Уездная учительница магии (СИ) - Корсарова Варвара

На крошечной станции, где поезд стоял лишь минуту, в купе вошла дама..

— Прошу, — кондуктор показал на свободную скамью и скрылся в тамбуре.

Появление попутчицы обрадовало меня. Последние четыре часа путешествия в одиночестве прошли мучительно. Сиденье было жестким, купе — душным, пейзаж за окнами не мог отвлечь от переживаний. Изредка мелькали небольшие города, деревни, да тянулся стеной дикий лес.

В другой ситуации я с интересом изучала бы новые места, поскольку никогда не выезжала в эту часть страны, но сейчас было не до наблюдений. И уснуть, чтобы скоротать дорогу, не удалось: в голове без конца крутились мрачные мысли и не давали забыться.

Я понятия не имела, что ждет меня там, куда я еду. Какие люди живут в городе, где проведу не менее года, будут ли они мне рады... Найду ли я друзей и, главное смогу ли скрыться так, что меня не найдут.

Или хотя бы найдут не сразу.

Дама поздоровалась и начала деловито копаться в саквояже.

Попутчица оказалась любопытной особой: по виду мещанка, средних лет, одета небогато, но за модой следит. Причем следит, не зная меры. Поверх ее зеленого платья с оборками надета кофта — тоже обильно украшенная оборками, а поверх кофты — плюшевый жакет.

Из-за многочисленных слоев одежды дама походила на кудрявую капусту. Сходство довершали локоны, торчащие во все стороны из-под шляпки — точь-в-точь подвядшие капустные листья.

Я представила, как уместно будет смотреться дама на овощной грядке, и невольно улыбнулась.

Дама искоса глянула на меня.

Я виновато опустила глаза.

«Эрика, хватит, — одернула я себя сердито. — Ты ведешь себя неприлично — так рассматривать незнакомку!»

Но дама не показала, что обиделась. Она дружелюбно кивнула, выудила из саквояжа теплый платок и немедленно укуталась.

— Как тут холодно! — пожаловалась новая соседка, нервно теребя край платка толстыми пальцами. — Душечка, будьте любезны, закройте форточку. Я ужасно боюсь простуд. В дороге подхватить их легче легкого.

Пришлось встать и с усилием потянуть тяжелую раму. В купе было жарко, печка раскалилась докрасна, но знаю я таких людей — им будет сквозить даже в адской котельной.

Однако спорить я не стала, поскольку рассчитывала завязать с дамой разговор.

Если она живет неподалеку от места моего назначения, можно расспросить ее о захолустном городишке под названием Крипвуд, где вскоре мне предстоит начать новую жизнь.

Словно подслушав мои мысли, капустная дама поерзала, устраиваясь поудобнее потом наклонилась вперед и выдала фразу, с которой уместно начать любую беседу:

— Прекрасная погода стоит этой осенью! Но, говорят, уже завтра можно ожидать дождей. Чем севернее, тем раньше они приходят. Вы впервые едете в нашу провинцию? — она пробежалась взглядом по моему тонкому жакету и пояснила свою догадку: — Одеты вы, милочка, не по сезону. Из столицы, небось?

— Да, из Сен-Лютерны. У нас еще лето.

Дама ждала, когда я назову цель своего путешествия, но я лишь вежливо улыбалась.

Меньше говори и больше слушай — вот мое правило номер один.

— А я всю жизнь прожила в провинции, — призналась дама. — И дальше чем на десять лиг от родного города не уезжала.

Я сочувственно покивала.

— Но, надо сказать, я никогда не хотела попасть в большой город. И уж тем более в Сен-Лютерну! В газетах пишут, у вас там в сумерки из дома спокойно не выйти. Душители, карманники, бандиты... вот еще, пишут, объявился преступный гений. Как его... Химерас. Слышали про такого? Это правда, что он держит в страхе всю столицу?

— Журналисты любят преувеличивать, — заметила я с излишней суровостью — обсуждать газетные утки мне сейчас не хотелось. — Химерас — такая же выдумка как грабители-попрыгунчики или гигантский крокодил в заливе.

