Чернокнижница (СИ) - Мелевич Яна

Параллельный мир

Лоренхил, Три года назад

Улыбка напоминала хищный оскал довольной и обожравшейся змеи, пока под крики толпы солдаты подталкивали меня к эшафоту. Промасленные дрова со стогами сена ждали своего часа — достаточно искры, чтобы получить яростное пламя.

Можно ли ненавидеть человека сильнее, чем я сейчас? Объединить всех козлов мира, все равно не получилось бы достичь уровня моего мужа.

— Ведьма! — закричал один из крестьян и смачно сплюнул мне под ноги.

Ухмылка коснулась губ, а с ней ощутимый удар в спину заставил сделать еще несколько шагов по земле. Не слишком сильный, ведь солдаты страшно боялись мести и старались держаться подальше. Впрочем, как и остальные присутствующие. Их даже не успокаивало наличие сдерживающих кандалов на моих лодыжках и запястьях, что стирали нежную кожу до крови.

Графиня Холланд привыкла к более эстетичным украшениям, чем тяжелая, заговоренная цепь.

— Двигайся, отрепье Бездны! — рявкнул капитан Маурд, затем рукоять меча ударила точно между лопаток.

— Не боишься лишиться пальцев, человек? — протянула я, едва не рухнув в грязь посреди площади. Драное платье из грубого материала раздражало, как и торчащие волосы, обрезанные неумелой рукой храмовника.

Да, Эйдан, когда-то ты любил перебирать эти пряди. Теперь же я видела в твоих лживых глазах недовольство.

— Сжечь ведьму! — вновь закричала толпа.

Несколько женщин бросили камни, один попал в плечо. После пыток и бесконечных дней в одиночной камере организм изрядно ослаб, любое постороннее воздействие извне причиняло боль. Но ничто из этого не сравнилось с прогнившим вкусом предательства.

— Вы поступили правильно, господин инквизитор, — послышался голос главного судьи.

Я повернула голову, чувствуя, как кровь вновь оседает соленым привкусом на языке из-за ранок на пересохших губах. Было плевать, волновал лишь муж, почти уже бывший, смиренно опустивший голову и демонстрирующий светлые кудри.

— Поборница тьмы околдовала мое сердце, пленила душу. Однако боги показали мне истинный путь, — громко произнес тот, только от меня не ускользнуло торжество на лице гаденыша. Даже крестообразный шрам на щеке стал виден отчетливее.

— Лживая ты мразь, — прошипела я, когда меня вновь толкнули вперед.

— Капитан, быстрее. Нечего давать отрепью возможность искусить еще чью-то душу, — пафосно произнес один из кардиналов.

Я закатила глаза. Самообман — любимое занятие двуличных людей.

Стоило только ступить на грубо сколоченные доски, люди радостно заревели. Сегодня для них праздник — сжигание ведьмы всегда сопровождалось пиром. На чьих-то обугленных костях веселилась и танцевала чернь, готовая завтра склонить головы в храмах, повторяя бесконечные заповеди: «Не убей, не навреди, не лги».

Ох, надеюсь, в Бездне я встречу каждого и самолично поджарю.

Двое рыцарей в зачарованной броне подошли, грубо задирая мои руки над головой и насаживая цепь на металлический штырь, торчащий из столба. Пришлось немного привстать на носочки для удобства и кокетливо улыбнуться, вызывая у этих праведных мужей неподдельный ужас.

Трусливые крысы.

— А ты симпатичный, — промурлыкала я, поддаваясь вперед и глядя в полупрозрачные голубые озера. Испуганный мальчишка отскочил, звякнув доспехом и многочисленными амулетами, вызывая у меня неконтролируемый приступ смеха.

— Господин инквизитор? — услышала совсем рядом, когда Эйдан забрал у удивленного капитана факел и мягкой поступью шагнул на помост.

Муж все еще был красив. Ни шрам, ни годы тяжелой службы, ни магия совсем не повлияли на его внешность. Черты по-прежнему оставались прекрасны, а взгляд безжалостен. Стоило графу Холланду немного покривить губы, присутствующие дамы, да и некоторые мужчины, восхищенно замирали в надежде услышать слова Главного Инквизитора.

До чего хорош, а уж как уверен в себе. Сын собаки женского пола.

— Надо было убить тебя, когда имелась возможность, — процедила я, едва Холланд подошел ближе.

