Анна Орлова - Краткий курс магического права

— Ну и что? — недовольно спросил Астарт. — Сдалась тебе та работа! Останься со мной.

Какой завораживающий у него голос! А глаза затягивают водоворотом, лишают воли…

— Нет, — тряхнула головой я. Голова отозвалась болью, а волосы казались тяжелыми и как будто тянули вниз. — Прости, я… Мне надо идти. Опоздаю.

И потерла глаза, стараясь заставить себя проснуться. Неловко, бочком, сползла с кровати.

— Ты меня совсем не любишь? — спросил сидящий на постели Астарт.

— Люблю, — прошептала я.

Какой же он красивый! Как тянет вернуться к нему. И плевать на работу!

Но госпожа Громова, институт, мои надежды!..

В общем, я оделась и поплелась на работу.

Астарт был недоволен, но поцеловал меня на прощание и обещал встретить вечером — на том же месте, в тот же час.

Как и вчера, открыл мне Стэн.

— Доброе утро, — произнес он чопорно. Потом посмотрел на меня и удивленно приподнял брови. — Алевтина, вы здоровы?

Я ухватилась за такое удобное объяснение.

— Немного приболела, — хрипло сказала я и кашлянула пару раз.

Я украдкой бросила взгляд на свое отражение в большом зеркале, висящем в прихожей.

Да уж, вид еще тот! Воспаленные красные глаза глубоко запали, кожа нездоровая, желтоватая и сухая, кое-как расчесанные волосы…

Может, и правда заболела? Я потерла ладонью лоб и решила для начала проведать единорога.

При виде меня он приветливо заржал… и вдруг, вскочив, наклонил рогатую голову и угрожающе выставил вперед рог.

— Что такое? — невольно попятилась я. — Ты озверел?

— Что такое?! — взвизгнул он. — Это ты у меня спрашиваешь?! Ты же еще вчера была девственницей!

Я сглотнула. И ведь даже не подумала, что ночь с Астартом повлечет такие проблемы!

Но сделанного не воротишь.

Голова болела все сильнее, боль как будто разрасталась, пульсируя и вспыхивая.

Я прикрыла дверь в кладовку и неохотно направилась в приемную. Конечно, моя жизнь — это мое личное дело, но объясняться с куратором совсем не хотелось…

— Алевтина? — удивилась госпожа Громова, отвлекаясь от густо исчерканных листов. — Что-то случилось?

— Случилось, — призналась я сдавленно. Голос казался чужим, а от яркого света, заливающего кабинет, болели и слезились глаза. — Понимаете, я… Я не могу больше ухаживать за единорогом.

— Присаживайтесь, — предложила она со вздохом, откладывая ручку. — Понимаю, что вы не ожидали столь, хм, низменного занятия, как уход за животным. Однако…

— Нет, дело совсем не в том! — не выдержав, перебила я. — Просто я теперь не могу, понимаете? Ну, после сегодняшней ночи…

— Вот как? — Она приподняла бровь и заметила холодно: — Не ожидала, что вы столь легкомысленны!

— Извините, я не хотела, чтобы так получилось. Но я его люблю!

Госпожа Громова внимательно посмотрела на меня и сказала, кажется, с жалостью:

— Разумеется. Любите. Что же, судя по вашему внешнему виду, вы не спали всю ночь и сейчас крайне нуждаетесь в отдыхе. Можете идти домой. Однако завтра вы должны быть в адекватном состоянии и способны работать. Вам понятно?

— Конечно, госпожа Громова!

Красная, как рак, я выскочила за дверь, прислонилась лбом к прохладной стене…

Как все запуталось! Я так хотела учиться, так мечтала, что докажу госпоже Громовой свою полезность! А вместо этого чуть ли не в первый день так ее подвела. Но разве я правда жалею о встрече с Астартом?! Ничуть не жалею!

От одной мысли о нем кружилась голова и становились ватными ноги. И ужасно, почти невыносимо тянуло к нему…

Наверное, это судьба, что я оказалась в этом мире и встретилась с ним. Это стоило всех испытаний!

Не открывая глаз, я улыбнулась. И отправилась домой — отсыпаться и приводить себя в порядок…

Квартирная хозяйка встретила меня неодобрительно. Пришлось соврать что-то насчет ночевки у подруги.

И, если честно, я ужасно жалела, что никакой подруги на самом деле нет. Здесь я для всех чужая, даже поговорить толком не с кем. Не буду же я откровенничать со Стэном, господином Мандором или госпожой Громовой! А однокурсники водиться со мной не желали. Я была попаданкой, а значит, отщепенкой…

С такими нерадостными мыслями я улеглась на свой диван, накрылась пледом и провалилась в сон.

Проснулась я резко, как будто включилась, и прислушалась к своему самочувствию. Противная слабость прошла, голова уже почти не болела, даже мышцы бедер перестали ныть.

