Коридоры истории (СИ) - Соколова Надежда Игоревна

— Лизавета? — мужской баритон не позволил осмотреться. Я повернулась к говорившему.

Ну здравствуй, легендарный Эдгар Норейский.

Худой шатен среднего роста сидел в мягком кожаном кресле возле стеклянного столика, накрытого явно для дружеской пьянки: виски, коньяк, мясная нарезка, свежие овощи… Это меня тут ждали? Или я сорвала чье-то теплое общение?

— Приветствую, Эдгар.

Я подошла к креслу напротив, села, уверенной рукой налила из открытой бутылки виски в чистый стакан нужное количество жидкости, поставила на стол и то, и другое и вопросительно посмотрела на хозяина дома.

Мужчина улыбнулся. Тонкие губы явно не привыкли к подобному движению мышц и, на мой взгляд, раздвигались с трудом.

— Не знал, что ты теперь работаешь в паре.

— Я тоже. Пока с родственником не пообщалась, — пожала я плечами. О моих родственниках в Академии не знал только ленивый.

— Умный мальчик?

— После сегодняшней драки я в этом сомневаюсь.

На этот раз собеседник ухмыльнулся. Что ж, хотя бы по одному пункту мы сошлись во мнении.

— У нас не получилось попасть в дом Академии. Моих бойцов что-то не пускает внутрь. Никакого охранного контура нет. Ты знаешь, что это может быть? — долгий немигающий взгляд мог бы напугать меня еще лет пять назад, но не теперь, когда за плечами была не одна попойка с оперативниками и дружками Мартина.

А вот вопрос интересный. Очень. И ведь что-то вертится в голове. Что-то…

В голове внезапно всплыло:

'- Лизка…

— Помолчи, Алекс… Что-то мне всё это не нравится…

— Там у порога иголка воткнута… Длинная…'

Вашу ж… да об колено… да со всей дури… да хлыстом! А я-то, глупая, думала, что эта гадость была связана с отоворотами-приворотами.

— Знаю, — кивнула я уверенно, — только понятия не имею, кто эту защиту поставил и на кого конкретно она должна быть направлена. Эдгар, у вас есть инструменты? Нужно пол вскрыть.

Проговорили мы недолго, минут сорок-пятьдесят, вышла я после общения с Норейским раздраженная и злая. Алекс, дремавший на скамейке у стены, при моем хлопанье дверью подскочил, осоловело уставился на 'начальство', перевел взгляд на брюнета, так и не покинувшего свой пост охранника, и благополучно промолчал. Молодец, мальчик. Глядишь, лет через — дцать из него что-нибудь путное и выйдет.

Из города выезжали медленно, в полном молчании. Толстые неповоротливые стражники на воротах, завидев на попонах графские цвета, разве что честь не отдали. Да уж, уважают тут Ричарда…

Полуденное солнце нещадно палило, из-под лошадиных копыт стелилась пыль, а я, стараясь не сорваться на грубую площадную ругань, рассказывала парню то, что поведал глава 'чистильщиков'.

— Контрабанда это. Два идиота, Дирк и Рик, захотели озолотиться в прямом смысле этого слова. Мол, два-три путешествия туда-обратно, несколько обычных безделушек, ничего же страшного. Дураки. И ведь работают в Академии не первый год. Должны же понимать… Нет, жадность глаза застила. Золото! Вот цель!

— Как бы они это золото легализовали? — нахмурился мальчишка.

Я передернула плечами:

— Их спроси. То место за диваном — как раз основной тайник. Сара прознала об их грязных делишках, пригрозила сообщить 'наверх', троица поругалась, подруга выскочила из дома — и с концами. И Дирк, и Рик клянутся всем на свете, что и пальцем напарницу не тронули…

За разговором неспешно доехали до замка.

— Лиззи…

— Слышу, — настороженно кивнула я. — Что бы ни случилось, веди себя естественно.

— Ты о чем? — недоуменно уточнил парень.

— Не знаю, но интуиция твердит, что…

Я не договорила: услышанный нами шум предстал перед глазами толпой людей, что-то внимательно рассматривавших. Или кого-то? Слуги и охрана обступили практически плотным кольцом девчонку, одетую в длинное серое платье, фасоном совершенно не похожее на местную одежду: узкий лиф, украшенный люрексом, пышные юбки, неожиданный пояс на талии. Добавить к наряду высокую пышную прическу с лентами в волосах и черные лаковые туфли на каблуках, и становится понятным удивление толпы. А потом я посмотрела в лицо девушки. Незнакомка улыбалась радостно и счастливо, в знакомых зеленых глазах не было ни малейшего намека на узнавание. Да там даже интеллект не ночевал… Сара… Я до боли стиснула запястье с латунным браслетом. Чистильщики — вот кто был здесь нужен.

