Стефани Майер - Сумерки

Эдвард снова скривился — мои слова напомнили ему о том, что я гораздо лучше информирована, чем он предполагал. Я наблюдала, как он подавляет свой гнев, как глаза его снова становятся задумчивыми.

— Чарли? — отрывисто бросил он. — Рене?

Последовала долгая пауза — я мучительно подбирала слова. Открыла рот, но ничего не смогла произнести и потому снова его закрыла. Эдвард ждал с победоносным выражением лица, поскольку знал, что верного ответа у меня нет.

— Послушай, тут тоже нечего обсуждать, — пробормотала я, наконец. Моя ложь, как всегда, прозвучала не слишком убедительно. — Рене обычно принимала решения, которые считала правильными для себя, и от меня ждёт того же. А Чарли стойкий человек и привык справляться сам. Я не могу вечно о них заботиться, у меня своя жизнь.

— Вот именно! — рявкнул он. — И не мне отнимать её у тебя.

— Если ты мечтаешь увидеть меня на смертном ложе, могу тебя обрадовать. Я как раз там.

— Ты выздоравливаешь.

Я сделала глубокий вдох, не обращая внимания на вызванный им болезненный спазм. Уставилась на Эдварда, ответившего мне столь же пристальным взглядом. Ни намёка на готовность к компромиссу не было на его лице.

— Ничего подобного, — медленно произнесла я.

На гладком лбу прорезалась морщинка.

— Конечно, выздоравливаешь. Может остаться один или два шрама, но…

— Ошибаешься. Я умираю.

— Право, Белла! — встревожился он. — Ты выйдешь отсюда через несколько дней. Максимум две недели.

Я одарила его сердитым взглядом.

— Возможно, я не умираю сейчас… но умру когда-нибудь. Каждая минута приближает меня к смерти. И я старею.

Поняв, о чём я, он нахмурился, закрыл глаза и прижал кончики пальцев к вискам.

— Так обычно и происходит. Так и должно быть. И так было бы, если бы я не существовал. А я не должен существовать.

Я фыркнула. Он изумлённо открыл глаза.

— Глупость какая! Представляешь, человек выиграл в лотерею, ты подходишь к нему, отбираешь деньги и говоришь: «Послушай, это неправильно, всё должно быть не так, давай лучше вернёмся к тому, как обычно бывает». Я на это ни за что не соглашусь.

— Меня вряд ли можно счесть выигрышем в лотерею, — огрызнулся он.

— Верно. Ты гораздо лучше.

Он закатил глаза и поджал губы.

— Белла, больше никаких дискуссий. Я не намерен обрекать тебя на проклятье вечной ночи. И хватит об этом.

— Если ты думаешь, что я остановлюсь, то ты меня плохо знаешь, — предупредила я. — Ты не единственный вампир, с которым я знакома.

Он снова рассвирепел.

— Элис не посмеет.

И в этот момент он выглядел настолько устрашающе, что я, сама того не желая, поверила. Невозможно было представить существо настолько отважное, чтобы противоречить ему.

— Элис это видела, правда? — догадалась я. — Поэтому ты так расстраивался, вспоминая о ней. Она знает, что когда-нибудь я стану такой, как ты.

— Наша прорицательница ошибается. Она видела, что ты умрёшь, но этого не случилось.

— И всё же, лично я не рискнула бы держать пари против Элис.

Мы застыли, глядя друг другу в глаза. Надолго повисла тишина, нарушаемая жужжанием и писком приборов, стуком капель и тиканьем часов на стене. В конце концов, выражение его лица смягчилось.

— И к чему мы пришли? — поинтересовалась я.

Он невесело рассмеялся:

— Полагаю, это называется тупик.

Я вздохнула и пробормотала:

— Эх!

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, бросив взгляд на кнопку вызова медсестры.

— Хорошо, — соврала я.

— Я тебе не верю, — мягко сказал он.

— Я не желаю снова проваливаться в сон.

— Тебе необходим отдых. Этот спор не идёт тебе на пользу.

— Тогда сдавайся, — подсказала я.

— Попытка засчитана, — он нажал кнопку.

— Нет!

— Слушаю, — проскрежетало из динамика на стене.

— Думаю, мы готовы к очередной дозе обезболивающих, — ровно произнёс он, не обращая внимания на мою злость.

— Сейчас пришлю медсестру, — скучающе ответил голос из динамика.

— Я не стану принимать лекарства, — пригрозила я.

Он взглянул на пакетик с жидкостью, прикрепленный к капельнице рядом с моей кроватью.

— Вряд ли тебе придётся что-то глотать.

Сердце забилось быстрее. Он прочитал страх в моём взгляде и досадливо вздохнул.

— Белла, тебе же больно. Чтобы зажили твои раны, нужен отдых. Зачем ты сопротивляешься? В тебя больше не будут втыкать иголки.

— Я боюсь не иголок, — прошептала я. — Боюсь закрыть глаза.

Его лицо озарила моя любимая улыбка, и он обхватил ладонями мои щёки.

— Я же сказал тебе, что никуда не уйду. Не бойся. Я здесь, пока моё присутствие делает тебя счастливой.

Я улыбнулась в ответ, несмотря на боль.

— Знаешь, ты ведь говоришь о вечности.

— О, ничего страшного, ты справишься — ведь это всего лишь увлечение.

Я покачала головой, и всё поплыло перед глазами.

— Ну ладно, Рене поверила, хоть это и странно. Но ты!

— В этом и состоит прелесть человеческой жизни, — поведал он. — Люди меняются.

— Не дождёшься! — сощурилась я.

Он смеялся, когда, вооружённая шприцем, в комнату вошла медсестра.

— Извините, — отрывисто сказала она Эдварду.

Он встал, отошёл в угол комнаты и опёрся о стену, сложив руки на груди. Я настороженно следила за ним, а он ответил мне спокойным взглядом.

— Ну вот, дорогая, — медсестра улыбнулась и ввела лекарство в трубку. — Сейчас тебе станет лучше.

— Спасибо, — буркнула я без энтузиазма. Много времени не потребовалось, я почти сразу почувствовала, как тело становится вялым.

— Вот и отлично, — пробормотала она, когда мои веки смежились сами собой.

Видимо, она ушла, потому что прохладные гладкие пальцы прикоснулись к моему лицу.

— Останься, — невнятно пробормотала я.

— Останусь, — пообещал он ласковым, как колыбельная, голосом. — Как я и сказал, пока это делает тебя счастливой. Пока так лучше для тебя.

Я попыталась покачать головой, но она была слишком тяжёлой.

— Эт не одно и т-же, — язык заплетался.

— Не думай об этом сейчас, Белла. У тебя ещё будет время поспорить со мной, когда проснёшься, — рассмеялся он

Наверное, я улыбнулась.

— Лан-на.

Его губы оказались у моего уха.

— Я люблю тебя, — прошептал он.

— Я тоже.

— Знаю.

Я слегка повернула голову… в ожидании. Он знал, что мне нужно. Холодные губы нежно прикоснулись к моим.

— Спасибо, — вздохнула я.

— Не за что.

Я уже плыла в полузабытье, но попыталась в последний раз преодолеть сонливость. Мне нужно было сказать ему кое-что ещё.