Академия для старшей дочери графа (СИ) - Хегбом Юлия

На меня Сиерлен теперь смотрел задумчиво, словно наконец разглядел меня со всех сторон и понял, что я такое. То, что я укутала его в мягкий, пушистый и теплый плед поверх операционной рубашки юный дракон воспринял равнодушно. А я из-за этой рубашки полчаса волновалась что это одеяние «а-ля средневековое приведение» выбесит дракона.

Как, однако, сложно его просчитать! Конечно, эту рубашку на пациента одевать легко и удобно (в основном для медицинского персонала), но и только. Хотя… какая припомнилась, такую и создала.

Казалось, что мальчишка решил в кои то веки слушаться. И глоток поддерживающей магической настойки по рецепту настоящей Каэри выпил без препирательств вроде: «почему ты все еще не разрешаешь мне пить воду и сок, сколько захочу, почему в кружке непонятное варево и почему оно такое горькое… и почему его так мало».

Никаких магических игр для того, чтобы вновь попытаться завладеть кувшином (на этот раз с соком, а не водой) тоже не последовало. Конечно, часть «послушания» можно списать на временное бездействие по причине того, что дракону было все еще очень плохо — боли Сиерлен не чувствовал лишь потому, что я подключила несколько капельниц с обезболивающим, и он все еще был очень слаб. Мне пришлось придерживать его за плечи, пока он пил, так как ему было сложно сидеть без поддержки.

Но взгляд, которым Сиерлен меня наградил после этого, был не раздраженный или презрительный, а спокойный, даже сосредоточенный. А когда я стала кормить его с ложки бульоном, который наш повар приготовил на кухне по моему рецепту (это для дракона то, которому кусок мяса килограмма на три подавай, чтобы насытился) даже тогда драконий оборотень не проявил негодования или своего недовольства. Словно действительно стал понимать, что вначале нужно есть очень осторожно.

И притих совсем, затаился. Ничего не говорил уже в течение пятнадцати минут после того, как я кормила его «с ложечки», как маленького. Даже не попытался отобрать ложку, чтобы есть самостоятельно. Стоически выдержал такой «способ» кормления, хотя я видела, что ему чертовски неудобно передо мною. Наконец я не выдержала и спросила, может он сам будет есть бульон? Сиерлен посмотрел на меня с благодарностью, взял ложку в правую руку (ага, мальчишка — правша, отметила я автоматически) и стал медленно есть. Сам. Но опять не издал ни звука, даже простого «спасибо» не последовало. Что-то явно произошло, только вот что именно?

Одним словом, меня уже через пятнадцать минут вовсю распирало любопытство: послушание таких типов, как этот юный дракон, всегда имеет свою цену! Может, его необходимость повторной операции так напугала?

Так что первой «игру в молчанку» не выдержала я.

— Ладно, выкладывай, какие у тебя еще проблемы, чего тебе от меня надо и в чем ты надеешься получить мою помощь, как компенсацию за абсолютное послушание. Обещаю постараться исполнить требование, как только узнаю, что тебе настолько нужно, что ты столько времени ведешь себя, как образцовый пациент, — произнесла я, ожидая от дракона чего угодно, от поиска сокровищ сегодня ночью до требований немедленно найти его друзей.

— Не давай обещаний, которые потом не захочешь выполнять, — тихо и горько сказал Сиерлен. Вот теперь он на меня смотрел привычно — во взгляде снова появился страх и отчаяние.

— Ну знаешь, если ты не скажешь, что тебе от меня нужно, как я могу тебе помочь? Я могу узнать что тебе от меня понадобилось только от тебя! И я — не телепат, и читать мысли не умею! — возмутилась я.

Но то, о чем Сиерлен спросил меня, я совершенно не ожидала от него услышать!

— Каэри, что ты знаешь о том, как дракон выбирает Истинную пару? — прошептал на грани слышимости драконий оборотень.

Как же любил этот мальчишка ставить меня перед этическими дилеммами!

Ответить честно: «Ничего не знаю»? Гарантированно рассердить Сиерлена, для него этот вопрос, похоже, средоточие всех надежд… А я что, виновата, что на Земле драконы не водятся… кажется.

