Ирина Снегирева - Падения с небес. Найти тебя.

И даже папа, на которого в последнее время дела навалились больше обычного, и тот при виде меня расцветал, заражаясь моим настроем.

Спустя два месяца на руках у меня красовался документ об окончании учёбы. На дорогой глянцевой бумаге, пахнущей новой типографской краской и слегка чернилами. "Сие свидетельство удостоверяет в том, что девица Огарёва Ярослава дворянского происхождения похвально окончила институт благородных девиц".

Одно дело было сделано, и отныне с учёбой было покончено. Ну, разве что языки той местности - куда пошлют Даниэля, но это уже совсем другое дело.

В конце мая на отца навалилась работа, и он всеми вечерами просиживал в своём кабинете то один, то попеременно вызывая каких-то своих служащих.

-Пап, что-то случилось?- Я зашла в его рабочий кабинет перед сном в тот момент, когда была уверенна, что именно сейчас никого нет из посторонних, и своим присутствием точно не помешаю.

-Что ты,- он тут же прикрыл толстую тетрадь и устало откинулся на спинку массивного дубового стула. Морщинка, залёгшая между бровей, в последнее время стала глубже, и, кажется, прибавилось седины.

-Ярослава, ведь я уже не молод, - отозвался отец с грустной улыбкой, значит, последние мысли я произнесла вслух.- И седина, как говорят, украшают мужчину.

-Украшают, - отозвалась я и, придвинув свободный стул, прижалась к отцу, словно на диване.- Пап, а хочешь, я буду жить с тобой тут, а Даниэля навещать. Когда он уедет работать за границу.

-Не вздумай это сказать своему жениху, - рассмеялся отец и вытер рукой набежавшие слёзы. - Не поймёт.

Неужели я сморозила глупость? Похоже да. А может, у него глаза слезятся от усталости, а не от моих наивных слов?

-Нет, Ярослава, ты будешь ко мне приезжать, да и я, сама знаешь, иногда мотаюсь за границу. Будем видеться, и писать друг другу часть, как только сможем. Кстати через неделю меня отправляют с делегацией в Аравию.

-Надолго?- Мне не нравилась усталость отца, пусть теперь она стала вполне понятна. Он всегда готовился перед поездкой, а ещё и эта сложная обстановка между нашими государствами.

-Примерно на месяц. Ты не волнуйся, я уже общался с Гринвичами, заботы о проведении свадьбы они в связи с этим берут на себя. Чек на внушительную сумму я уже подписал.

-Я не об этом, пап, - я смотрела в родные глаза, и слова застряли в горле. Отец всегда слыл отличным дипломатом, но его услугами наш император пользовался в исключительных случаях, когда конфликт между государствами грозил перерасти в нечто большее. - Между Тарсманий и Аравией будет война?

-Нет, что ты,- голос отца был твёрд, но мне ли не знать его! Он не просто искусный дипломат, он ещё и мой отец, а потому я подсознательно чувствовала: не всё так просто. - У нас действительно есть проблемы и большие, взращенные на многовековом недопонимании, но это всё решаемо, - он прижал мою голову к своему плечу и поцеловал в макушку. - Эх, дочка, как же я рад, что ты у меня есть.

-И я,- промямлила в ответ и пустила слезу, уткнувшись в отцовское плечо.

Отец уехал, а меня захватили предсвадебные хлопоты, связанные с бесконечными примерками у портного, уборкой нашего замка. Вообще-то у нас всегда была чистота и порядок, но ведь такое событие на носу! Так что всё заново начищалось, перемывалось и отстирывалось. Столовое серебро, что ещё ровно месяц назад натирала прислуга, было приказано заново достать и почистить. И так во всем.

Я разрывалась от тысячи дел, а скорее от дурных предчувствий. Каждый день ждала от отца хоть каких-то известий, и они приходили, правда, не так часто, как хотелось бы. Газеты наперегонки пестрили заголовками, что вот-во будет война, и вооружение противника стягивается к нашим границам. Другие утверждали, что якобы одно очень авторитетное лицо поделилось секретной информацией. Войны нет, и не будет, а это только пустые домыслы. На самом деле никакого противника и по близости нет.

Волнений было много, особенно за папу. Даниэль как-то успокаивая, сказал, что как политик папа очень изворотлив, и переживать так сильно не нужно. Я хотела обидеться на это, а потом порадовалась. Пусть как угодно, лишь бы вернулся. У отца есть родной старший брат Питер, но из-за женитьбы на маме всё их общение свелось к минимуму, а потому искать утешения или поддержки у дядюшки даже не пыталась. Мы и виделись-то от силы пять раз в году на официальных приёмах, бросали сухие приветствия и только.

Но, похоже, именно сейчас в обстановке неизвестности, для прессы это было звёздное время, продвигающее их газетную выручку в сторону увеличения. И с каждым днём новостей становилось всё больше и больше. Многие знакомые, в ком текла аравийская кровь даже в малой доле, покидали нашу страну, что не прибавляло мне уверенности.

И вот однажды, начитавшись подобной литературы, я залезла с ногами на мягкий диванчик и разрыдалась. Мне было страшно, страшно за наше с Даниэлем будущее, а ещё страшнее за отца, которого в любой момент могли просто-напросто взять в заложники. И пусть говорят, что император им дорожит, но ведь он тут, а папа там! Я не выла как корова, но слёзы текли, не переставая, словно вот-вот должно произойти что-то дурное.

От переживаний приказала принести мне бутылку рейнского вина и откупорить. Папа говорил, что оно очень нравилось маме, так не стоило нарушать традиции. Но как нарочно, это не успокоило, а только усилило поток слёз из глаз.

-Ярослава?- Окрикнул меня знакомый голос, и я подняла своё зарёванное лицо.

Мгновенно к красноте от слёз прибавился румянец от неудобства. Он вошел такой весь ... как всегда неотразимый, а я тут, одна с припухшими глазами и полным отсутствием хорошего настроения.

-Ты?- Я действительно удивилась. Не тому, что мне не доложили о его приходе. Тут все просто. Каждая служанка знала, что мы скоро поженимся, а значит, Дан пользовался некоторыми привилегиями, в том числе и таким образом как сейчас.

Я удивилась другому. Честно говоря, вовсе не ожидала увидеть его тут, именно сегодня вечером. Даниэль вчера предупредил, что у него одно очень важное дело и увидимся только завтра. Наверное, ещё и поэтому моя хандра усилилась.

-Да, то, что запланировал, пришлось отложить, - он нервно подёрнул плечами, отчего мне показалось, что этот момент ему не очень нравится. Вероятно, поэтому поспешил перевести разговор на другую тему, - что случилось? Почему ты в слезах и это вино?

Он приблизился, присел рядом, отобрал бокал с рейнским и допил оставшийся глоток, а потом прижал меня к своему плечу. Как-то получилось, что рука Даниэля стала твёрже, а может быть он просто захотел прижать меня покрепче, морально поддержать. Но я от этого движения соскользнула с плеча, уткнувшись губами в шею. Кожа Дана пахла хорошим дорогим парфюмом, вперемешку с мужским запахом.