— Господин инквизитор, будьте осторожны! — предупредил рыцарь. Тот самый, со светлыми волосами.

Красавец. У меня всегда имелась слабость к сладким мальчикам.

— Все в порядке, она меня не тронет, — оскалился Эйдан, глядя мне прямо в глаза. Настоящий янтарь потонул в зеленоватых болотах моей ненависти.

— Я тебя убью, — просто констатировала факт. Правда, Холланд никак не отреагировал на мой провокационный выпад. Лишь наклонил голову, изображая чтение молитвы.

— Боги простят тебя, — пропел невинным голоском.

— Вырву твои глаза и сделаю из них памятный подарок.

Городская площадь Грендела гудела от восторга и ожидания моей казни. Серые тучи, нависшие над темными крышами домов и здания суда, готовились обрушить на головы жителей тонны воды, чтобы размазать под ногами грязь. Но большинству было наплевать, ведь они ждали зрелища. Правда, несколько монахов принялись нашептывать заклятия, дабы дрова и сено не размокло от влаги, — а огонь не погас.

— Пусть душа твоя обретет покой… — продолжил заунывную речь Эйдан, и я закатила глаза, поддаваясь вперед. Цепи звякнули, несколько рыцарей сразу же схватились за мечи.

— До этой строчки было: «Да очистится твой путь от воздействия тьмы», — выплюнула я, намекая на полное незнание святого писания. Насмешка промелькнула на лице мужа, затем он резко захлопнул книгу и наклонился.

— Дорогая, — промурлыкал Эйдан ласково и согнутый палец коснулся кровоподтека на скуле, оставшегося от удара. Глаза превратились в щелки, я даже услышала скрип зубов.

— Кто? — выдохнул Холланд так, что улыбка вновь расцвела на моих губах.

— Мы сейчас будем выяснять этот вопрос? — приподняла я бровь, затем смачно плюнула мужу в лицо. — Чтоб ты сдох, скотина! Гнил заживо, проживая каждый день в бездновых муках. А когда будешь подыхать, не сумел познать покоя! — прорычала в бешенстве, боле не сдерживая себя.

Дар рвался изнутри, продираясь с невыносимой болью через связующую печать на спине. Позвоночник прострелило от головы до кончиков пальцев на ногах, заставляя выгнуться от невыносимых мук. Мне приходилось выдирать из себя каждую крошку магии, содрогаясь под невидимыми ударами.

Проклятие тоненькими нитями опутывало свою жертву, проникало под кожу и отравляло организм. Эйдан сразу же понял это, однако не сдвинулся с места и никак не попытался защититься. Надеялся на амулеты?

— Кричи, — выдохнул он, повторяя те же слова, что сказал на суде. — Как можно громче.

— Ифриты будут жрать твою плоть! — рявкнула я.

— Всегда вместе, навсегда прокляты, навечно связаны, Хелена, — прошептал подонок.

Факел полетел прямо в стог, мгновенно пожирая хрупкую солому. Кто-то в толпе закричал, а рыцари бросились спасать своего господина. Дым заполнил все пространство, скрывая нас от многочисленных свидетелей на доли секунды, хвативших Эйдану для последнего поцелуя, забравшего мой гневный вдох вместе со словами очередного проклятия.

— Дождись меня, — подмигнул гад и ловко отскочил, спрыгивая с помоста.

— Ненавижу тебя, Эйдан! — заорала я, пока огонь медленно подбирался к оголенным ступням, а едкий запах мешал нормально дышать.

— Слышишь меня?! Ты никогда не познаешь покой!

В ликующих криках потонул мой стон, затем яркая вспышка накрыла с головой, забирая с собой боль и последние мысли о мести. Я подумала, что вернусь. Обязательно.

Тогда я еще не понимала, насколько сильно окажусь права.

За мной увязался идиот, подозрительно похожий на бывшего мужа.

— Госпожа ТитиГлаз, госпожа ТитиГлаз!

Он был глух, туп и плохо бегал.

Я впереди шагов на десять. Не совсем бывший плелся сзади, пытаясь привлечь мое внимание. На тощем тельце одежда не по размеру: брюки не соответствовали росту, а пуховик явно выбирался на глаз. Создавалось впечатление, что парень ограбил бомжа на помойке ради этих тряпок.