Вор из шкатулки архимага (СИ) - Орлан Нари

— Ваша Светлость, Туман снова пробрался в за́мок.

— Вы узнали, как он проникает через защитный купол?

— Смею вас огорчить... Опять никто не видел, как он это делает.

Разумеется, никто не видит, как я это делаю. И раскрывать свои фокусы не собираюсь.

Глубокий вздох, шелест камзола — и тихий скрежет пера по бумаге. Никаких слов. Я чуть выше подтянулся на тросах и вновь прижался к прохладной каменной стене.

Кто-то называет меня Туманом, кто-то Праплеоном, кто-то Лазутчиком. Но никто — настоящим именем. Его я лишился, когда архимаг десять кмефрунов назад запер меня в чужое тело.

К которому со временем я привык и стал неуловим.

— Где его заметили?

— В этот раз его и вовсе не видели. Стража нашла уснувших животных на третьем этаже. Почерк Тумана. Когда их разбудили, они находились в пьяном дурмане. Снова отравил мерзким ядом.

Ну что за выражения?! Ввалиться бы в окно и объяснить безголовым магам: яд мой не мерзкий и никого я не травил — я избежал кровопролитной драки. Если клыкастых гадов не окутывать туманом — они набрасываются на меня. Не убивать же.

— Так понимаю, ваши новые защитные амулеты не сработали?

— Да, прошу прощения, милорд… Но у меня есть идея, как сделать их мощнее и…

— Довольно. Забудьте об амулетах. Лучше усерднее работайте над механизмом проветриваний.

— Конечно, Ваша Светлость.

Паскудство! Что за механизм?

Скрежет пера смягчился. Подданный архимага неловко сглотнул. Чудо-механизм не обсудят? Прилетать бы в замок чаще, чем трижды в сезон. Много упускаю.

Сегодня дворяне шептались: «Прячь украшения, не то Туман заберет и в горы унесет», стражники негодовали: «Зачем нас вновь подняли? Против этой нечистой силы ни амулеты, ни мечи не помогают. А виновны всегда мы», маги злились: «Где он? На втором этаже? Быстро туда. Как уже на четвертом? А, и на четвертом теперь пусто? Так где он? Где?».

Весело слушать о себе — то есть о сказочном Туманном воре, которого они придумали. Не на пустом месте. Иногда я вправду краду драгоценности, но далеко не уношу, а шустро обмениваю в городе Эклере на более полезные вещи. Или дарю оромхиям.

Сдались мне сокровища… Тайные беседы — вот самое ценное! Запускаю в покои вривуна-семицветника, и мне все слышно, будто я стою рядом с говорящими, а не вишу на стене за окном. Пологи тишины и тому подобная магия не помеха моему помощнику.

Приручать вривунов-семицветников меня научили в Скиалире. Меня многому научили его шаманы, и сейчас я сильнее и опаснее, чем был десять кмефрунов назад в своем великолепном, могучем теле. Но тогда свобода свистела ветром у меня под крыльями. Тогда домом я называл небо, леса и горы. Тогда я счастливо жил с семьей.

Архимаг, герцог Деян Розен, сделал меня тем, кем бы я никогда не стал. Он уничтожил бо́льшую часть наших лесов. И теперь мы, отступив, должны делить земли со Скиалиром?

То есть, не «мы», разумеется. Меня выгнали из семьи. А я по привычке называю леса нашими, а себя — драконом. Потом сжимаю кулаки от злости и в тысячный раз проклинаю архимага за то, что он лишил меня крыльев.

Но это не мешает мне летать.

Талию обожгло по кругу вдоль пояса, и волна боли пронеслась вверх по ребрам. Я крепко сцепил зубы.

«Тише, тише, Ко и Го. Вы устали, знаю. Потерпите еще недолго. Мне нужно дослушать разговор», — я ласково погладил шершавую кожу тросов, и боль поутихла. Они перестали жечь талию, к поясу на которой крепились.

— Что-то пропало? — спросил архимаг.

Ничего не пропало! Натыкали ловушек возле сокровищницы, в кладовках, в хранилище, у кабинета артефактора — везде, где можно.

— Ничего не пропало, — вторил моим мыслям собеседник герцога. — И магические ловушки пока не тронуты. Но по сравнению с прошлым разом, мы их улучшили и, более того, увеличили количество. Смею надеяться, сегодня Туман в одну из них попадется.

