Я (не) ваша мама (СИ) - Иконникова Ольга

Нэй обернулся и, довольный тем, что знает то, чего не знаю я, сообщил:

— Ее зовут Эйнари! Мне Пейдж сказала. Красиво, правда?

Ох, и выдумщица эта миссис Томпсон! Если даже поверить в то, что жители деревни действительно видели эту кобылицу, то как они могли узнать, что ее зовут Эйнари? Не сама же она им это сообщила. Хотя, возможно, они считают, что она умеет и говорить.

Я хихикнула, представив, как у нас в конюшне появилась бы говорящая лошадь.

Нэй обиженно засопел:

— Ты думаешь, что Эйнари нет? Но люди же видели ее!

Я торопливо закивала:

— Нет-нет, я не сомневаюсь, что она есть. Но, думаю, она может позволить себе гулять не только в этом лесу. Кто знает, быть может, она сейчас где-то в районе Литона, а то и дальше.

Нэй тоже кивнул, соглашаясь:

— Да, про это я не подумал. Если она так быстра, как говорят, то она может добежать и до самого Эмберли. А представляешь, как было бы здорово, если бы мы смогли ее приручить? Она бы выиграла все скачки в Эрландии!

У него на щеках горел здоровый румянец, и я порадовалась, что мы отправились на эту прогулку.

В лесу пахло мятой, душицей и земляникой. Нэй не удержался, спешился и набрал целую горсть спелых красных ягод. Ягоды были и у нас дома — в столовой стояла полная ваза (дети из деревни приносили их каждый день), но разве может с ними вкус тех, что ты собрал сам и съел прямо в лесу?

— Вкусно! — у него была улыбка до ушей.

А я вспоминала, как в детстве ходила по лесу с бабушкой — вот уж кто рассказал бы нам всё о белой кобылице. Она знала названия и целебные свойства каждой травки, каждого кустика. О каждом могла поведать множество таинственных историй.

Слёзы сами набежали на глаза, и я тряхнула головой, прогоняя воспоминания.

Конечно, никакую лошадь мы не увидели, и когда мы повернули назад, настроение Нэйтана сильно переменилось.

— Может быть, хотя бы она видела нас? — спросил он, и я охотно согласилась. — А если мы побываем здесь еще несколько раз, она привыкнет к нам и однажды покажется.

С этим я тоже не стала спорить. Будет замечательно, если мы хотя бы пару раз в неделю будем ездить с Нэем верхом. Такие прогулки будут ему полезны.

— А давай в следующий раз возьмем с собой Шарлотту? Ей тоже понравится, не сомневайся!

Это предложение я встретила с куда меньшим воодушевлением. Но я была почти уверена, что Лотта откажется от такой поездки сама.

Мы с аппетитом поели пирожков с рыбой и луком, запили всё сладким морсом и стали собираться домой.

Нэй рассказывал Джону про землянику, пока тот складывал в корзинку пустую бутыль и салфетки, а я наклонилась, чтобы сорвать ярко-желтый и приятно пахнущий цветок горянки.

Тогда я и увидела его — длинный конский волос. Вот только был он совсем не белым.

Едва вернувшись домой, я побежала разыскивать миссис Томпсон.

— Хорошо прогулялись, миледи? — поинтересовалась она, ловко расстилая накрахмаленную льняную скатерть на столе в гостиной.

Про лошадь она спрашивать не стала — должно быть, тоже не думала, что мы встретим ее в самый первый раз.

На ее вопрос я не ответила, а сразу задала свой:

— Скажите, Пейдж, а как описывали лошадь те, кто ее видел? Она вся белая? И грива, и хвост?

— Нет, миледи, — заметно удивилась горничная. — Говорят, сама она белая — как только выпавший снег. А грива и хвост у нее золотые.

Я вздрогнула. Волос, который я сняла с куста, был как раз золотистым.

В течение двух месяцев наши конюшни пополнились еще несколькими партиями лошадей-тяжеловозов. Я спустила на это почти все свободные средства.

Мистер Грант уже смирился с тем, что отныне ему придется заниматься не только скакунами, и весьма основательно подошел к новым обязанностям. Он уже знал имя каждой лошади, изучил их экстерьер и начал примерять на себя роль сводника, составляя пары, которые могли принести хороший приплод.

