Требуется помощница, или Светлая против Темного (СИ) - Чернованова Валерия Михайловна

Секунда, другая, и разгоряченный мужчина надо мной замирает. Тело его, и без того каменное, еще больше тяжелеет, глаза смыкаются.

Спихнув эту гору мышц с себя на кровать, хватаюсь за наручники и, мысленно ругаясь, подтягиваю тяжеленную руку мерзавца к деревянному изголовью, состоящему из множества резных столбиков. Пальцы дрожат, и я боюсь, что Темный в любой момент может очнуться. И так и будет! Так что скорее, Кара! Трястись будешь дома в компании фаянсового друга.

Долгожданный щелчок, а спустя несколько секунд вторая рука Темного оказывается зафиксирована браслетом наручника. Вовремя, потому что в тот самый момент он открывает глаза, и я, подавив желание испуганно пискнуть, слетаю с кровати, на лету подхватывая так и норовящее сползти платье.

— Каково! — Хорос дергает руками. С такой силой и яростью, что деревянные столбики начинают жалобно трещать.

Боги! Это зрелище стоило всех усилий и обещанных Лукасу свиданий. Злющий, беспомощный высший, абсолютно голый, если не считать боксеров, до сих пор ощутимо топорщащихся там, где им и положено топорщиться.

Завела и довела. Жестокая я.

— Правила игры поменялись, малыш, — победно улыбаюсь звереющему мужчине.

— Светлая, — жестко ухмыляется он в ответ, прекрасно понимая, кто только что воздействовал на его сознание. Поморщившись, дергает руками, сжимая в кулаки пальцы, снова пытаясь вырваться. Все еще безуспешно.

Но это лишь вопрос времени, так что не тормози, де Ларра, действуй!

Вытряхиваю из клатча свой новенький сейт и, больше не теряя времени, начинаю фотографировать этого бешеного. В глазах тьма, на лице гримаса звериной ярости, с губ срывается что-то очень похожее на рычание.

Фантастика.

— Уже предвкушаю, как эти фотографии увидит весь мир. А ты? — Не останавливаясь, обхожу кровать, желая запечатлеть с разных ракурсов самоуверенного красавчика Ксанора Хороса, распластанного на мятых простынях. — Всемогущий высший, пойманный на крючок моделькой, которых привык пользовать. А теперь и тобой, малыш, попользовались. Ну как, нравится? Нравится осознавать, что не владеешь ситуацией? Что не ты имеешь, а имеют тебя!

Высший хищно прищуривается и смотрит на меня с таким видом, словно пытается убить силой мысли. И, наверное, в мечтах уже вовсю убивает.

А вот в реальности...

— Ты ведь понимаешь, что я найду тебя, — подозрительно вкрадчиво произносит он, и я понимаю другое, ясно и четко: пора убираться.

Очередной яростный рывок — дерево трещит все громче, сдаваясь, а у меня в груди все громче и быстрее колотится сердце. От выплескивающегося в кровь адреналина, к которому примешивается горечь страха и сладость азарта.

— Только представь, что с тобой будет, когда это случится... моделька. Если хоть одна фотка попадет в сеть...

— Они все попадут, — обнадеживаю его и вздрагиваю, когда высший резко подается вперед.

Теперь уже сердце останавливается, потому что кажется, вот сейчас изголовье разлетится щепками.

Йорги! Сколько же в нем силищи!

А ярости (и ненависти ко мне) и того больше.

Плевать! Мне с ним детей не рожать. И вообще, я больше никогда его не увижу, так что пусть запугивает если ему от этого легче.

— Приятного продолжения отдыха, сонор Хорос.

Сунув сейт в сумочку, поправляю ремешок босоножки и бегу к двери, слыша за спиной низкий, глухой от едва сдерживаемой ярости голос:

— Лучше уже сегодня улетай из Грассоры, хоть это все равно тебе не поможет. Я убью тебя, Светлая! Но сначала найду и...

Что следует за этим самым «и» я уже не слышу. Выскочив в коридор и хлопнув дверью, устремляюсь по нему торпедой. Лечу, не сбавляя скорости, мечтая поскорее убраться из этого йоргового притона. Еще несколько метров, почти добралась до заветной лестницы... Эта мысль проносится и улетучивается из сознания, когда я чуть поворачиваю голову вправо и тут же замираю. Дверь в комнату раскрыта настежь, и эта спальня очень похожа на ту, в которой я поквиталась с мерзавцем.

