Кира Касс - Единственная

— Америка! Подождите! — окликнула меня Джорджия. Я выскочила за дверь, и она бросилась меня догонять. — Постойте!

— Что?

— Простите нас. Нам казалось, вы любите друг друга. Мы не подозревали, что просим чего-то, что придется ему не по нраву. Мы были уверены, он будет только за.

— Вы не понимаете. Его уже тошнит оттого, что все, кому не лень, им помыкают и командуют. Вы понятия даже не имеете, что ему приходится переносить.

Я почувствовала, как к глазам подступили слезы, и сморгнула их, упрямо глядя на рисунок на куртке Джорджии.

— Нам известно больше, чем вы думаете, — возразила Джорджия. — Может, и не все, но очень многое. Мы очень пристально следим за Отбором, и, судя по всему, вы с Максоном отлично ладите друг с другом. Рядом с вами он выглядит таким счастливым. И потом… Мы знаем про то, как вы спасли своих служанок.

До меня не сразу дошел смысл ее слов. Кто следит за нами по их поручению?

— А еще мы видели, что вы сделали для Марли. Видели, как вы бросились к ней на помощь. И еще ваше выступление несколько дней назад. — Она умолкла и рассмеялась. — Для такого нужна отвага. Нам не помешала бы девушка с отважным сердцем.

— Я вовсе не пыталась геройствовать, — покачала я головой. — Большую часть времени я совсем не чувствую себя храброй.

— Ну и что? Неважно, что вы думаете о своем характере, важны ваши поступки. Вы бросаетесь делать то, что считаете правильным, не задумываясь о том, чего это будет вам стоить. Максон отобрал отличных кандидаток, но они не станут пачкаться ради того, чтобы сделать жизнь лучше. В отличие от вас.

— Многое я сделала и ради себя самой. Марли была мне дорога, да и мои служанки тоже.

Джорджия приблизилась ко мне:

— Но ведь вам пришлось дорого заплатить и за то и за другое.

— Ну да.

— И вы, наверное, понимали, что так и будет. Но все равно вступились за тех, кто не может защитить себя сам. Это очень важное качество, Америка.

Похвала Джорджии отличалась от тех, к которым я привыкла. Я знала, как реагировать, когда папа твердил мне, что я прекрасно пою, или Аспен говорил, что в жизни не видел девушки красивее… Но эти слова? Они взволновали меня не на шутку.

— По правде говоря, я удивлена, что король вообще позволил вам остаться после всего, что вы сделали. Одно только выступление в «Вестях» чего стоит… — Джорджия присвистнула.

— Он рвал и метал, — рассмеялась я.

— Удивляюсь, как вам удалось выйти оттуда живой!

— Должна сказать, я и сама этому удивляюсь. И мне постоянно кажется, что меня вот-вот вышвырнут.

— Но Максон очень тепло к вам относится, разве не так? Достаточно только посмотреть, как он вас оберегает…

Я пожала плечами:

— Иногда я в этом уверена, а иногда вообще ничего не знаю. Сегодня был неудачный день. И вчера тоже. И позавчера, если уж начистоту.

— И все равно мы болеем за вас, — кивнула она.

— За меня и еще за кое-кого, — поправила я.

— Верно.

И снова она ни намеком не выдала вторую их фаворитку.

— А зачем вы тогда в лесу сделали передо мной книксен? — спросила я. — Просто смеха ради?

Джорджия улыбнулась:

— Я понимаю, временами по нашим действиям этого не скажешь, но нам и в самом деле небезразлична судьба королевской семьи. Если с ними что-то случится, южане победят. Если они придут к власти… Ну, вы же слышали, что сказал Август. — Она покачала головой. — В общем, я была совершенно уверена, что смотрю на свою будущую королеву, а потому решила, что вы заслуживаете по меньшей мере книксена.

Этот довод показался мне таким неуклюжим, что я снова рассмеялась:

— Вы просто не представляете, как приятно ради разнообразия поговорить с девушкой, с которой мне нечего делить.

— Что, тяжело? — с сочувственным выражением спросила она.

— Чем меньше нас становится, тем хуже. Ну, я понимала, что так оно и будет… Но сейчас у меня такое ощущение, будто все превращается из борьбы за то, чтобы стать той, кого Максон выберет, в борьбу за то, чтобы он не выбрал кого-то другого. Наверное, я непонятно выразилась?

— Почему, все понятно. Но вы же сами на это подписались.

— В том-то и дело, что не подписывалась, — фыркнула я. — Меня… подбили подать заявку. Я никогда не хотела стать принцессой.

— В самом деле?

— В самом деле.

Джорджия улыбнулась:

— Если вам не нужна корона, вы, пожалуй, и есть та, кто больше всего ее заслуживает.

Я посмотрела на нее и по ее широко раскрытым глазам поняла, что она искренне так считает. Мне очень хотелось расспросить Джорджию поподробнее, но тут из Главного зала вышли Максон с Августом. Оба были на удивление спокойны. Позади на расстоянии следовал один-единственный гвардеец. Август посмотрел на свою невесту с таким видом, словно за несколько минут ее отсутствия уже успел по ней соскучиться. Наверное, потому он и взял ее с собой во дворец.

— У тебя все хорошо, Америка? — спросил Максон.

— Да. — Я обнаружила, что снова не могу смотреть ему в глаза.

— Уже утро, тебе пора к себе, — заметил он. — Гвардейцы поклялись никому не рассказывать о том, чему стали свидетелями, и я был бы признателен, если бы ты сделала то же самое.

— Разумеется.

Моя холодность, похоже, вызвала его недовольство, но как еще я должна была себя вести?

— Мистер Иллеа, рад был с вами познакомиться. Надеюсь в самом ближайшем времени снова встретиться с вами. — Максон протянул руку, и Август непринужденно пожал ее:

— Если вам что-нибудь понадобится, только скажите. Мы действительно на вашей стороне, ваше высочество.

— Спасибо.

— Идем, Джорджия. Кое-кому из здешних гвардейцев явно очень хочется взять нас на мушку.

Она засмеялась:

— Увидимся, Америка.

Я кивнула, совершенно уверенная, что вижу ее в последний раз. От этого было грустно. Она прошла мимо Максона и взяла Августа за руку. Сопровождаемые гвардейцем, они вышли из дворца, и в холле остались только мы с Максоном.

Он поднял на меня глаза. Я промямлила что-то и, махнув рукой в сторону лестницы, двинулась в ее направлении. Возмущение, которое вызвало у него предложение выбрать меня, лишь растравило боль, которую причинили мне его вчерашние слова в библиотеке. Я думала, после той ночи в убежище мы достигли какого-то понимания. Но, похоже, все стало еще сложнее, чем было, когда я пыталась разобраться в своих чувствах к Максону.

Я не знала, какое значение это имеет для нас. И существует ли еще «мы» вообще.

Я очень спешила подняться к себе, но Аспен все равно меня опередил. Это было неудивительно. Он знал дворец как свои пять пальцев, так что ему это ничего не стоило.