Юлия Набокова - Вампир высшего класса

Вскоре настало время бросать букет невесты. Сашка коварно настояла на том, чтобы я встала в первом ряду, и умышленно кинула букет в мою сторону. В последний момент я увернулась, и букет с радостным ревом поймала Алена. Подруга укоризненно взглянула на меня. А ее младшая сестра была совершенно счастлива и со значением показывала букет озадачившемуся магу Алеше, в планы которого женитьба в ближайшие лет десять явно не входила.

Потом пришла очередь Ирвинга бросать неженатым друзьям подвязку с ноги невесты. К моему изумлению, Вацлав не стал уклоняться от участия в забаве. А уж когда он поймал брошенную в его сторону подвязку, я и вовсе испытала ошеломление. Вацлав с невозмутимым видом вернулся ко мне. Покрутив в руке кружевную подвязку с бантиком и стразами, он наклонился ко мне и вогнал в краску словами:

— Красивая вещица. Очень уж хочется посмотреть, как она будет смотреться на тебе. — И без паузы добавил: — Еще шампанского?

— Что? — ошарашенно переспросила я.

— За счастье молодых! — И Вацлав потянулся за бутылкой розового «Моэт Шандон».

Для свадьбы Саши я сделала исключение и выпила немного игристого вина. Хотя после того, как я увидела толпу зеленых чертей в пражской пивной, от алкоголя меня совершенно отвратило. К счастью, в банкетном зале представителей зеленокожих не наблюдалось. То ли на них подействовало присутствие юного мага, то ли на свадебных банкетах им не поживиться и они предпочитают пивные бары.

Вскоре жених с невестой разрезали свадебный торт и сбежали с торжества. Гости налегали на десерт — клубничный чизкейк в исполнении вампирского шеф-повара был великолепен, а молодежь продолжила танцы, которые становились все более откровенными с каждым бокалом, выпитым за счастье молодоженов.

— Хочешь посмотреть на стриптиз, — Вацлав насмешливо кивнул в сторону блондинки с декольте, которая так страстно извивалась в восточном танце под песню Шакиры, что бюст не меньше четвертого размера был готов вывалиться наружу, на радость не отходящему от блондинки Джасперу, — или уже сбежим?

— Сбежим! — Я проглотила последнюю ложечку восхитительного чизкейка и поднялась из-за стола.

Мы вышли на крыльцо и на миг застыли: прямо за козырьком начиналась стена дождя. Прогнозы синоптиков о грозе все-таки сбылись к ночи. По ступеням лестницы барабанили тугие капли, а на асфальте уже растекались лужи.

— У меня нет зонта, — предупредил Вацлав.

— У меня тоже, — ответила я, не отрывая взгляда от льющихся с неба струй воды и мечтая ощутить их свежесть на своей коже.

— Возвращаемся? — Вацлав лукаво взглянул на меня. — Или?..

— Или! — радостно воскликнула я и, схватив его за руку, вытащила под ливень.

Мы сбежали по ступеням и тут же промокли до нитки.

— Куда же вы? — донесся нам вслед крик Сашиной мамы, вышедшей на крыльцо. — Зонтик возьмите!

Она помахала нам сложенным зонтом, но мы покачали головами.

— Спасибо, теть Полин! — крикнула я. — Не надо.

— Простудитесь же! — с недовольством проворчала она. — Сумасшедшие! — донеслись до нас ее приглушенные слова, когда она уже входила обратно в ресторан.

Мы расхохотались, и от смеха Вацлава, подобного громовым раскатам, мое сердце забилось чаще. Я впервые видела его смеющимся и торопилась запечатлеть в памяти узор морщинок в уголках его прищуренных глаз, лучики в уголках рта — как же они ему шли! Вацлав притянул меня к себе, целуя мокрыми губами.

Внезапно рядом с нами сверкнула молния — но почему-то не с неба, а сбоку. Мы одновременно отпрянули друг от друга и повернулись на вспышку: на крыльце стоял свадебный фотограф и с широкой улыбкой показывал нам большой палец. Затем он поймал нас в объектив и сделал еще несколько кадров.

— Похоже, «Нью-йоркский поцелуй» на стене спальни скоро дополнит «Поцелуй под дождем», — усмехнулся Вацлав.

— «Самый мокрый поцелуй», — предложила я свой вариант и, поднявшись на цыпочки, коснулась губами его губ, стирая с них дождевые капли.

Благодарный фотограф защелкал вспышкой.

— Люблю тебя, — выдохнул Вацлав.

И от этого внезапного признания мне сделалось так жарко, как будто мы стояли не под прохладным московским дождем, а под тропическим ливнем где-нибудь на Шри-Ланке.

— А как это будет по-чешски? — взволнованно пробормотала я.

— Милую те. — Он с силой сжал меня в объятиях.

— Милую те, — с восторгом подхватила я, запрокинув голову к небу и подставляя лицо дождевым каплям.

— Так это значит, ты согласна? — порывисто спросил Вацлав.

Я так и не дала ему ответа на предложение переехать к нему, высказанное почти три месяца назад. Все сомневалась. Но теперь сомнений не осталось.

— Да!

Вацлав обхватил меня за талию, приподнял над землей и закружил. Со стороны крыльца вылетела еще одна молния.

…Забегая вперед, скажу, что именно эта фотография впоследствии заняла почетное место в нашей спальне рядом с «Нью-йоркским поцелуем». Вацлав окрестил ее как «Скажи мне да». А фотограф, передавая нам снимки, выразил готовность поработать на нашей свадьбе. Вацлав в тот же вечер сделал мне предложение, преподнеся обручальное кольцо с бриллиантом. Кольцо я с тех пор не снимаю, а ответа пока не дала. Куда торопиться? Ведь впереди у нас вся вечность. По крайней мере, лет сто на раздумья у меня есть.

Уменьшительный вариант чешского имени Вацлав.

В переводе с чешского: милый мой, любимый.

Имеется в виду американский вестерн «Ровно в полдень» (1952 г.).

Улица знаменита своими магазинами модных марок.

от англ. «сверкающая».

от англ. «драгоценный камень».

Район Нижнего Манхэттена. В первой половине XX века был местом жительства богемы.

О жизни Говарда Хьюза снят биографический фильм «Авиатор» режиссера Мартина Скорсезе.

«улыбайся!».

Часть Манхэттена от 34-й улицы до начала Центрального парка, где находятся символы Нью-Йорка — Эмпайр-Стейт-Билдинг, Таймс-сквер и Рокфеллер-центр.

Известный нью-йоркский универмаг.

Вацлав намекает на знаменитый снимок фотографа Робера Дуасно «Поцелуй у здания муниципалитета». Черно-белый снимок был сделан в 1950 году, однако славу снискал лишь в 1986-м, когда с него был отпечатан плакат. Это одна из самых знаменитых фотографий всех времен и народов, символ Парижа, молодости, любви и весны.