Но не это привлекает мое внимание. Не спальня, а распахнутое окно, через подоконник которого, как поломанная кукла, перекинута девушка. Ноги ее широко раздвинуты, короткое платье разорвано, обнажая стройное тело и свободно распахнутые крылья.

Рваные, как и платье.

Проклятье!

— Эй? Я сейчас кого-нибудь позову на помощь и.

Быстро вхожу в комнату, но на полдороге останавливаюсь и понимаю, что шагнуть дальше, приблизиться к ней я просто не в состоянии. Этой Светлой уже не нужна помощь. Никто ей не поможет. Просто потому, что она... мертвая. Я не чувствую в ней жизни, не чувствую... ничего! И от этого, от ощущения пустоты, будто девушку в блестящих лохмотьях окружает вакуум, становится жутко.

Жутко настолько, что я разворачиваюсь и малодушно убегаю. Несусь прочь, не оглядываясь, мечтая оказаться как можно дальше от «Эрреры» и вырвать из воспоминаний жуткую картину смерти.

Кара

Такси удается вызвать где-то, наверное, с пятой попытки. Дрожащие пальцы то соскальзывают с экрана, то попадают куда-то не туда. Я стою и дрожу, хоть на улице, несмотря на поздний вечер, по-прежнему невыносимо душно. Так душно, что хочется сорвать с себя платье-удавку. Возможно, тогда получится дышать нормально, а не как сейчас — через раз.

Наконец передо мной приземляется аэрокар. Рухнув на заднее сиденье машины, прикрываю глаза и так и сижу, не шевелясь, снова и снова воскрешая в памяти увиденный кошмар.

Темные по своей природе ублюдки и сволочи, привыкшие получать все, что им захочется, и пользоваться этим всем в свое удовольствие. Ладно, не все Темные. Есть редкие исключения. Рен с моим отцом тому подтверждение. Остальные... От остальных лучше держаться подальше.

Иначе можешь закончить, как та бедняжка.

Боги, зачем вообще я туда отправилась...

Джен я застаю в той же самой позе, в которой она сидела, когда я уходила. Кажется, будто за все это время она ни разу не пошевелилась. Будто в подругах у меня не человек, а синтана — робот, которые в последнее время стали неотъемлемой частью нашей жизни и нашего мира.

Они есть везде. В той же «Эррере» мне попалось на глаза несколько.

Почему я об этом думаю? Да йорг меня знает. Уж лучше думать о синтах, чем о мертвой фее, свисающей с подоконника борделя.

— Еще не спишь? — Я закрываю за собой дверь и стягиваю босоножки, только сейчас понимая, как сильно у меня ноют с непривычки ноги.

Не люблю каблуки, особенно такие высокие.

— Как прошла вечеринка? — спрашивает Джен бесцветным голосом.

Отблески экрана сейфота скользят по ее лицу, выхватывая его из полумрака. Его и слезы, оставившие на бледных щеках мокрые дорожки.

Джен опять плакала. Из-за этого мерзавца.

— Паршиво прошла. — Я опускаюсь рядом с подругой, беру ее за руку и легонько сжимаю прохладные пальцы. — Ты как? Может, чего-нибудь хочешь?

Джен забирает руку, жмурится, а потом прячет лицо в ладонях.

— Хочу все забыть.

— Со временем все забудется, — неловко отвечаю я.

Я понятия не имею, как следует вести себя в подобной ситуации. В полицию обращаться уже поздно, да и Джен не передумает — уж слишком она боится Темных. Попробовать найти ей психолога? Но сначала на него еще нужно заработать.

Йорги...

— Легко тебе говорить. — горько усмехается она.

— Джен, я...

— Что ты? — Ли нервно вскидывается. В ее глазах я вижу злость и обиду, будто это я сделала ей больно, а не мерзавец Хорос. — Ты бы могла этот вечер провести со мной. Знаешь, как мне плохо, но вместо того, чтобы поддержать, полночи развлекалась йорг знает где. А теперь являешься и начинаешь строить из себя заботливую подругу. Если бы действительно обо мне заботилась, осталась бы дома!

— Дома сегодня я не осталась из-за тебя. — Слова вырываются прежде, чем я успеваю их удержать.

Джен хмурится, и теперь в ее голосе звучит еще больше обиды:

— Понимаю, со мной сейчас невесело. Ну извини, что мне так паршиво. Постараюсь держать свои чувства при себе и не напрягать тебя своим унылым видом!