Разорванная пара (СИ) - Дюжева Маргарита

Утро началось с тревоги, с тоскливого предчувствия, ожидания неминуемой беды, притаившейся на пороге, наблюдающей за мной своими темными, бездонными глазами.

Сев на кровати, не глядя, нащупала тапки, мечтая только об одном — забраться обратно под одеяло, прикрыть глаза и провалиться в пустой, невзрачный сон. С трудом переборола желание позвонить на работу, сказать, что плохо себя чувствую и отпроситься, чтобы провести день наедине с собой, спрятавшись от всего мира.

Нельзя. Надо идти вперед, даже если ничего не хочется, ни в чем нет смысла. Надо. За меня никто этого не сделает.

Тем более сегодня — суббота, и маленькая библиотека, в которой я работала, открыта только до двух. Переживу как-нибудь.

Заставила себя подняться и побрела на маленькую кухню, где вдвоем не развернуться. Какое счастье, что я одна! Совсем. Совершенно. И ничего кроме горького сарказма по этому поводу у меня не осталось.

Одна. Так страшно. Так горько. Так привычно. За этот год я почти свыклась со своей участью, смирилась, опустив руки. Лишь иногда, по ночам, позволяла себе задаваться вопросом «почему?». Ответа как всегда не было, только болезненно пульсировала тягучая пустота внутри.

Маленькая кухонька была под стать маленькому домику, в маленьком переулке, маленького села, где я работала, в маленькой библиотеке.

Мой маленький мир, в котором нашла пристанище, пытаясь продолжать жить дальше.

После всего случившегося, хотелось зарыться поглубже, спрятаться ото всех, чтобы никто никогда не нашел. Можно подумать кто-то будет меня искать…

Небо затянутое серыми облаками неприветливо заглядывало в окна. В воздухе пахло сыростью, дождем, но при этом было невыносимо жарко, душно. Едва выйдя из дома, почувствовала, как ткань блузки начинает прилипать к спине. Боже, как же хочется надеть короткие шорты и майку на тонких лямках! Только это больше не мой вариант, и никогда моим не станет. Все, что я могу себе позволить — юбку до колена, да рукав три четверти… Еще одно неприятное последствие минувших событий.

В библиотеке как всегда пусто. На стареньких, еще советских стеллажах стоят невзрачные книги, большую часть которых, наверное, никто и никогда в руках не держал. Вооружившись тряпкой, прохожу между рядов, смахивая пыль, рассеянно открывая то один томик, то другой. Взглядом пробегаю по нескольким строчкам и, закрыв, ставлю обратно.

Сегодня мне не интересно, я не нахожу успокоения в торжественной тишине, не пытаюсь спрятаться от реальности среди страниц очередного незапоминающегося романа. Взгляд то и дело обращается к окну. Все то же серое, тяжелое небо. Дождь так и не начался.

От этого предчувствия обостряются. Кажется, весь мир замер на грани, перед тем как разлететься на осколки. Не по себе, неуютно. Моя жизнь и так похожа на тусклое разбитое стекло, которое я кое-как склеила. Неопрятно, не стараясь, пытаясь дешевым скотчем залепить дыры в тех местах, где осколки потерялись, рассыпались в прах. Потрясения мне больше не нужны.

Под конец рабочего дня я не находила себе места. Мерила шагами узкое пространство между своим столом и стеллажами, в которых хранилась скудная картотека. То и дело подходя к окну, тревожно всматривалась в пустынную улицу, каждый раз замирая, когда кто-то появлялся в поле зрения.

Я ждала. Не знаю кого, чего, просто ждала. Обреченно, еле дыша, зная, что скрываться бесполезно. Обычное человеческое предчувствие, приправленное изрядной толикой мнительности.

Едва стрелка часов достигла двух, схватила старенькую сумочку и вышла из зала, в котором так никто и не появился за весь день. Заперла входную дверь на два замка: один скрипучий, как несмазанные ворота, а второй не больше щеколды на кухонном шкафу, и, не оборачиваясь, пошла прочь.

До дома рукой подать: два квартала, по разбитой, усеянной трещинами дороге, которая новый асфальт не видела со времен динозавров, мимо двухэтажных домов каменных снизу и деревянных наверху. Потом по брусчатке вниз с пригорка, повернуть налево, и вот уже переулок, в конце которого притаился темно-зеленый, неказистый домик.