Ну, настоящая Каэри вроде должна знать хоть что-то, она в этом мире с детства жила. Я подключила «блок памяти прошлого обитателя тела». Мда… Не густо. Но что есть… то и есть. Постараюсь ответить хотя бы то, что знала Каэри…

— Драконы выбирают Истинную один раз в жизни. Черные драконы предпочитают выбирать в Истинные лишь черных драконов, что-то там с магией связано, драконьей. Что именно — не помню. В Академию поедем, там и спросим. А, да! Еще в случае, если Истинна, выбранная драконом-самцом гибнет или отвергает ухаживания дракона-самца, в большинстве случаев самец погибает.

— Довольно кратко, но в принципе верно. За одним дополнением. Как оказалось, черные драконы выбирают в Истинные не только черных драконов. Люди тоже вполне годятся для этого, — хмыкнул Сиерлен. Похоже то, что я рассказала ему все, что знала о драконах подбодрило его до такого состояния, что он в открытую ухмылялся.

Некоторое время я пыталась сообразить, что же он хотел сказать. Может, его отвергла самка черных драконов, которую он выбрал в Истинные? Не похоже, если честно. И что он там сказал о том, что люди на роль Избранной тоже подходят? Оу… Наконец до меня дошло… этот дракон не нашел ничего иного, как влюбиться в меня? Причем, не просто влюбиться, а выбрать меня в качестве Истинной? Но… зачем? Почему? Ведь это значит… Память Каэри была однозначна по поводу гибели самца в случае, если его отвергла Истинная… И что мне теперь с этим всем делать? В Академии браки запрещены. Сексуальные отношения — тоже. Правда, правила практически никто не соблюдает…

— Ты что, правда избрал меня своей Истинной? — тупо спросила я, не найдя другого логического объяснения пояснениям Сиерлена.

Когда мальчишка обреченно кивнул, я не выдержала и тихо сказала: «Ну мы и вляпались, оба!»

Сиерлен тихо прошептал что-то на своем драконьем языке. То ли он был со мной согласен, то ли просто не хотел конфликтовать. А я… мне теперь предстояло объясняться с драконом. Нет, он мне нравится, никаких сомнений в этом не было. Но — Истинная?

— Знаешь, Сиерлен, спасла я тебя совершенно случайно. То, что твой дракон избрал меня Истинной — тоже случайность, — в ответ на мои слова Сиерлен помотал головой, словно хотел опровергнуть то, что я ему сказала.

— Так как в твоем положении существует всего лишь два выхода — или быть рядом со своей Истинной или погибнуть, а я совершенно не желаю, чтобы с тобой случилось что-то нехорошее, то считай, что твои объяснения в любви приняты благосклонно, — я улыбнулась, увидев гримасу юного дракона. Он то ждал объяснений в любви, а в результате уверился, что я не гоню его по причине необходимости, так как боюсь, что он погибнет…

Надо было видеть взгляд юного дракона! Все! Прощание с живыми и поиск «дороги мертвых» в миниатюре. Он так отчаянно не смотрел на меня даже тогда, когда решил, что в ближайшее время умрет от ран.

Что в таких случаях (когда дракон нашел свою Истинную) предусмотрено у драконов, я не знала. Но была благодарна Сиерлену хотя бы за то, что он не оборачивается драконом и не несет меня в свой замок вопреки моей воле, так сказать «во избежание нежелательных контактов с представителями противоположного пола и не нужной с точки зрения мужа учебы». Хоть в этом мне повезло. Ах да… он же обернуться больше, чем на пять минут, не может. Потом следует магический «откат», а как это больно, я помню — после моего появления в этом мире Каэри (то есть меня) постигла эта незавидная участь — за применением ею магии последовал магический откат, последствиями которого пришлось «наслаждаться» уже мне. Впрочем, магический откат помог мне в том, что «странности» моего появления в этом теле отнесли на счет шока от магического отката.

А Сиерлен не производил впечатление умеющего терпеть боль. Скорее наоборот, чувствовал себя дракон в такой ситуации, когда от боли не спрячешься, очень неуверенно и явно «не в своей тарелке».

Мне же вся эта ситуация откровенно не нравилась. Пусть мальчишка симпатичный, ладно, даже красивый, и в моем вкусе, но он же вдвое меня младше! Совсем младенец! Ну ладно, Каэри, в теле которой я нахожусь, Сиерлен по возрасту подходит больше. Отчего, наверняка, и произошло непонимание, но я — это я! И потом, вся моя врачебная этика восставала против этой детской влюбленности! Пусть для мальчика все серьезнее некуда, но что мне то со всем этим делать?