Спаси меня от одиночества (СИ) - Найт Елизавета

Вздрагиваю. Сердце колотится в груди.

Вскидываю подбородок и отворачиваюсь пока мужчины здороваются. С очень заинтересованным видом разглядываю двери лифта и панель с кнопками, стараясь избежать мужских взглядов. Взгляд Аффарова я ощущаю каждой клеточкой, каждым волоском. Тяжелый, изучающий, жаркий…

— Игорь, проводите наших гостей в конференц-зал, — едва лифт открывается на пятнадцатом этаже, я ловлю первого проходящего мимо сотрудника.

— Марина, — Аффаров ловит меня за руку.

— Все потом, — выдергиваю руки и, не оборачиваясь, уношусь в сторону своего кабинета.

— Лида, кто-нибудь звонил? — с порога спрашиваю я.

Секретарша вздрагивает и испуганно заглядывает в свой ежедневник.

— Ну Александр Витальевич…

— Инвесторы в конференц-зале. Кто-нибудь еще? — я имею в виду Артема.

— Да, — запинаясь, говорит Лида. — Был один звонок. Звонил Майский.

— Майский? — меня разворачивает. — И что он хотел?

— Просил о личной встрече, — Лида пожимает плечами.

И вправду, что еще мог хотеть Майский? Этот мужчина уже полгода звонит и жаждет личную встречу.

— Лида, перезвоните ему и скажите, что я готова сегодня с ним встретиться. Скажем в семь в Эклипсе.

Лицо моей секретарши вытягивается.

— Нет! Лида, скажите, пусть заедет за мной прямо сюда, — киваю своему решению.

Спорить секретарь не решается. Вот и отлично.

Беру себя в руки, натягиваю на лицо маску безжалостной бизнеследи и погнали. Толкаю дверь кабинета для совещаний. Гордо подняв голову, плыву к своему месту.

Передо мной планшет со слайдами, на огромном экране позади меня презентация с графиками, фотографиями и чертежами.

Вдох, выдох. Свою работу я знаю хорошо.

Кажется, целую вечность говорю только я, не давая никому вставить ни слова. Любой протест Александра Витальевича я мягко отклоняю и меняю тему, рассказывая о преимуществах нашего проекта перед другими похожими.

Любое замечание Гогена неизменно распаляет меня, злит. Я начинаю доказывать свою правоту. Мой голос повышается, горят щеки. Темные пряди выбиваются из хвоста и падают на лоб.

А в ответ я вижу насмешку и удовлетворение на самом дне темных глаз. В густой бороде прячется озорная улыбка.

Нравится меня поддевать, да?

— Скажите, Марина Леонидовна, чем ваш проект лучше, чем проект «Строй-Стреллы»? — оторвавшись от презентации, Александр поднимает на меня внимательные светлые глаза.

— Нас даже сравнивать нельзя со «Строй — Стреллой», — морщусь я.

— Но у них строительство движется к завершению, а вы только вырыли котлован…

— «Строй- Стрелла» — компания на грани банкротства, и они из кожи вон лезут, чтобы найти инвесторов и не уплыть из бизнеса. Вопрос в том, хотите ли вы быть для них якорем? И не утянут они вас за собой?

— Скажите, Марина Леонидовна, сколько лет вы в бизнесе? — мягкий голос Александра приобретает жесткость и властность. На первый план выступает делец, очарованный мужчина уходит в тень. Конечно, я же практически перестала уделять ему внимание, зациклившись на Гогене.

Косяк. Но мы прорвемся. Я прорвусь.

— Наша компания работает уже почти десять лет. Все наши проекты были сданы в срок или с незначительным опережением плана.

— Сколько лет вы руководите компанией?

— Пять лет, — не понимаю к чему этот допрос. Но пока не вижу ничего криминального или обидного в вопросах. Конечно, им хочется знать, в кого они вложат свои деньги.

А следящий за мной взгляд темных глаз просто не оставляет мне выбора. Он пробирает меня насквозь, выворачивает наизнанку и заставляет отвечать быстро и честно.

— А до этого времени?

— До этого я работала на двух работах и училась быть руководителем этой компании в придачу, — гордо вскидываю подбородок. Я не выбирала этот путь. Так получилось. Но теперь я не жалею ни о чем.

— Кто управлял компанией до вас? И кто является владельцем? Вы?

— До меня управлял компанией… — воздух резко покидает легкие. — Мой муж.

