Таверна «Ведьма». Инквизиторам вход воспрещен! (СИ) - Берг Александра

Пролог

Последнее, что я увидела, был яркий свет фар, а затем пришла боль. Я никогда не представляла, что может быть так больно. Тебя словно наизнанку выворачивают, а потом трясут, пока твои внутренние органы не станут напоминать скомканную бумагу. Спазмы искажали лицо, а тело сотрясали конвульсивные порывистые судороги. Однако и пяти минут не прошло, как я перестала что-либо чувствовать. Боль прошла, словно по волшебству, если вообще можно так выразиться. Тело стало лёгким, воздушным, почти невесомым. Я чувствовала спокойствие и умиротворение, наверно, впервые после пережитого развода, который выпил из меня все соки. Помниться раньше, каждый раз вспоминая тупое выражение лица мужа, и не менее тупое — его любовницы, меня охватывала нервная дрожь, а волоски на затылке пускались в неконтролируемый пляс.

— Дорогая, это не то, что ты подумала, — по-идиотски состроив физиономию, отозвался муженёк.

Ага, как же… Это не то, что я подумала. Оба голые на кровати. Да, да — это совершенно не то! Мерзавец!

Вспоминая это, руки сами сжимались в кулаки, а сейчас… А сейчас ничего подобного не было. Меня отпустило, и я чувствовала себя просто замечательно, пока… пока до моих ушей не донёсся чей-то жалобный плач. Плакал ребёнок. Мальчик.

— Пожалуйста, вернись, — горько причитал он. — Сестрёнка…

У меня сердце сжалось от невероятной тоски. Так хотелось ему помочь, но могла ли я?

А почему, собственно, нет? По крайней мере, можно попытаться.

Сделав над собой усилие, я полетела на тоненький голосок. И чем ближе я приближалась, тем тяжелее мне было. Тело стало набирать вес и сила гравитации, если она вообще здесь была, начала давить на меня. Вместе с вернувшейся тяжестью я снова ощутила боль. Однако она была не тупой, а острой, и исходила из района живота.

— Лизи? — голос мальчика послышался совсем близко, будто он стоял рядом со мной. — Лизи! Лизи! — меня начали тормошить. Острая боль в животе сменилась ноющей в голове.

— М-м-м, — единственное, что я была в силах сделать — это промычать, так как руки и ноги не слушались, я даже глаза не могла открыть.

— Я сейчас, я сейчас, — запричитали точно над головой, — принесу водички. Лежи. Не шевелись.

Примерно через минут десять я почувствовала, как ко рту поднесли стакан с водой, который я мгновенно осушила.

— Ещё? — радостно завизжали над ухом. — Да-да ещё!

Второй стакан воды я уже смаковала. Она была, на удивление, вкусной, не такой, как в городе. Наверно, по вкусу она напоминала свежую колодезную.

— Лизи?

Странно, почему он называет меня Лизи?

— Лизи, — повторил мальчик, а по голосу это точно был мальчик. — Ты можешь открыть глаза?

Да, мне и самой хотелось это сделать. Но вот незадача — у меня не получалось. Будто мне заклеили ресницы. Возможно, это чья-то злая шутка. А может, я сплю, но не могу проснуться? Хотя, нет, на сон не очень похоже. Во сне, по крайней мере, нет боли.

— Открой глаза, ты сможешь, — маленькая горячая ладошка легла мне на лоб.

Сделав над собой очередное усилие, я всё-таки смогла открыть глаза, но тут же их закрыла. Потому что не поверила им. И это не шутка — весьма сложно поверить в то, что, вместо современных больничных стен, тебя окружает изрядно потрёпанная бревенчатая комната. Вместо электрических ламп, помещение освещается тремя огарками свечей, которые вот-вот потухнут. Вместо мягкого синтепона, под жопой что-то твёрдое и… пахучее. Неужели сено? Подушки тоже жёсткие, похоже, они набиты ватой. Нет, я точно не в больнице. Но тогда где?

— Что происходит? — я снова открыла глаза и повернула голову. Я не ошиблась — на меня смотрел маленький мальчик, лет семи-восьми. Волосы цвета созревшей пшеницы, яркие голубые глаза, россыпь светло-коричневых веснушек на носу и щеках. Я видела его впервые, а вот ему я была, похоже, знакома. И знакома — это мягко сказано.

