Уж замуж невтерпеж - Екатерина Лесина

Брунгильда ступила.

Первый шаг дался с трудом. Второй уже легче. Третий… и четвертый.

– Чего ревешь? – спросила Брунгильда, увидев впереди тень. Тень была до боли знакомой. Вот она отняла руки от лица.

– Ты!

И прыгнула навстречу да так споро, что Брунгильда и секирой взмахнуть не успела. Тень, обернувшись Летицией Ладхемской повисла на шее. Правда, может, и не она.

– Боги, я так перепугалась! А мы тут… тут… и представляешь… – она что-то там говорила, а Брунгильда слушала краем уха, раздумывая, что, наверное, эта все же настоящая.

Откуда?

Да просто… чуялось так.

– И эти потерялись, – пожаловалась Летиция Ладхемская, окончательно успокаиваясь. – А еще мы не успели рассказать.

– О чем?

– О том, что чернокнижник – женщина!

– Вот… – Брунгильда огляделась. Туман не поредел, но тропа под ногами уводила куда-то вдаль. – Думаю, это самая меньшая из наших проблем. Идем.

– Куда?

– Туда, – она махнула рукой. – Раз уж дорога… глядишь, и выведет.

Вывела.

К Ариции Ладхемской, которая не рыдала, но просто сидела, то ли на камне, то ли на клочке тумана, перебирая серую муть пальцами.

– Мягкая, как шерсть, – сказала она. – А вы тут тоже…

– Тоже, – согласилась Брунгильда.

– И я вот… заблудилась.

– Ничего, как заблудились, так и найдемся… ежели все вместе.

Тропа не спешила исчезнуть. Более того, теперь она стала словно бы шире. И вовсе на дорогу походила… точно, на дорогу. Хорошую такую. На Островах таких не было. Широкая. Камнем мощеная. И столбы стоят, высоченные.

– Знаешь, – задумчиво произнесла Летиция Ладхемская. – Это все становится… пожалуй… более материальным, что ли?

Туман же побелел.

И поредел.

А дорога… любая дорога куда-нибудь да выведет. И Брунгильда бодро зашагала вперед, не оборачиваясь на хрупких ладхемок – хотя вот было в душе что-то этакое, недобренькое, что уж теперь-то они поймут. Знать бы еще что…

Теттенике сидела на обочине, задумчиво выплетая венок из неестественно огромных роз. Те щетинились шипами, но пальцы Теттенике как-то умудрялись не касаться шипов.

– Долго вы, – сказала она с упреком. И поднялась. А потом надела венок, который сомкнулся и превратился в корону.

Вот ведь.

– А эта где? – Брунгильда погладила секиру, успокаиваясь. – Мудрослава?

Теттенике молча указала вперед, туда, где сквозь зыбь тумана проступали очертания города. И не ошиблась. Мудрослава Виросская обнаружилась перед воротами. То есть, некогда это были ворота и преогромные. Через такие и пара кораблей пройдет. А самое странное, что стояли они словно наособицу. Стены-то не было.

Стены не было, а ворота имелись.

Каменные колонны уходили куда-то ввысь, теряясь в тумане. И видно было лишь, что они где-то там есть, но где – не понятно.

А вот резьба, колонны эти украшавшая, сохранилась неплохо. Хотя тоже не понятно. Люди какие-то. Повозки. Корабли. Все и сразу.

– Ну вот! – радостно воскликнула рыжая сестрица Мудрославы, выглянув из-за колонны. – Говори…ла же, что явятся! Куда денутся.

Мудрослава вздохнула и закатила глаза.

А потом сказала:

– Где мы вообще?

Брунгильда же, коснувшись колонны, вдруг осознала, что мир вернулся. Тот, который настоящий. И это тоже было странно, но…

– Там, где и должны быть, – спокойно ответила Теттенике. – В Мертвом городе.

– Кому должны? – Летиция раздраженно смахнула с волос остатки тумана. – Я вот не помню, чтобы кому-то что-то задолжала…

Теттенике поглядела на нее с укором. А потом спросила:

– Жить хочешь?

– А выйдет?

– Не знаю, – серьезно ответила степнячка. – Но теперь у нас хотя бы появился шанс. Идем.

– Туда? – рыжая сунулась было в ворота, но была перехвачена рукой сестрицы.

– Туда, – подтвердила Теттенике. – Нас ждут… нас так давно ждут. И она устала ждать…

– Нас?

– Не только, – теперь глаза степнячки сделались черны. – Но он придет. Он не может не придти теперь.

Прозвучало как-то… не слишком обнадеживающе.