Я не сделала ничего плохого. Но слова даются мне с трудом. Почему-то в груди разливается черная тоска, а сердце сжимается от боли. Почему?

Может быть потому, что насмешливые и пытливые темные глаза напротив на секунду вспыхивают удивлением, потом еще секунду пылают гневом и ненавистью. А потом гаснут. Серым пеплом в них оседает разочарование.

Они больше не смотрят на меня. Расслабленная поза Гогена сменяется напряженной, он хватает со стола промо-ручку и вертит ее в своих огромных руках. Быстро, нервно. Пока не раздается треск пластика.

Я как завороженная наблюдаю за ним.

А все наблюдают за мной.

— Марина Леонидовна?

— Да? — скидываю с себя странное оцепенение и пытаюсь отвести взгляд от огромных нежных рук с проступающими жгутами вен.

— Кто владеет компанией?

— Мы с мужем владеем равными долями. По пятьдесят процентов, — перевожу взгляд на второго мужчину и спрашиваю с вызовом. — А что, есть какие-то проблемы?

— Нет. Но нам бы хотелось знать, с кем мы будем иметь дело.

— Все вопросы с клиентами решаю я, договора тоже на мне. Часто я выезжаю на объект, но по предварительной договоренности. Впрочем, это вы и так должны знать, — говорю ровным голосом, а внутри бушует пожирающее меня изнутри пламя.

— Почему же ваш МУЖ не ведет дела? — вздрагиваю от ставшего вмиг чужим низкого голоса. Мурашки ледяной волной пробегают вдоль позвоночника.

— Мой муж занимается закупками и поставками строительных материалов. У нас есть филиал на периферии. Там он лично контролирует поставщиков и качество материалов.

Мужчины переглядываются. Ничего не могу понять по их взглядам.

Мне кажется, что вот сейчас они встанут и уйдут, отказавшись сотрудничать. И я больше никогда не увижу его. Этого огромного мужчину с лукавой улыбкой в густой бороде и такими нежными ручищами.

Внутри все сжимается, ком подступает к горлу. На глаза наворачиваются слезы, но я сдерживаю их.

Почему все так нелепо получилось?

— Мы согласны, — вырывает меня из размышлений голос Александра Витальевича. — Готовьте договора и высылайте их нашим юристам на ознакомление. На сегодня, я думаю, мы закончили.

Скрежет отодвигаемых стульев режет по взвинченным нервам. Быстрее, быстрее. Надо успеть перехватить Гогена. Надо поговорить, объяснить…

Мужчина широкими шагами движется к двери, резким движением распахивает ее, едва я успеваю сползти со стула.

Сгребаю в кучу свои вещи и пытаюсь быстро семенить за ним следом. Что я скажу ему? Как смогу объяснить то, что я замужем?

Перед глазами всплывает его разочарование и обреченное безразличие.

Нет, все не может так закончится.

— Марина Леонидовна, — у самых дверей меня перехватывает Александр.

Я готова реветь от досады. Пытаюсь заглянуть ему за спину, чтобы не потерять Гогена из виду.

— Простите, я тороплюсь, — пытаюсь его обойти. Но мужчина своей широкоплечей фигурой закрывает мне проход.

— Я не отниму у вас много времени, — говорит он. И только сейчас я замечаю, что его улыбка погасла. Он вежлив, но не более. Нет больше радушия и очарования в глазах. Но меня это не трогает.

Нетерпеливо передергиваю плечами.

— Вы получили договор, прошу вас оставить Гога в покое и играть в ваши игры с кем-нибудь еще.

Смысл его слов не сразу доходит до меня. Вскидываю голову и встречаюсь с упрямым взглядом. Его губы плотно сжаты. Между бровей пролегает складка.

— Что? — и тут до меня начинает доходить. — Вы это специально? Да? Вам абсолютно не было дела до того, кто владеет фирмой и кто управлял ей раньше? Вы хотели, что бы он услышал про Артема!

— Для меня важно благополучие моего друга. В последнее время я перестал его узнавать.

— И что в этом плохого?

— Вы вертите им как вам вздумается. Но вы замужем. И скрыли это.

— Я ничего не скрывала. Вас не касаются мои семейные дела.

— Пока они могут навредить моему лучшему другу — касаются. Вы — безусловно красивая женщина, Марина, думаю, у вас много поклонников. Оставьте Гога в покое. Иначе, нам не по пути.