – Она удивленно вскинула брови. – Как? Разве вы накрывали на стол?

Нет, все сделал официант, принесший еду. Доминик положил руки ей на плечи и усадил Беллу за стол. Его возмущение утихло, когда сквозь тонкую ткань он почувствовал тепло ее тела. Сколько же раз стирали этот костюм? Он был такой тонкий, что…

Доминик убрал руки. Надо оставаться невозмутимым и хладнокровным, если он хочет довести задуманное до конца.

– Я знаю, что вы ничего этого не делали. Приготовить хороший ужин – это непросто. – Белла растягивала слова, поддразнивая его. – Обещаю, что, когда вы сделаете такое усилие, я оценю ваш порыв. Знаете, если заказывать еду на дом, я бы обошлась и пиццей, – добавила она.

Пицца? Пицца! Он старался скрыть возмущение:

– Вы увидите, это не просто доставка на дом.

– Неужели?

– Я хотел сделать вам приятно. – Доминик напрягся. – Необычно, – выдавил он. Белла оказалась крепким орешком, но это только завело его. – Я хотел отпраздновать.

Она подавила зевок:

– Отпраздновать что?

– Начало нашей совместной работы, – спокойно произнес он, стараясь говорить тихо и доверительно. Он вытащил бутылку из ведерка со льдом. – Шампанское?

– Французское? – спросила она, надменно приподняв брови. – Я пью только французское.

Он сжал зубы и постарался успокоиться.

– Естественно. А как вы узнали, что это не я готовил? – Ему действительно было любопытно.

Белла пригубила шампанское, прежде чем ответить. Губы ее заблестели от влаги, и Доминик с трудом оторвал от них взгляд. Она могла пренебречь макияжем и модной одеждой, но ее осанка, жесты выдавали внутреннюю чувственность. В ее движениях угадывалась грация и уверенность красивой женщины.

– Здесь пахнет только готовой едой, нет запаха с кухни.

Доминик моргнул.

– Кроме того, готовка – шумное занятие, а в номере было весь вечер тихо.

Ага. Стало быть, она прислушивалась.

– Рыбу следует подавать, пока она не пережарилась.

Что за черт?

– Я чувствую запах, – пояснила Белла, прежде чем он успел спросить.

Она разложила салфетку на коленях. Доминик бросился обслуживать ее. Он должен вести себя любезно, подавать ужин элегантно и со знанием дела. Не стоять тут и пялиться на нее, как какой-то сопливый подросток. Как…

Как размазня!

Доминик метнулся на кухню, оперся руками о стол и сосчитал до трех.

Он не сопливый подросток. Он не размазня. Он не большой страшный волк.

Он заставит ее улыбнуться.

Доминик открыл глаза, расправил плечи и схватил тарелки. Элегантным движением поставил одну перед Беллой, затем сел напротив. Предвкушение сжигало его.

Белла понюхала содержимое тарелки. Он наклонился, ожидая увидеть мечтательное выражение на ее лице.

– Вместо майорана они использовали орегано. – Она скривила губы. – Зачем так перебивать деликатный вкус этой рыбы? – Ее ясный взгляд встретился с его глазами, в нем было разочарование.

Доминик потерял дар речи.

Белла взяла вилку, подцепила маленький кусочек и поднесла ко рту. Он ждал, затаив дыхание. Никакого мечтательного выражения. Его сжигало разочарование, горячее и горькое.

Как будто почувствовав его взгляд, она подняла глаза.

– В принципе ничего, – заключила она с легким равнодушием, то ли улыбаясь, то ли гримасничая. – Я этого и ожидала.

Доминик полностью потерял аппетит.

Боже! Рыба была безумно вкусна! Белле пришлось собрать всю силу воли, чтобы не застонать от удовольствия, когда она положила в рот еще один лакомый кусочек. Она чуть не размякла, заметив огорчение Доминика, но быстро взяла себя в руки. Если сейчас она даст слабину, то все пропало. Ее завоюют.

Белла не знала, как можно заниматься любовью, не испытывая чувств. Она не понимала, как это удается Доминику, и не хотела знать этот секрет. Она мечтала любить и телом и душой.

Она хотела «вечной» любви.

Доминик и вечная любовь? Ха! В лучшем случае он может пообещать ей вечность до конца недели.

Это не то.

Хотя Белла понимала, что сейчас принимает разумное решение, делает правильный выбор, все ее тело протестовало. У нее резало глаза. Начала болеть голова.

И эта чертова рыба была так вкусна!

Резким движением она поставила свою тарелку на пол перед Минки. Ароматные запахи заставили кошку выйти из своего убежища и сделали ее почти добродушной, по крайней мере, на некоторое время.

– Что за?..

– Минки, может, и примадонна, – сказала Белла, легкомысленно взмахнув рукой, словно и не заметила его возмущения, хотя сама отчаянно пыталась унять разбушевавшиеся гормоны. – Но она не заметит тут орегано, а если и заметит, то ей будет все равно. Какое у нас основное блюдо?

Она ожидала, что сейчас Доминик бросит столовые приборы, выскажет ей все, что думает по поводу ее бестактности, и выскочит из апартаментов. Она бы не стала его винить.

Доминик был бездушным бабником. Их отношения предполагали исключительно рабочий характер, а он пытался воспользоваться сложившимися обстоятельствами. Она откинулась на стуле, взяла себя в руки. Она не позволит использовать себя.

Этот роскошный ужин был лишь частью процесса изощренного обольщения. Белла не интересовала Доминика как человек. Его интересовала игра… и ее тело.

– Следующее блюдо – сюрприз, – сказал он с учтивостью, скрывающей все, кроме его внимательного взгляда.

Да, он был хорош. Ей хотелось поаплодировать его лоску и невозмутимости. Вместо этого, когда Доминик понес тарелки обратно на кухню, она поставила локти на стол, уперлась лицом в ладони и сделала глубокий вдох.

Доминик вернулся с главным блюдом. Сначала в нос ударил аромат. Он поставил поднос на стол, и у нее потекли слюнки.

Отбивная из ягненка.

Фаршированная.

С корочкой.

Белла хотела закрыть глаза и вдыхать аромат. Но и виду не подала. Белла взяла нож и вилку, чуть улыбнулась Доминику и стала отрезать нежное мясо.

О боже. Нож проходил как сквозь масло.

Она поднесла кусочек ко рту, зная, что Доминик внимательно наблюдает за ней.