— Если попадется в ловушку, мне срочно доложить. Не подходите близко к нечисти.

Да не буду я рыскать по замку. Уйду с пустыми карманами. Свобода дороже безделушек. Кой-какой запас у меня в хижине есть — хватит на ближайшее время, пока не изобрету способ, как обманывать ловушки.

— И проследите за тем, чтобы наша гостья не привлекла ненужного внимания. Надеюсь, вы понимаете, о чем я?

— Да, милорд.

Неужели я могу испортить отдых милой леди? Если я с ней невзначай столкнусь в коридоре, всего лишь усыплю туманом. Подремает чуток под стенкой — ничего страшного! Правда, иногда люди перед тем, как уснуть, ведут себя уморительно. Некоторые впадают в детство, некоторые — в панику.

Некоторые срывают с себя одежду и с криком: «Да здравствует свобода!» — бегут навстречу небесному светилу, пока не засыпают на ходу.

Когда я кружил по лесам драконом и усыплял добычу на обед, так не развлекался. Животные тотчас уплывают в сон, в отличие от людей.

Жаль, наблюдать за человеческими выходками чересчур шумно, хоть и весело. Поэтому я всеми силами и хитростью стараюсь не попадаться на глаза.

Что не очень сложно. В замке животных снует больше, чем людей. Сотни клеток в подвалах лаборатории наверняка трещат по швам — не потому ли в коридорах на нижних этажах шастает и ползает уйма гадов? Или вольные прогулки для зверья — часть очередного опыта?

Десять кмефрунов назад на пути из темницы к свободе через лабораторию, я насмотрелся всякой жути. Чокнутый естествоиспытатель этот архимаг.

— Еще что-нибудь, милорд?

— Ступай.

Ратрх подери, за всю беседу почти ничего полезного. Ни слова о мире, из которого захватчики приперлись, ни о том, как они совершили путешествие между мирами, ни о грядущих планах. Подвесить бы за шкирки архимага и его пешек, потрусить хорошенько, чтобы секреты высыпались.

Сколько кмефрунов пройдет, прежде чем захватчики невольно ответят на мои вопросы? Одно и то же я спрашиваю себя каждый сезон. Вправду стоит подвесить их и потрусить — не ради секретов, а ради шутки.

Разве плохо иногда себя тешить?

Но не здесь и не сегодня — сейчас я вместе с Ко и Го чуток передохну́, прошвырнусь по замку и заберу вривуна-семицветника.

И вернусь в свою хижину ни с чем.

Бедная гостья, наверняка проведет вечер в четырех стенах. Почем зря. Но, честно говоря, у меня в сердце нет ни капли жалости к захватчикам.

Я отлепил от стены трос и метнул его далеко вправо, точно по прямой, вдоль узкого выступа между этажами. В полете Го растянулся во всю длину, с тихим свистом рассекая воздух — стрела летает громче. Там, через три гражня от меня, трос намертво прилип концом к камню. Захочешь — не отдерешь. Но если я сам на тросе повисну — он долго не протянет.

Это основная причина, почему их у меня два.

Я отлепил второй трос — и сиганул дугой вниз и вправо, держась на первом. Дух выбило из груди. В лицо хлестко ударил ветер, а в крови забурлила радость — лечу! Пускай вниз, какая разница?! Через пару мгновений будет наоборот!

Подошвы едва не сбили цветы светящейся сакундры, как Го, сжимаясь и оборачиваясь вокруг пояса, шустро потащил меня вверх. Воздух ворвался в грудь, распирая. Крыша замка и высокие деревья будто раздвинулись перед куполом ночного неба.

Миг передышки. И я швырнул трос — теперь Ко — прямо по стене вдоль выступа. Он прикипел концом к камню через три гражня, и Го оторвался. Я снова полетел вниз и вправо, а через несколько мгновений взмыл вверх.

Туман окутывал тело черной тучей, не мешая мне глазеть, зато мешая другим видеть меня в темноте. Я несся по стене замка мрачным пятном, выписывал зигзаги, осторожно миновал окна. За углом на крыше ждало хорошее место — там тросы отдохнут, а я вяленым мясом перекушу. Комната под карнизом крыши давно пустует за закрытыми ставнями. Чавкать можно громко — никто не услышит.

Или услышит?