Донна Клейтон - Укрощен по собственному желанию

— Я думаю, ее успокоил мой запах. Вероятно, она уже успела привыкнуть ко мне, — сказала София и удивилась своим словам. Ведь вряд ли Хейли могла привязаться к ней всего за два дня.

— Я не могу поверить в то, что понял, чего хочет моя дочь, — лицо Майкла сияло, хотя и выглядело явно усталым.

— Вот в этом и заключаются родительские обязанности, — улыбнулась София, размешивая ложкой сахар в кофе. — Нужно разгадывать много загадок.

Майкл покачал головой.

— Мне пришлось отгадывать эту загадку два дня.

— Если вам станет от этого легче, — она хихикнула, — то я скажу, что, пытаясь понять, чего хочет ребенок, нужно просто положиться на удачу.

— Но она хотела именно вас. Будь вы с ней рядом, этого бы не произошло.

— Возможно. — София сделала глоток кофе. — Но и мне придется полагаться на удачу, понимая, чего она хочет, когда я останусь с ней одна сегодня.

Они оба засмеялись, и София почувствовала возникающее между ними взаимопонимание. Голос рассудка предупреждал ее, что нельзя принимать это близко к сердцу. Но девушка не могла игнорировать тот факт, что, даже будучи рано разбуженной, она чувствует себя удовлетворенной и счастливой.

— Где я могу сделать отметку о нарушении вами правил? — спросила София и, заметив изумление Майкла, рассмеялась: — Вы нарушили собственное правило, поскольку одеты не по форме.

Майкл посмотрел на себя и простонал.

— Извините, я настолько устал, что даже не заметил, во что одет.

Он попытался встать, но она остановила его, покачав головой.

— Все в порядке, — она широко улыбнулась. — Я не нахожу вашу пижаму и футболку неприличными.

Пока они пили кофе, Майкл поглядывал на Софию, а потом сказал:

— Вы не представляете, насколько ужасно я провел эти выходные. А как у вас обстоят дела?

— Ну, я не отдохнула, зато многое успела сделать: счета оплачены, квартира убрана, белье постирано, Солнце чувствует себя прекрасно.

— Солнце? — спросил он.

— Это кошка, — сказала София. — Она оставалась с моей помощницей. Солнце — толстая, полосатая, мудрая и с примерным поведением.

Майкл усмехнулся, и София поняла, что теперь он ведет себя намного непринужденнее, чем раньше. Следовало признать: Майкл начинал нравиться Софии, когда улыбался и казался спокойным и уверенным человеком. В такие моменты он выглядел более располагающим к себе.

— Я и не думал, что кошки могут быть мудрыми. Они высокомерны и презрительны, — во взгляде его карих глаз появилась насмешка.

— О да, — кивнула она. — Некоторые кошки достаточно глупы, но Солнце чрезвычайно умна. Мы с ней подолгу беседуем и даже говорили о вас в эти выходные.

— Вот это уже интереснее. — Майкл поерзал в кресле и наклонился вперед, приготовившись слушать. — И что же заявила обо мне ваша остроумная полосатая кошка?

— Ну, Солнце считает мое предложение вам завести семью хорошим, — сказала София. — И раз уж мать Хейли не появляется здесь, вам следует попросить свою маму о помощи.

— А вы здесь для чего? — спросил он и нахмурился. — Вы таким образом заявляете мне о том, что уходите?

— Конечно, нет. Просто ваша мать могла бы во многом помочь, ведь у нее есть опыт.

— Я уже говорил вам, что мои родители… — Майкл замолчал и отвел взгляд.

— Я знаю, что они путешествуют, но думаю, воспитание внучки важнее. Вам тоже не помешает какое-то время пообщаться с родителями. Они могут отправиться в путешествие позже, — улыбнулась София. — Ведь Соединенные Штаты никуда не денутся.

Майкл помрачнел.

— Я им ничего не сказал, — тихо признался он наконец.

— Я не понимаю. Вы не сообщили родителям о внучке? — София покачала головой. — Но почему?

Майкл угрюмо посмотрел на Софию.

— Вы превышаете свои полномочия. Моя личная жизнь вас не касается. — Он поднялся и положил кружку в раковину, заставленную грязной посудой. — У меня больше нет времени разговаривать. Я должен принять душ, одеться и убрать квартиру. Если я не займусь этим сейчас, то опоздаю на работу.

Майкл вышел из кухни, а Софии ничего не оставалось, как уставиться ему вслед.

Наступил вечер среды. София вот уже три дня не разговаривала с Майклом. Возвращаясь домой, он некоторое время общался с дочерью, а затем принимался за дела. Даже обедали они порознь. Вот и сегодня он закрылся в своем кабинете.

София понимала, что задала бестактный вопрос о родителях Майкла и его жене, и намеревалась извиниться перед ним, как только представится такая возможность.

Завернув Хейли в свой джемпер из овечьей шерсти, София надела жакет и постучала в дверь кабинета Майкла.

— Открывать не нужно, — сказала она. — Я просто хотела сообщить, что иду с Хейли на прогулку.

София направилась по коридору, но Майкл внезапно открыл дверь.

— Можно я составлю вам компанию? — спросил он.

София остановилась и повернулась к нему, не в силах скрыть удивления. Его вопрос был произнесен так, будто он уже ожидал отказа.

— Может быть, погуляете с ней один? — спросила она. — Я могу остаться.

— На самом деле я хочу, чтобы мы пошли вместе. Нам следует поговорить.

— Майкл, я понимаю, что вмешалась в ваши личные дела, поэтому приношу свои извинения. Этого больше не произойдет.

Он нахмурился.

— Я был расстроен, не стану отрицать. Но вы желали мне только добра. — Помедлив, он сглотнул, коснулся рукой своего подбородка и пристально посмотрел на Софию. — Я хотел бы кое-что объяснить. Только позвольте мне взять пиджак.

Майкл отправился в свою спальню, а София замерла, не зная, как себя вести. Не произнеся ни слова, они вышли из квартиры, спустились на лифте, и Софию охватила непонятное чувство неловкости. Внезапно ей расхотелось слышать его объяснения, несмотря на то, что ее интересовала семейная ситуация Майкла с тех пор, как она стала на него работать.

Бок о бок они шли по тропинке, и София даже не осмеливалась взглянуть на него. Деревья стояли в осеннем убранстве. Улицы почти опустели.

Майкл глубоко вздохнул и откашлялся.

— Я не избалован успехом и деньгами, поскольку происхожу из рабочей семьи, — сказал он.

Услышанное сбило Софию с толку. Она меньше всего ожидала, что он скажет ей именно это.

— Мой отец вышел на пенсию после того, как проработал в сборочном цеху на заводе фирмы «Крайслер» в Ньюарке. Я вырос в том городе и там же окончил школу. Отец работал диспетчером на линии более тридцати лет, трудился усердно, чтобы обеспечить свою семью. Моя мать практически не работала. Наша семья определенно не относилась к среднему классу, и я помню времена, когда родителям едва удавалось сводить концы с концами. В такие периоды мама отправлялась на временную работу машинисткой к одному из городских юристов. Я просто пытаюсь вам сказать, что происхожу из простой семьи.