Анастасия Эльберг - Зеленоглазый принц

— Прошу прощения, если обидел тебя. — Я почтительно склонил голову. — Она твоя.

— А как же… — начала Виолетта, но договорить ей не дали — одна из подруг главной жрицы, слышавшая наш недавний разговор, протянула девушке целую охапку больших фиолетовых цветов. — Ах, какие замечательные!

«Стражи» быстро смекнули, что у них есть возможность искупить свою вину. Они разделили охапку между собой и принялись украшать будущую королеву бала (или, если говорить точнее, главное блюдо будущего стола). Главная жрица смотрела на это с апатичным видом — то ли в королеве она видела самый обычный сосуд для силы Великого Бога, а не человека, то ли «стражей» виноватыми не считала, то ли просто-напросто скучала — если, конечно, такие существа знают, что такое скука. И я уже сделал пару шагов в направлении леса, но она жестом остановила меня.

— Спасибо, Великий. Никто не гонит тебя, ты можешь остаться и принять участие в церемонии. Конечно, при условии, если ты не будешь мешать.

Я красноречиво промолчал, но главная жрица расценила это как согласие. Она указала на одну из подруг — самую старшую после нее во всей компании.

— Познакомься, это Августина. — Представленная вакханка, до этого сосредоточенная на своих мыслях, одарила меня лучезарной улыбкой. — Великий Бог даровал мне долгую жизнь, я служу ему почти шестьсот лет, и скоро я уйду искать. Она займет мое место. Для главной жрицы она достаточно молода, ей идет пятый век, но, думаю, ты не откажешься посидеть с ней рядом на церемонии?

Будь на моем месте смертный, он бы сказал «запрещенный прием».

— Благодарю тебя за… — Слово «доверие» показалось мне чересчур двусмысленным, и я сдержался, — за оказанную честь, но я вынужден отказаться. Я путешествую не один, и меня ждут.

— Ах. — Главная жрица подняла глаза к небу, что должно было означать сожаление, хотя лицо ее оставалось бесстрастным. — В своих молитвах я попрошу Великого Бога даровать тебе добрый путь.

Веста лежала в той же позе, в которой я оставил ее утром — свернувшись клубком, почти незаметная под плащом. С одним отличием: она уже не спала. Я присел рядом, и она бросила на меня короткий взгляд.

— Сестра. — Я положил ладонь ей на лоб и убедился в том, что можно обойтись без еды — несколько глотков моей крови с утра способствовали восстановлению. — Как ты себя чувствуешь?

— Мне тоскливо. И страшно. Я волнуюсь за Клауса.

— С ним ничего не случится. Ты сама знаешь, Нофар защитит его даже ценой собственной жизни.

Веста вздохнула и снова прикрыла глаза.

— Я отдохну еще немного, до захода солнца, брат. Разбуди меня, если я усну.

— Хорошо. Наберу ягод. Я проголодался.

Когда я поймал себя на том, что чувствую чужой запах, ягоды уже были собраны, солнце почти закатилось, а путь мой лежал назад к поляне, где осталась Веста. Признаться, думал я о чем угодно — но только не о том, что учую вампира. Да еще в лесу и в такой час, не сумеречный, пусть и предвечерний. Какому сумасшедшему вампиру взбредет в голову вылезать на солнце? Их тут точно не было. Разве что… Наннар?

Догадка так поразила меня, что на секунду я замер, не решаясь идти дальше, но потом решил следовать за запахом. Он привел меня в тенистый грот, куда солнечные лучи не проникали. Вестин приятель лежал на траве, глядя куда-то вверх и положив руки под голову. Я знал, что днем вампиры, вопреки общепринятому мнению, спят далеко не всегда, и это меня не удивило. Но даже если они не впадают в полное оцепенение, их организм отключает все жизненные процессы, оставляя только самые необходимые — без отдыха они умрут максимум через пару недель. И в такие моменты они просто не могли источать какой-либо эмоциональный запах.

— Чего надо? — поприветствовал меня Наннар.

Я опустил узелок с ягодами на траву и примостился рядом.

— Почувствовал запах вампира посреди ясного дня — и решил пойти взглянуть, в чем дело.

— Взглянул? Можешь отправляться дальше и не задерживаться.

— Днем ты пахнешь, а ночью не издаешь никаких запахов. Так вот как выглядят недоделанные каратели.

Наннар приподнял голову и посмотрел на меня.

— Что бы ты ни подразумевал под словом «недоделанные», меня это не волнует. Проваливай.

— Наполовину вампир, наполовину — полувампир-получеловек. Элвен из отдела науки пришел бы в восторг, если бы тебя ему отдали.

Наннар сложил руки на груди и закрыл глаза.

— Я вампир, и днем я сплю. Сплю ровно до того момента, пока солнце не спрячется за горизонтом. Ты мешаешь мне отдыхать.

— Но ты не отдыхаешь. Как обращенное существо может отдыхать, если оно в сознании?

— Твой создатель очень любил тебя, и именно поэтому не убил, хотя ему, конечно, очень хотелось, потому что ты доведешь до белого каления кого угодно. Сколько раз мне еще спросить: чего надо?

— Может быть, я просто заскучал? Как и ты некоторое время назад?

Ответом меня не удостоили, и я, развязав узелок с ягодами, достал несколько штук.

— Хочешь? Это вкусно.

— Я не ем человеческую пищу.

— Из гордости? Или потому, что кто-то сказал тебе, что вампиры такое не едят?

Наннар сел и потянулся — «потолок» грота был достаточно высоким и позволял расправить руки.

— По той же причине, по которой ты не пьешь человеческую кровь, каратель Винсент. Это не твоя еда.

— Кстати, о человеческой крови. Сегодня у вакханок праздник в честь полнолуния. Если будешь вести себя хорошо, они позволят тебе угоститься смертным. Да и мне тоже что-нибудь перепадет.

Он внимательно изучал меня, легко прищурившись — наверное, предпринимал очередную попытку прочитать мои мысли. Неудачную, разумеется.

— Ну и ну. Так это правда, вы действительно зависите от их крови? Каратели и вакханки! Это еще смешнее, чем полувампиры-полулюди. Увы, придется тебя огорчить. Мы ограничены во времени. Попразднуешь позже. Есть более важные дела.

— Мы будем на месте после полуночи, так что можно позволить себе…

Наннар протянул руку и попытался схватить меня за ткань рубашки на груди, но я вовремя отодвинулся.

— Ты не понял, каратель Винсент. Это у тебя есть все время в двух мирах, и ты можешь хоть целую вечность играть на лире, сочинять свои дурацкие стихи или сидеть в Темной Библиотеке, размышляя об очередном полном смысла слове очередного чертового трактата. А я рискую жизнью, когда прохаживаюсь тут с вами по лесам. Если ты думаешь, что я получаю удовольствие от путешествия, смотрю на красоты природы и дышу свежим воздухом, то ошибаешься!