Два короля (СИ) - Костылева Мария

На изломе весны Ааста начинала походить на гигантский пёстрый муравейник. А всё из-за Большой Ярмарки, которая неизменно открывалась в пятнадцатый день синего месяца — к слову, самого ясного месяца в году, то есть идеального для уличных гуляний. В это время в столицу государства Татарэт съезжались люди со всех уголков страны и гости из соседних государств, что за Драконьим Хребтом; иногда даже можно было встретить представителей Великих Кланов — народов, как будто к Татарэту не относившихся, хотя и живших, по факту, на его территории. Многие, кому не хватило места в трактирах и на постоялых дворах, селились в окрестных деревнях, а иногда даже в лесах, причём власти города предоставляли желающим бесплатные палатки, которые можно было получить на вокзалах и станциях воздухоплавов. В общем, Большая Ярмарка была мероприятием известным и оттого крайне хлопотным, но чиновники стремились организовать всё на высшем уровне, тем более, что именно в Аасте последние лет десять располагалась главная резиденция его величества Эреста III — город просто обязан был не ударить в грязь лицом! Сам монарх, кстати, почитал своим долгом хотя бы раз на Ярмарочной Неделе посетить Белую Площадь — правда, никогда не было известно заранее, какой именно день он выберет.

Как так случилось, что именно Белая Площадь стала сердцем главного весеннего торжества, уже никто не мог вспомнить. Площадь была небольшой, уютной и в обычные дни очень тихой. Однако с первыми лучами солнца первого дня Ярмарочной Недели всё менялось кардинальным образом. На самой Белой Площади и прилегавших к ней улицах яркими цветами распускались шатры и палатки, затевались аттракционы для детей и взрослых; воздух полнился ароматами свежей выпечки, подогретого вина с травами и пряностями, печёных фруктов. А ровно через семь дней всё исчезало; невозможно уже было найти ни торговца, ни уличного музыканта, ни попрошайки. Даже мусора не оставалось — дворники в Аасте служили добросовестные, некоторые даже с фамилиями; впрочем, им, возможно, немножко помогали королевские маги. Гости столицы, не уехавшие на Ярмарочной Неделе, разбредались по другим кварталам, совершали прогулки по паркам, посещали картинные галереи и салоны. В общем, город ещё примерно до конца весны был наводнён туристами — что, конечно, благополучно сказывалось на бюджете не только Аасты, но и Татарэта в целом. А о том, какие денежные реки бурлили здесь в самом начале недели, ходили легенды! Однако же, при всём при этом, несправедливо будет сказать, что Ярмарочная Неделя организовывалась ради прибыли. В Аасте в принципе любили праздники, и зачастую некоторые из них случались просто так, сами по себе — но оттого отмечались с неменьшим удовольствием, чем, скажем, день рождения короля. Одним словом, Большая Ярмарка для многих была просто поводом хорошо повеселиться семь дней кряду.

Элья, танцовщица придворного театра, очень любила Ярмарку, но каждый раз, чтобы попасть туда, ей приходилось немножко хитрить. Вот и сегодня она решилась сбежать на Белую Площадь после утреннего выступления хотя, по идее, должна была присутствовать на внеочередной репетиции. Но мало ли, что там взбрело в голову постановщику! Элья-то прекрасно знала, что и безо всяких репетиций станцует так же замечательно, как и всегда.

«Как я хочу сегодня добраться до площади? — спросила она себя, лёгким шагом выходя через главные ворота дворцового парка. Двое стоявших на страже гвардейцев в белых мундирах — один молодой, другой — пожилой, крепенький, усатый — поднесли руки в синих перчатках к чёрным лаковым киверам и, как по команде, улыбнулись. — Хочу ли я прогуляться по городу? Или, может, прокатиться на монорельсе?.. Пожалуй, всё-таки второе. Отличная погода для того, чтобы немножко полетать!».

Элья радостно помахала гвардейцам в ответ на приветствие и, убрав под шляпку выбившуюся белокурую прядь, устремилась к станции.

Белая изящная монорельсовая дорога ажурным облаком поднималась над разноцветной Аастой. Такого чуда не существовало больше нигде в мире; а всё, конечно, потому, что в стране были лучшие на свете инженеры, сумевшие построить такую конструкцию, совершенную и внешне, и технически, и лучшие на свете маги, которые смогли создать специальные, управляемые силой мысли кристаллы для вагонеток. В Татарэте всё было самым лучшим — Элье это внушали с самого её детства.