Дама с сомнением покачала головой. Видимо, как многие провинциалы, она с удовольствием листала газеты из дешевой желтой бумаги и смаковала кричащие заголовки. И верила им до последнего слова.

— У нас тоже всякое бывает. На прошлой неделе в Шваленберге ограбили ломбард; говорят, какие-то приезжие, — она неодобрительно покачала головой.

— Наверняка, — согласилась я.

— В Шваленберге у меня племянник, я еду его навестить, — сообщила дама, а потом махнула рукой на правила вежливости и спросила прямо: — А вы далеко путь держите?

— В Крипвуд.

Мне показалось, или дама слегка вздрогнула? Она откинулась на спинку и переспросила странным тоном:

— В Крипвуд? Что ж у вас там — родня? Или знакомые?

— Ни то ни другое. Я еду туда по направлению Департамента народного образования, — решилась я на откровенность — видимо, иным путем выудить из дамы полезную информацию не получится. — Буду работать учительницей в местной школе.

— Вот как!

Это восклицание сопровождалось таким изумленным взглядом, что я подобралась.

Ее недоумение рассердило меня, поскольку было непонятным.

Ну что тут удивительного — девушка окончила курсы и едет честно трудиться, нести образование людям! Неужели Крипвуд — такой медвежий угол, что приезд учителя из столицы способен вызвать потрясение?

На курсах нам рассказывали, что новые программы и педагогические методы с трудом приживаются в дальних уездах, где в школах еще вовсю применяют телесные наказания и предпочитают учить по старинке — заставляя зубрить огромные отрывки из скучных книг.

Но все же теплилась надежда, что реальность не окажется такой уж суровой, и встретят меня если не радостно, то доброжелательно. В конце концов уездных учителей не хватает, и мой приезд должен стать облегчением для директора школы.

Однако реакция попутчицы зародила новые сомнения.

— Вы бывали в Крипвуде?

— Довелось, — дама насупилась так, что сразу стало понятно: чем-то этот город заслужил ее неодобрение. А следующий ее вопрос совершенно сбил меня с толку:

— Что же вы, чем-то провинились перед Департаментом, что они сослали вас в эту проклятую богом дыру?

— Вовсе нет, — возразила я. — Меня отправили туда по моей просьбе. Я всегда мечтала учить детей именно в маленьком городке, в провинции. У меня неплохая подготовка, и я надеюсь принести кое-какую пользу. Это, в свою очередь, принесет мне удовлетворение.

Дама покачала головой. Я нахмурилась.

— Вы считаете меня наивной? Но я и правда думаю, что в провинции от меня будет больше пользы, чем в столице.

Я вовсе не кривила душой, хотя и умолчала о главной причине, которая заставила меня спешно просить распределения на место на самой окраине королевства.

— Что вы милочка, я вовсе не считаю вас наивной! — всполошилась дама. — Однако уж больно дурной славой пользуется этот городишко... — Она понизила голос, оглянулась, как будто желая проверить, не подслушивает ли кто наш разговор, и выпалила: — Там нечисто.

— Нечисто? — машинально переспросила я. — Грязно на улицах? О, я к этому готова. Понимаю, это маленький город, почти деревня, и наверняка скот бродит по улицам...

— Нет-нет! — замотала головой дама. — Там нечисто, — повторила она выразительно кивая так, что ее обрюзгшие щеки задрожали, как желе, — в том смысле, что там… люди не выходят на улицу после темноты. И верят… во всякое. Всякое такое, — она подняла руку и пошевелила пальцами, как делают взрослые, когда хотят напугать ребенка.

До меня, наконец, дошло, что имела в виду дама. Я пристально посмотрела на нее, но не нашла на ее лице насмешки.

Неужели она серьезно? Впрочем, чего ожидать от особы, которая верит во все, что пишут в желтых газетах!

— Хотите сказать, в городе водятся привидения? — уточнила я недоверчиво.

Дама жиденько засмеялась.

— Привидения? Можно сказать и так. Во всяком случае, местные истово верят в легенду о безглазом разбойнике Иоахиме Граббе и проклятье, которое он наслал на город… Опять же люди пропадают…