Иду домой, не торопясь, на каждой ноге будто гиря висит, тянет к земле.

Внутри становится все холоднее, не смотря на изнурительную жару. Небо кажется угрожающим, будто специально хмурится, давит, шелест листвы — тревожным. Слышу в нем тихий шепот «Скоро, скоро, скоро. Тебе не убежать.»

Да я и не хочу бежать. Не за чем, и не к кому, только шаг непроизвольно ускоряется. Сжимая истертые ручки сумочки, торопливо иду, то и дело оглядываясь назад.

Там никого. Меня никто не преследует. Я никому не нужна.

А сердце заходится, с силой ударяясь о ребра. Предчувствия давят, лишая кислорода, заставляя дышать полной грудью. Нервно, рвано.

С пригорка чуть ли не бегом, мимо благоухающих кустов жасмина, не смотря на боль, простреливающую от бедра вверх. Порыв ветра бесцеремонно играет зелеными ветвями, а мне кажется, будто нежные цветы пытаются убежать, скрыться, мечутся в панике, не в силах сорваться с места.

Паранойя.

Выскакиваю на свою улочку, уже чуть дыша, растягивая ворот блузки, который душит, впиваясь в кожу.

Здесь все спокойно. Тихо. Все те же домики с маленькими палисадниками, разбитыми под окнами, те же кусты вишни, усыпанные розовеющими ягодками, та же грунтовая дорога, шелестящая под ногами.

Все по-прежнему.

Как в бреду, шагаю к своему дому, не слыша ничего вокруг за гулом крови в висках, уже понимая, что я здесь не одна.

Зайдя на крыльцо, пытаюсь дрожащими руками найти в сумочке ключи. Их нет. Как назло вывалились из маленького кармашка на дно, спрятавшись в бесконечных мелочах. Шарю рукой, пытаясь нащупать, слышу их насмешливый звон.

…За спиной раздается звук закрывающейся дверцы машины. Тихий, плавный, но он пугает меня до нервного писка, сорвавшегося с губ.

Неторопливые шаги в мою сторону, и по спине холодной волной проходит чужой взгляд.

Наконец пальцы смыкаются на гладкой поверхности ключа. Вытаскиваю их, цепляюсь за растрепанную подкладку и неуклюже роняю себе под ноги. Обреченно замираю, глядя на них, не делая попыток поднять. Нет смысла.

Шаги позади меня затихают.

В томительной тишине проходит несколько долгих секунд, а мне кажется, что это целая жизнь.

— Здравствуй, — наконец раздается знакомый голос. Не тот, которого я боялась больше всего в жизни. Другой. Но от этого не легче.

— Добрый день, Кирилл, — чуть слышно прошелестела, онемевшими губами, прекрасно зная, что он услышит. Каждое мое слово, каждый звук, каждый удар сердца. Он все уловил: мою панику, мой страх, что нахлынул с новой силой.

Обернувшись, посмотрела, на стоящего перед ступенями крыльца молодого мужчину в деловом костюме, идеально сидевшем на широкоплечей фигуре. Мистер Деловой. Так я его называла раньше. В прошлой жизни. Там, где считала его своим другом.

В этом я ошибалась. Друзей в Черных Тополях у меня никогда не было. Они стая, семья, а я так и осталась чужачкой. И когда их альфа вынес мне приговор, обвинив в том, чего не делала, они просто набросились, и ни один не встал на мою сторону. Я никогда не забуду, как тот же Кирилл, вытащив чуть живую меня из леса, закинул в кузов пикапа, как ненужное барахло. В его взгляде тогда не было ничего: ни отголосков дружбы, ни тени сомнения или сочувствия. Только презрение, смешанное с отвращением, злостью. Он сдал меня в захудалую больницу, сделав вид, что впервые видит. Скинул на руки хмельному медбрату, а потом развернулся и уехал. Вот она дружба.

А теперь он стоял передо мной, хмуро скользя взглядом по моей фигуре, по моему лицу. Он чувствовал мой страх, желание сбежать, для него все мои эмоции как на ладони.

С неимоверным трудом заставила себя стоять на месте, не пятится от него к двери, не делать глупостей. Мне от него не убежать.

Тишина затягивалась, била по нервам, горячим штырем впивалась в грудь. Зачем он приехал? Кто-то решил, что я слишком легко отделалась?