Дж Уорд - Желание

Когда товарищи посмотрели на него так, будто он окончательно свихнулся, Джим не мог не согласиться с этим.

Невмешательство убьет его, но он уловил суть… и был рад тому, что архангел встал на его пути. Благодаря манипуляциям Девины с правилами, Матиасу представится шанс, только если Джим останется в стороне.

Даже если это противоречило всем его инстинктам.

Спустя мгновение, Найджел начал исчезать, его магическое сияние постепенно угасало. В его отсутствие, Джим рухнул коленями на траву, его глаза не отрывались от открытой двери дощатого дома, когда Эдриан и Эдди начали наезжать на него, требуя объяснения команды «Стоять».

На задворках разума, его все еще манила необходимость ступить на тропу, выложенную Девиной.

Особенно подумав о женщине Исаака в руках Матиаса…

О, Боже… Роса собирались принести в жертву, не так ли?

Руки Джима нащупали землю, и он впился в газон пальцами, чтобы удержать свое тело на месте.

Склонив голову, он молился, что правильно вложил свою веру, и добро, в конце концов, восторжествует. Но печальный факт крылся в том, что правильный поступок будет означать смерть мужчины, который не заслужил умереть этой ночью.

Матиас разобрался с Чайлдами до того, как Исаак во всеоружии войдет через парадную дверь.

Оглушив Гри электрошокером, он понял, что поднять ее с пола и усадить в кресло — выше его возможностей, поэтому оставил девушку лежать там, куда она упала, связав ноги и запястья клейкой лентой, которую нашел в кладовой Алистара.

Ее отец?

Не ясно, что заставило мужчину открыть дверь и замереть в трансе, но отвлеченное внимание и витание в облаках попали в точку со временем. Матиас смог подойти прямо за спину парня и приставить пистолет к его голове.

Так что, да, усадить его в кресло на кухне оказалось проще простого; мужчина буквально сам связал себя по рукам и ногам.

Что оказалось полезно, учитывая, что грудь Матиаса болела так сильно, что он едва мог дышать.

И сейчас, им троим осталось всего лишь дождаться Исаака в доме с открытыми дверьми.

Раздался стон, а потом движение на полу, когда Гри Чайлд начала приходить в сознание. Мгновение она была в замешательстве, будто пыталась понять, почему лежала на жесткой древесине и не могла открыть рот. А потом она дернулась всем телом, ее глаза широко распахнулись, она нашла его взглядом.

— Доброе утро, — угрюмо сказал он, кивнув ей, когда Алистар начал бороться с узами, издавая приглушенные звуки из-за скотча на губах.

Матиас навел дуло на голову парня. — Захлопнись.

Их никто не мог услышать, но страдания и сопротивление действовали Матиасу на нервы. В действительности, стоя между отцом и дочерью, он был далек от спокойного, всем-заправляющего-парня, которым был в прошлом: его мучила сильная боль. Он был изнурен. И чувствовал себя так, будто то, что должно произойти, было предопределено, и будущее не зависело от его решений.

Он одновременно полностью лишился контроля и оказался в ловушке.

Пока оба Чайлда смотрели на него, и вновь воцарилась тишина, он уперся ладонями в стол, его дребезжащее тело противилось смене позиций.

— Знаешь, что больше всего злит меня в тебе? — сказал он Алистару. — Я спас хорошую. — Он кивнул вниз на Гри. — Я мог оставить тебя с твоим сыночком. Но нет, я забрал испорченного… вырвал твоего дражайшего малыша Дэнни из его несчастья и от тебя подальше.

Он помнил, как удивился своей логике в тот момент. Для него было более характерно отнять жизнь того из детей, чья потеря принесет наибольшие страдания, но на перепутье он пошел иным путем.

Может, он начал меняться еще до того, как вынес приговор. Кто знает.

Не все ли равно?

Он был слишком далек от спасения, и телефонный разговор с Джимом Хероном, вместо того, чтобы показать возможности его искупления, лишь открыл глаза на его греховность. Время положить этому конец… и уйти с размахом.

Только в этот раз сделать все правильно.

В этот момент в арочном проходе кухни появился Исаак Рос. Его глаза первым делом устремились к Гри, и сквозь стоическое хладнокровие прорывался неистовый страх.

Он любил эту женщину.

Ну, хорошо ему, бедному ублюдку.

— Добро пожаловать на вечеринку, — глухо сказал Матиас, подняв пистолет и наведя его на дочь Чайлда.

— Не делай этого, — вскрикнул он. — Возьми меня, не ее.

Матиас взглянул на широкораскрытые, запуганные глаза, и то, как девушка, казалось, шептала губами «О, Боже, нет…»

— Мне действительно жаль за все это, — сказал он ей. И он говорил серьезно. Матиас не знал, что было более жестоко: убить ее на глазах Исаака… или позволить ей пережить смерть мужчины… предполагая, что его любовь была взаимной.

Очень плохо, что один из них сейчас умрет… и Джим Херон будет вынужден придти и застрелить Матиаса… это уровняет счет. Солдат спас его два года назад, против его желания, и сейчас… сегодня ночью… он сделает то, что должен был сделать в пустыне.

— Матиас, — резко сказал Рос. — Я опущу пистолет.

— Не утруждай себя, — пробормотал он, не отрывая взгляда с Гри. — Знаете, Мисс Чайлд, он сдался мне, чтобы спасти вас. Дважды. Все это было ради вас.

— Матиас, посмотри на меня.

Но он не посмотрел. Вместо этого, он перевел взгляд на лицо Алистара, и это определило его выбор.

Он передвинул пистолет.

Исаак был готов… и он не ожидал меньшего.

Они нажали на курки одновременно.

Когда на кухне раздались выстрелы, отдавшиеся эхом, от которого зазвенело в ушах, и глаза защипало от слез, Гри закричала через скотч, закрывавший рот.

Она услышала, как два тела рухнули на пол, но с ее точки обзора не было видно, кто ранен.

Кто-то стонал.

Сердце гулко билось, она подняла голову и изогнула шею. Матиаса не было видно… значит, его зацепило… она надеялась на это.

Исаак…? Ее отец…?

Двигаясь по деревянным полам словно гусеница, Гри обогнула кухонный остров. Первым она увидела отца в кресле. Именно он стонал, яростно борясь со скотчем, удерживавшим его руки и ноги.

Где Исаак?

Ледяной ужас заменил каждую унцию крови в ее венах, и она узнала ответ на свой вопрос прежде, чем увидела его, лежавшего на полу, у самого входа в комнату.

Он не шевелился, его пистолет лежал в вялой, раскрытой ладони, глаза незряче уставились на потолок.

Гри снова закричала, ее тело съежилось, щека скрипела на лакированном полу, ее душа и разум отказывались принимать неизбежное. Метаясь на полу, она дюйм за дюймом приближалась к нему, надеясь помочь, с трудом преодолевая расстояние…