— Лизи! — он плюхнулся мне на живот, отчего я издала утробный стон. — Ты жива!

— Я… жива… — голос точно был не моим. Мягкий, нежный, девичий. Подняв руки и взглянув на них, я чуть было не закричала. Не только голос, но и руки, и ноги — всё было не моим! Набравшись сил и поднявшись, я кое-как доковыляла до стены, на которой висело зеркало.

Мама дорогая! На меня смотрела милая, я бы даже сказала, красивая девушка. Тёмные густые волосы до самой поясницы, серые глаза, хрупкая фигурка. На вид ей было лет восемнадцать, не больше. От такого умопомрачительного зрелища у меня снова начала болеть голова и колоть желудок.

— Лизи? — испугавшись, паренёк живо подлетел ко мне, а после и вовсе взял за руку и усадил на кровать. — Тебе снова плохо?

— Нет, нет, — я помотала головой, — всё хорошо. Вот только… — я не знала, как продолжить. Шутка ли, очутиться в другом теле и времени. Кто в такое поверит?

— Вот только, что? — мальчик поднял на меня немигающий взгляд. По глазам я поняла, что он умный парень, и именно поэтому решила выложить ему всю правду.

— Вот только я не твоя сестра…

Глава 1

Колокольчик на входе мелодично зазвенел, впустив вместе с мужчиной кусочек ненастной погоды. Дождь шёл уже добрых три дня, мешая не только работать на огороде, но и отгоняя от таверны потенциальных посетителей: крыша прохудилась и теперь напоминала дуршлаг.

— Нарушаете, госпожа Коуэлл, — с порога заявил гость, встряхнув длинными тёмными волосами.

Мужчина был, конечно, хорош. Весь такой высокий, широкоплечий. Я таких только на обложках журналов видела.

— И что на этот раз? — устало выдохнула я.

— Ведьма! — из его уст это прозвучало, как приговор.

— Кто? — от неожиданности я даже икнула.

— Таверна ваша, почему так называется — “Ведьма”?

— А что, ваши законы действуют и на названия? — я выпучила глаза, искреннее пытаясь прожечь в Инквизиторе дыру, но я вовремя остановилась. Не хватало еще, чтобы меня схватил инквизитор!

По рассказам Тома — моего младшего братца, которого после перемещения в это тело я по-другому назвать не могла, на костре в этом мире, ведьм не сжигают. Однако им необходимо проходить специальное освидетельствование, после чего их забирают на государственную службу. Всё бы хорошо, но на этой службе не платят зарплату, никаких социальных отчислений тебе тоже не положено. Неудивительно, что появились уклонисты, которых с каждым годом становится всё больше и больше. Особо ушлые и отмороженные сбиваются в банды и терроризируют народ. Вот и появился специальный надзорный орган — Инквизиция.

— Законы не действуют, только вот это очень подозрительно выглядит, — мужчина прищурился и звонко цокнул языком.

— Вы со своими подозрениями слишком уж усердствуете — я покачала головой, изображая из себя сердобольную дурочку. — Вам бы отдохнуть.

— Госпожа Коуэлл, — в голосе инквизитора появились металлические нотки. — Я поставлен сюда, чтобы соблюдать закон, охранять порядок. Это моя работа.

— Знаю. Ловите ведьм, бережёте народ. Однако в моей таверне вам делать нечего, окромя ленивого кота и двух бедных сирот, здесь больше никого нет.

“Да и посетителей, кстати, тоже нет” — проворчала я про себя.

Таверну открыла неделю назад. Я её отчистила, отдраила, наняла мастеров починить крышу, но, как оказалось, у этих мастеров руки росли не из того места, и теперь она вновь протекала. Только деньги потеряла. В моём мире — на Земле с выбором мастеров проблем не было, а здесь, двое забулдыг, и только. Самой, что ли, теперь на крышу лезть?

— Госпожа Коуэлл, вы меня слушаете?

Я похлопала глазами, отгоняя от себя великие думы и мило улыбнулась.

— Конечно, господин Хейг, я вас внимательно слушаю. И мы вроде сошлись на том, что название таверны не нарушает никакого закона.

Инквизитор наморщил свой идеальный нос.