Как хорошо! Я с удовольствием потянулась, бросила взгляд на часы… и, охнув, вскочила. Я же опоздаю на встречу с Астартом!

Как я ни торопилась, все равно минут на десять опоздала. Вылетев на знакомую улицу, я невольно замедлила шаг. Астарта на месте не оказалось!

Ну не мог же он так разобидеться из-за небольшого опоздания. Наверно, что-то случилось.

Не находя себе места от волнения, я около получаса бродила по этой самой улочке…

Нет, бесполезно. Надо пойти к нему домой. Дорогу я помнила смутно, зато перед глазами стояла табличка с названием улицы. Вот и знакомая дверь…

Я позвонила, пытаясь унять бешеный стук сердца. От волнения у меня вспотели ладони и громко бился пульс в висках. Я вот-вот увижу Астарта! Сейчас это казалось самым важным, самым нужным, а все остальные мечты и желания словно подернулись пеплом.

Рывком распахнулась дверь. Радостное приветствие застыло у меня на губах. Открыл мне какой-то незнакомый мужчина.

Может, это слуга? Но нет, на слугу он ничуть не походил: расстегнутая почти до пупа рубашка открывала грудь, поросшую рыжим волосом, в зубах у незнакомца дымилась сигарета.

— Тебе кого, милашка? — спросил он, окидывая меня взглядом с ног до головы.

— Астарта, — пискнула я, вдруг сообразив, что уже стемнело, а мужчина кажется опасным. К тому же от него несло перегаром и потом.

— Это еще кто? — глубоко затянувшись, поинтересовался он.

— Как это — кто? Хозяин этого дома!

Мужчина ухмыльнулся.

— Хозяин этого дома я, лапушка.

— Нет, не может быть! Вчера…

— Вчера, — перебил он, — мой домик снял какой-то хлыщ. Заплатил хорошо, так чего б мне не согласиться?

— А… Где он сейчас?!

— Откуда мне знать? — вопросом на вопрос ответил он. Потом неприятно усмехнулся: — Кажется, тебя облапошили, милашка. Но если хочешь, можешь остаться со мной. Уверяю тебя, тебе понравится.

Я уже не слушала. Развернулась и побрела прочь.

Нет, такого не может быть, это ошибка! Мы ведь любим друг друга!..

Астарт не объявился ни на второй день, ни на третий.

После работы я бежала на место встречи и ждала там до позднего вечера. Тщетно, от Астарта не было никаких вестей.

Госпожа Гадрка смотрела на меня все подозрительней и все меньше верила в мою путаную ложь о больной подруге и массе дел…

— Алевтина, вы не могли бы… — с порога начала госпожа Громова и умолкла.

Я подняла заплаканное лицо, потерла глаза, которые горели огнем от долгих слез.

— Да, госпожа Громова? — тускло сказала я.

Ничего не хотелось, ни на что не было сил.

— Алевтина, что случилось? — неожиданно мягко спросила куратор, присаживаясь напротив.

Я молча помотала головой, но она и не думала отступать.

— Видите ли, — задумчиво проговорила она, сложив пальцы домиком, — я полагала, что вы достаточно интересная личность, раз рискнули пойти против общепринятых представлений о попаданках. Однако мне уже кажется, что я слишком переоценила вас. Согласитесь, я была с вами терпелива, но всему есть предел.

— Я… я просто… — Голос дрогнул, и я замолчала, стараясь собраться с силами. — Ладно, я расскажу…

Когда рассказ был закончен, госпожа Громова некоторое время молча смотрела на меня. По ее непроницаемому лицу не понять было, как она все это восприняла.

Наконец она встала, отошла к книжному шкафу, рассеянно коснулась корешков книг. И спросила, не оборачиваясь:

— Постарайтесь припомнить, была ли у вашего возлюбленного большая родинка в виде перевернутой пятиконечной звезды? Вероятнее всего, на груди.

— Да! — от удивления я икнула и прикрыла рот рукой. — Ой, извините!

— Ничего страшного, — рассеянно отозвалась она. — У меня возникло срочное дело. Будьте добры дождаться меня здесь.

— Конечно, госпожа Громова! — пообещала я, недоумевая.

Странное поведение куратора даже заставило меня ненадолго очнуться от апатии…

Вернулась госпожа Громова в сопровождении высокого пожилого мужчины, виски которого уже убелила седина.

— Алевтина, это господин Тепенов, — отрекомендовала она. — Будьте добры изложить ему то же, что рассказали мне.

— Хорошо, — растерялась я, стараясь незаметно вытереть заплаканные глаза. А еще от слез заложило нос, и голос звучал противно, гнусаво.

От взгляда госпожи Громовой это не укрылось, и она молча подсунула мне носовой платок.