— Знаете, миледи, пожалуй, в этом что-то есть, — сказал он мне однажды. — Вот если соединить бретонцев с першеронами, а брабансонов с арденами…

И он погружался в мечтания, видя себя автором совершенно новой породы.

Ломовые лошади позволили нам оставить на службе всех конюхов. А вот с частью домашней прислуги всё-таки пришлось расстаться. Я вынуждена была рассчитать двух лакеев и одного садовника.

При нашем нынешнем бюджете двух младших горничных тоже было многовато, но на одну из них я решила возложить совсем другую работу. Я заметила, что шустрая и веселая Грейс Смит очень ловко составляет букеты из тех цветов, что росли в нашем саду и на ближайшем к поместью лугу.

— Вы хорошо разбираетесь в цветах, Грейс, — похвалила я ее, когда она украсила стол в гостиной новой композицией. — От ваших букетов никогда не болит голова, а настроение всегда улучшается.

— Благодарю вас, миледи, — зарделась она. — Я стараюсь приносить в дом только те цветы, запах которых идет на пользу. Вот, скажем, я люблю ромашки. Но если их много в вазе собрать, то ничего хорошего не получится — мигом почувствуете слабость. Или вот лаванда — ее в спальне хорошо держать, она бессонницу снимает.

Девушка была невысокой, смуглой, со смешными темными кудряшками, которые то и дело вылезали из-под ее белого чепца, за что ее часто ругала миссис Томпсон.

— А луговые и лесные травы вам тоже знакомы?

— А то как же, миледи? В деревне без этого никак. А ну-как, не ровен час, наперстянка или клещевина в сено к корове попадет.

На ее ярких пухлых губах почти всегда была улыбка, и мне подумалось, что именно эта девушка как нельзя лучше подходит для одной моей затеи, которую я пока лелеяла только в мыслях.

— А считать вы умеете?

— Довольно хорошо, миледи, — не стала скромничать она. — Мой брат Арно научил меня арифметике еще в детстве.

Теперь уже она смотрела на меня с любопытством, но пока я еще не была готова ей что-нибудь объяснить. Я и сама еще не была уверена в том, что решусь на осуществление этого плана. Сначала надо было наладить дела в конюшнях.

— Прибыл мистер Керр, ваша светлость! — доложил Эванс.

Это был новый литонский ветеринар. Прежний был не особо хорош, но Майкл был вынужден пользоваться его услугами, так как другого подобного специалиста в округе просто не было.

Выйдя в холл, я увидела молодого (слишком молодого для этой профессии!) человека с курчавыми русыми волосами и такой же бородкой. В любой другой ситуации он, пожалуй, произвел бы на меня приятное впечатление, но сейчас я нахмурилась.

— Если вы тоже, леди Карлайл, намерены попенять мне на мои юные годы, — он начал разговор сам, хотя это не вполне соответствовало этикету, — то могу вас заверить, что молодость — это тот недостаток, который быстро проходит.

Я чуть смутилась:

— Дело не в возрасте, мистер Керр. Не буду скрывать — я предпочла бы более опытного ветеринара.

— Такого, как мистер Коутс? — насмешливо уточнил он.

Мистером Коутсом звали его предшественника, и я поморщилась, вспомнив о нём.

— Где вы учились, мистер Керр? — я понимала, что выбора у меня не было, но всё-таки хотела убедиться, что он владеет хотя бы теорией.

— В университете Эмберли, ваша светлость! — он произнес это не без гордости.

Ну, что же, хотя бы образование у него было весьма приличное.

Мы отправились на конюшни, и во время осмотра лошадей он дал мистеру Гранту несколько дельных советов, касающихся и рациона, и селекции, и применения некоторых магических заклинаний, одно из которых, как выяснилось, мы на протяжении многих лет произносили совершенно неправильно.

Словом, когда мы вернулись в дом, я уже смотрела на мистера Керра без прежнего недоверия.

Поскольку было уже время обеда, я предложила гостю разделить с нами трапезу, и он, поблагодарив, согласился.

К столу подали запеченную утку с яблоками, и аромат в столовой стоял такой, что даже Шарлотта не удержалась и вышла из своей комнаты (а всё это время она по-прежнему предпочитала есть у себя в одиночестве).