К чему приводят шалости (СИ) - Маркова Анастасия

– Рита … Ты права… – отрицать не имело смысла, если я не хотела окончательно все разрушить.

– Твоим поступкам и всей недосказанности я вижу только одно оправдание – печать молчания. Уверена, так и есть.

– Снова в цель, – подтвердила я ее теорию.

– Наверное, мне давно нужно было высказать накопившееся, а не подвергать нашу дружбу испытаниям. Я ведь и правда в какой-то момент подумала, что больше тебе не подруга, – ее голос задрожал, а на глаза набежали слезы.

Я резко вскочила с кровати и заключила Генриетту в объятия.

– Глупая. Ты моя единственная подруга и навсегда ею останешься.

– Ловлю на слове, – с широкой улыбкой проговорила Генриетта, отстранившись от меня, а затем по ее лицу пробежала тень. – Хочешь обижайся, Мэр, хочешь нет, но лучше бы ты продолжала увлекаться этим тупоголовым Алексом. С ним у тебя больше шансов, чем с Его Величеством. Между вами столько преград, что ни одни чувства не выдержат их преодоления. К тому же тебе придется сильно постараться, чтобы обратить на себя его внимание. Только не переусердствуй. Знаешь, оставайся собой – это лучшее, что ты можешь сейчас сделать, – после этих слов подруга замолчала, но стоило ей бросить взгляд на часы, воскликнула: – Ох, ничего себе! Начало двенадцатого. Я бы с радостью с тобой поболтала еще, но пора ложиться. Спокойной ночи, подруга! – пожелала Генриетта, произнеся последнее слово с намеренной подчеркнутостью.

– До завтра! – бросила я в ответ и через мгновение осталась одна.

Несмотря на поздний час, сна не было ни в одном глазу. Эту проблему мог решить свежий воздух, однако открывать окно и высовывать в него голову меня не прельщало. После недолгих раздумий я накинула на плечи шаль и покинула комнату.

Ноги сами привели меня на балкон, что я заприметила, когда возвращалась с собрания. В лицо тут же ударил теплый воздух. Улыбка незамедлительно коснулась губ. Я подошла ближе к надежным балконным прутьям, взялась за одну из них рукой и закрыла глаза.

Ветер нежно касался щек, играл с волосами. Ощущения были настолько приятными, что я всецело отдалась им, потеряла бдительность и испытала неописуемый испуг, когда услышала позади чужое дыхание.

Я резко обернулась. Страх мгновенно исчез, едва увидела в лунном свете лэра Рейнольдса. Он стоял на расстоянии вытянутой руки от меня, невероятно красивый все в той же расшитой серебром тунике и черном атласном плаще, что колыхался у него за спиной при порывах ветра. На правом боку по-прежнему висел в ножнах меч. Единственное отличие от отпечатавшегося в памяти образа – медальон с изображением орла, что блестел теперь у него на груди. Он был немногим больше того, что висел у меня на шее.

– Добрый вечер, лира Мередит, – официальным тоном произнес он, когда молчание непозволительно затянулось.

Ему ли не знать было, что никакая я не лира, и мои родители самые обычные люди. Как реагировать на подобное обращение? С одной стороны, оно придавало мне весомости, с другой – складывалось впечатление, что принца не устраивало мое положение в обществе и он решил его повысить хотя бы на словах.

В памяти невольно вспыхнули слова Генриетты о пропасти между мной и Тейлором. Внезапно я осознала, что, будучи простым магистром, он был гораздо ближе, чем в данную минуту. Принц больше не скрывал ни своего лица, ни истинного имени и держался в соответствии со сложившимися принципами.

– Как обустроились? Понравилась комната? – спросил он, едва услышал в ответ приветствие.

– Спасибо, лэр Рейнольдс, все отлично. Комната понравилась, хотя расположена немного высоковато, – я изо всех сил старалась говорить как можно непринужденнее.

– Уверен, вы скоро по достоинству оцените это неудобство.

– Возможно. Вы случайно не знаете, каким образом мне досталось жилье с улучшенной планировкой?

Это была оплошность. Бывший преподаватель вмиг напрягся. Даже в свете луны я видела, как ожесточился его взгляд.