Монорельсовой дорогой могли пользоваться только очень обеспеченные люди. Танцовщица придворного театра к таковым не относилась, однако недавно ей выдали жалованье, и девушка без колебаний вручила четверть этой суммы водителю вагонетки. Экономить без надобности Элья не любила: она вполне могла прожить несколько дней на широкую ногу, ни о чём не задумываясь и ничего не подсчитывая, а когда от жалованья оставался лишь один серебряный тат с мелочью, то легко переходила на хлеб и воду до следующей получки.

Водитель вагонетки подал ей руку и помог усесться на заднее сидение — узковатое, но вполне удобное.

— Можно попросить вас ехать очень-очень быстро? — Элья нетерпеливо ёрзала, теребя помпончики на своей тёплой вишнёвой накидке, повязанной поверх платья затейливо, в несколько слоёв — дань моде и задержавшимся в Аасте холодам.

— Как прикажете, госпожа.

Водитель был угрюмый и раздражающе спокойный, явно из семейки хранителей дороги. Как и все уважаемые предприятия в Татарэте, монорельс Аасты был именно семейным бизнесом, и говорили, что лет пятнадцать назад, когда дорогу только-только построили, братья Реллы вообще никого до вождения не допускали; только когда спрос повысился до невозможности, они начали брать на обучение людей со стороны.

Водитель сел спереди, Элья — за ним, расправив на сидении широкую малинового цвета юбку.

Вагонетка рванула с места, как срывается в галоп соскучившаяся по хорошей скачке лошадь. Элья пискнула от удовольствия и, презрев правила безопасности, перегнулась через бортик, чтобы видеть, как пёстрым лоскутным одеялом разворачивается под ней Ааста: снежно-белые стены домов и яркие черепичные крыши, воды главной городской реки и каналов, полные ослепительной небесной лазури, мостики, изгибающиеся над этими водами, цветастые лавки на мостиках, песчано-жёлтые памятники шемейских времён, бережно сохранённые Эрестом III, нежно-зелёные облака пробуждающихся от зимней спячки парков… ух! Небо словно ударило по глазам: это вагонетка ринулась ещё выше, чтобы перейти на линию, ведущую к Белой Площади.

Водитель, верный своему обещанию, довёз пассажирку за считанные минуты. Сбежав по ступенькам станции и тут же затерявшись среди палаток, Элья с головой окунулась в яркую, искрящуюся, тёплую атмосферу весеннего праздника. Она успела и покидать в мишени камни, и поучаствовать в хороводе — а потом, раскрасневшаяся, подбежала к клетке с попугаем-предсказателем и отдала пару монет мужичку в смешной узорчатой шапочке. Это тоже было у неё своего рода традицией — хозяин приносил свою чудо-птицу каждый год.

— Вода… — изрекла птица, когда Элья осторожно стукнула по клетке три раза. — Вода…

Девушка задумчиво склонила голову.

— Может, он пить хочет? — спросила она у владельца попугая.

Тот почему-то оскорбился и сказал, что ежели госпожа не верит в пророчества, то пусть лишний раз его птичку не мучает!

Элья только фыркнула и, гордо задрав острый носик, отправилась дальше. Подумаешь, велика важность…

Купив у лоточника кекс с нежно-тягучим шоколадным сердцем, она двинулась дальше. Чего тут только не было! Развалы с одеждой и обувью на любой вкус и кошелёк, часовые механизмы и игрушки, принадлежности для письма, изящная посуда, украшения с засушенными цветами, парики, вазы, настольные игры, бусы! А ещё, конечно, обереги — без них не обходилась ни одна Большая Ярмарка. В Татарэте магией могли пользоваться только люди, состоявшие на королевской службе, иногда — солидные семейные предприятия, но никто из них не занимался изготовлением подобных диковин. Так что обереги, если и имели какую-то волшебную силу, скорее всего, делались с использованием так называемых «вторичных» источников магии, что, конечно, не лучшим образом сказывалось на качестве. Но продавцы без зазрения совести врали, будто эти чудодейственные вещи они покупали у кланов по соседству, где никто не накладывал запреты на магию, и искренне верившая этим россказням толпа за несколько дней сметала весь ассортимент. Элья, по правде говоря, тоже верила, но слишком уж не любила очереди — и потому, с сожалением глянув на волшебные поделки, поспешила к следующей палатке.