— Алекс, спокойно спешиваемся и идем в дом. Ты понял? — чуть слышно обратилась я к ехавшему рядом напарнику.

— Да, — послышался такой же тихий ответ.

'Чистильщики' прибыли оперативно: мы с Алексом успели лишь доехать до конюшни, спешиться там и дойти до дома.

Через два часа я уже писала рапорт у себя в кабинете. Уставшая, голодная, не выспавшаяся, я в тот момент была не самым лучшим собеседником. Впрочем, Дарик на все это не обращал ни малейшего внимания: домовой беспрестанно ворчал, вспоминая все мои грехи.

— Это ж надо было так перед кикиморой опозориться. Две свечки, как для покойника зажгла. Три надо было. Три! Лизка, ну вот почему ты такая бестолочь?!

— Дарик, совесть имей, — раздосадованно дернула я плечом. — Я только приехала. Лучше сбегай узнай, как там Сара.

— Сбегай! Я что тебе, мальчик на побегушках? Алекса своего посылай, — проворчал домовой, но все же исчез.

— Он не мой, — буркнула я в пустоту.

Противная нечисть довольно скоро вернулась и сообщила, что с Сарой работают лучшие врачи, но прогнозов пока нет. Вообще никаких.

— Какой хоть диагноз? — вздохнув, я устало потерла кулаками глаза.

— Амнезия. Всё. Остальное не разглашают. И никого к твоей подруге не пускают. Лизка, заканчивай уже свою писанину и езжай домой. Выспись наконец.

— Угу. Сейчас, две страницы допишу…

Отдыхала я трое суток. Однушка в элитном доме в центре города стоила дороже двушки где-нибудь на окраине, но родители были непреклонны: хочешь жить самостоятельно? Не вопрос. Но только на хорошо охраняемой территории. Иначе — вперед, отчий дом всегда ждет своих заблудших детей. Так что приходилось играть по установленным другими правилам и тратить львиную долю зарплаты на ипотеку.

Сон-еда-сон-еда — так прошли первые сутки. Вечером, проснувшись в очередной раз, я поднялась с постели, потянулась, раздраженно наблюдая, как втягивается в стену кровать, и потопала на кухню. Как и прочие квартиры в этом городе, моя была оснащена системой 'Умный дом'. Понятия не имею, как относились к этой технике другие жители, а меня подобное самоуправство интеллектуальной системы всегда бесило. Нет, ну в самом деле, встала ночью в туалет, возвращаешься, а вместо кровати уже чистый пол! Приходится стоять и ждать несколько секунд, пока мебель не вернется на законное место. 'Что ты маешься, — фыркал Мартин в ответ на мои жалобы, — пригласи техника, пусть устранит это самоуправство искусственного интеллекта'. Угу, и потратить на это остатки сбережений. Нет уж, я лучше помучаюсь…

На кухне с моим появлением зажегся свет и засветилась панель управления. Подойдя, я выбрала меню и уселась на выдвинутую из пола табуретку. Подпространство, конечно, пусто. Естественно, кому ж его наполнять. В квартире домовым я пока не обзавелась, а родичам не до моей скромной персоны. На появившемся вслед за табуреткой столе возникли кружка молока, открытый пакет мюсли, порезанная кружками копченая колбаса и ломти козьего сыра. Всё. Больше в этом доме ничего не осталось. Я вздохнула: карточка пока в минус не ушла, но и круглой суммой не радовала. До зарплаты еще неделя, одалживать не у кого, значит, посижу на диете. Раньше мне занимали Илька и Сара, но Илька в командировке, а Сара… Заставив себя не думать о заболевшей подруге, я взяла вилку, вяло потыкала ею колбасу и все же начала медленно жевать сыр.

На подоконнике заверещал домашний планетник. Отвечать не хотелось, но абонент был настойчив.

Встав, я дотянулась до устройства, посмотрела на номер. Жерар. Боги, вы меня не любите…

Нажав 'Ответить', я вымученно улыбнулась в веб-камеру.