Ева Сильвер - Дочь греха

Кай Уорин прижал руки к груди. Тепло. Липко. Подняв пальцы, он увидел, что они заляпаны кровью.

Боль пронзила мужчину, затрудняя дыхание и способность мыслить. Затем всё прошло, и на него накатило ощущение неприятного оцепенения, словно в действительности он находится не здесь.

И где это собственно «здесь»?

На первый взгляд место напомнило ему песчаник, но вокруг стояла неестественная тишина.

«Думаю, я больше не в Канзасе».

Определённо он не на пляже Пфайффер. Ни неба, ни песка, ни волн не было.

Кая сковал страх. Не за себя. За Эмбер. Он представил светло-каштановые волосы, развевающиеся на ветру, и горящий взгляд. А потом она пропала. Исчезла, как утренний туман под ослепительным полуденным солнцем.

Была ли она в безопасности? Боже, она не должна пострадать!

Эта мысль накатила волнами гнева, и сбитый с толку, он на несколько мгновений просто замер на месте.

Потом Кай вспомнил записку на зеркале, написанную красной помадой. Эмбер думала, что такие послания – игра, ей нравилось делать ему сюрпризы. Девушка написала два слова. Пляж Пфайффер. Их укромный уголок. Она называла его самым красивым пляжем в мире. Где Кай впервые поцеловал её. А спустя несколько недель, принёс туда одеяла и под звёздным небом занялся с ней любовью.

Только в этот раз на их месте его ждала не Эмбер. Это был…

Несколько долгих секунд мужчина смотрел на окровавленную руку. И ничего не мог вспомнить.

Кай резко поднял голову вверх.

Перед ним был ряд тяжёлых деревянных дверей, которые при его приближении распахнулись. Он настороженно осмотрелся, пытаясь заметить любую опасность или намёк на движение. Сжав кулаки, мужчина ощутил скользкое тепло собственной крови.

Однако вдруг… ощущение исчезло. Кай бросил быстрый взгляд на руку. Крови не было. Он хлопнул ладонью по груди и удивлённо уставился вниз. И тут никакой крови.

– Входи, – велел ему низкий, властный голос.

Кай остался стоять в дверях. Комната была скрыта тенью. Он видел лишь силуэт человека, сидящего на выступающем возвышении, в воздухе витал аромат цветов.

– Цветы лотоса,– объяснил голос унылым, скучающим тоном.

– Чего вы хотите? – переходя к сути разговора, спросил Кай.

Он внимательно осмотрел закоулки и углы, отметив двойные ряды колонн, которые тянулись по всему периметру просторного помещения. Через раскрытые в дальнем конце комнаты двери виднелись пальмы.

Боль в его груди вновь скрутилась тугим узлом. Он не мог дышать. Думать. Едва держался на ногах. В своём сознании Кай видел вспышки выстрелов, по крайней мере, из трёх орудий. «В него стреляли». На него нахлынули воспоминания, мужчина вспомнил, как под шелест волн и ветра упал на песок, глядя на усеянное звёздами небо. Затем видения стали ослабевать, ускользая из сознания.

– Теперь ты понял?

– Да, – Кай осознал. Он мёртв, и это не грёбаный рай. – Эмбер, – выдохнул он, куда больше переживая за неё, чем за себя.

«Расскажи о своей семье. У тебя есть братья? Сёстры?» – спросил он у неё как-то.

Кай вспомнил, как на её глаза набежала тень.

«Никого», – ответила девушка. – «Мама и я…» – Затем покачала головой, и у него появилось чувство, что они отдалились друг от друга. И она чувствует себя одинокой.

«У тебя есть я», – сказал Кай с дерзкой улыбкой. – «Навсегда».

Эффект был обратным, от этих слов тень стала выразительнее.

«Теперь же он мёртв и оставил её одну».

– Эмбер Хейл осталась в Верхнем мире.

Каю потребовалось несколько секунд, чтобы понять услышанное.

– Верхний мир. Вы имеете в виду, что она всё ещё жива?

– Да.

– И это ... Потусторонний мир?

– Да. – Пауза. – Ты понимаешь, что это она послала тебя сюда. Осознаёшь, что она сделала?

Губная помада на зеркале. Эмбер отправила его на пляж Пфайффер, но не ждала там! Кай покачал головой, но промолчал, не желая признавать это косвенное обвинение.

– Входи, – повторил голос.

– А разве у меня есть выбор? – Спросил Кай, удивляясь, почему ему больше не страшно.

– Выбор есть всегда. У тебя – между вечной жизнью и полным уничтожением. – Очередная пауза. – Сделай мудрый выбор.

Они охотились за ней. Трое. Может больше.

Здесь не безопасно, но там, снаружи, опаснее вдвойне.

Зашкаливающий адреналин гнал Эмбер Хейл, она с разбега перепрыгнула через кровать. Приподнявшись и присев на другой стороне, девушка устремила взгляд на открытую дверь спальни.

Никого. По крайней мере, сейчас.

Сердце бешено колотилось в груди. Стащив матрац с кровати, она наклонила его набок, создав преграду между собой и дверью. Затем засунула в него руку и достала пистолет. Таурус Миллениум Про[2]. Небольшой и лёгкий, пистолет идеально ложился в её ладонь.

Вибрация от басов и барабанов прокатилась по полу, прошла через ступни и поднялась по ногам, стуча в такт с её убыстряющимся пульсом. Музыка была преимуществом и проклятием квартиры, которая находилась над баром. Бесплатные концерты. Хорошо и плохо одновременно. Случались вечера, когда Эмбер была благодарна изобретателю беруш.

Сегодня вечером она точно была рада шуму, потому что никто не сможет услышать выстрелов.

Девушка не очень любила пистолеты, но уже давно усвоила, что когда нет другого выхода, приходится делать вещи, которые обычно делать не стала бы. Поэтому она регулярно тренировалась. Ей не составляло труда попасть в любую мишень, и если её целью был человек, она целилась в голову или сердце.

Эмбер вздрогнула. Потому что не была уверена, люди ли за дверью.

«Стреляй только тогда, когда действительно убеждена, что это жизненно необходимо, и когда нет другого выхода».

Воспоминания мчались за ней, ударяя, как камни, бьющие в лобовое стекло. Она помнила голос и выражение глаз Кая, когда он это говорил. Такой серьёзный. Всегда настаивал на том, чтобы она научилась защищать себя, и этот факт окончательно убедил её, что его слова о любви не были ложью.

«Нет, он не любил её. Он предал ...»

Если она надеется спастись, прямо сейчас думать об этом нельзя.