– Если намекаете на мою причастность, то должен вас огорчить, я не приложил к этому руку. У меня есть более важные дела, чем распределение комнат. Предполагаю, на втором этаже попросту закончились свободные места. Не ищите подвоха там, где его нет. Взгляните на данный факт как на чистую случайность или на проявление удачи. Хорошей службы, нира Мередит, и спасибо, что встали на защиту Алмы.

Я чувствовала, что он собирался уйти, но не могла допустить, чтобы мы расстались на такой ужасной ноте. К тому же меня тревожил один вопрос, хотя теперь уже не рассчитывала получить ответ.

– Прошу прощения, лэр Рейнольдс, что смею вас задерживать, но где она сейчас? Я не слышала ее лая с момента прибытия на границу.

– Алма в моем доме в Ватерберге. Не хотел, чтобы она крутилась у всех под ногами. К чему этот вопрос?

– Я по ней скучала, – шепотом осмелилась признаться ему и добавила про себя: «И по тебе скучала. Очень!»

Пристально вглядываясь мне в глаза, он медлил с уходом. Хотя, казалось бы, разговор зашел в тупик.

– Она тоже, – внезапно произнес принц с непривычной теплотой в голосе, и его губы изогнулись в очаровательной улыбке.

Больше глава безопасности не стал задерживаться. Взмахнув рукой, он в считанные секунды построил портал.

– Спокойной ночи, нира Мередит, – пожелал мне Тейлор и, не дожидаясь ответа, ступил в мерцающую дымку.

Едва он исчез в пространственном переходе, я направилась к себе. Однако стоило закрыть за собой дверь и сбросить шаль, как услышала поскуливание и скрежет когтей по деревянной поверхности. С заходящимся от волнения сердцем я бросилась к двери. Выглянув в тускло освещенный коридор, увидела на пороге своей комнаты виляющую подобием хвоста Алму, которая со скоростью выпущенного файербола без приглашения прошмыгнула внутрь.

– Можешь говорить и делать что хочешь, Тейлор, но ты не настолько жесток и холоден, каким хочешь мне показаться, – с довольной улыбкой вымолвила я в пустоту и поспешила закрыть дверь.

Я проснулась и, не открывая глаз, попыталась пошевелиться. К собственной радости, мне это удалось. Не знаю, куда делась Алма, но под боком ее не оказалось, хотя, когда я засыпала, неугомонное создание было именно там.

Тейлор не пришел за ней ни в двенадцать, ни в час ночи, позволив нам вдоволь побыть вдвоем. Сперва мы с Алмой долго играли на ковре, потом не меньше получаса баловались в кровати.

«И правда, куда она запропастилась?» – задалась я вопросом, устало открыла глаза и ощутила, что за мной кто-то наблюдает. Резко сев, увидела в изножье постели… девочку лет шести. Худенькую, с большими серо-синими глазами в ярко-желтом платьице.

Я нервно сглотнула, убрала с лица волосы и окинула беглым взглядом комнату. Алмы в ней не было. Щеколда на двери повернута, ключ, который я оставила вчера в замочной скважине, теперь лежал на прикроватной тумбочке. Получалось, пока я спала, в комнате происходило нечто странное.

А хрупкая девчушка не сводила тем временем с меня глаз и теребила свои и без того уже спутанные волосы. Решив, что пора понять, что здесь происходит, прокашлялась и как можно ласковее спросила:

– Что ты здесь делаешь, милая?

– Жду, когда ты проснешься, – колокольчиком зазвенел ее звонкий голосок. – Ты мне понравилась. Будешь моей мамой?

От услышанного я впала в ступор. Вот так предложение! Мне понадобилось около минуты, чтобы прийти в себя и понять, что девочка никакое не видение и происходящее не дурной сон.

– Прости, детка, но не получится, – мой голос надломился, и в комнате на время повисла тишина.

Так неловко мне еще никогда не было. Но молчание не выход. Я набрала в легкие побольше воздуха, собираясь сказать, что наверняка у нее уже есть мама, но девочка опередила меня:

– Папа мне тоже так сказал.

– Что именно он тебе сказал? – я напряглась, более нелепого продолжения разговора и представить сложно было.

– Ты дружишь с Алмой. Значит, не можешь выйти за него.