Искушение генерала драконов - Мария Павловна Лунёва

— Можно подумать, оно её грызло, — не удержалась я.

— А думаешь, нет? Полагаешь, она никогда не думала, что было бы, помешай она отцу? Предай его? Ты бы предала своего?

— Мой отец был хорошим человеком!

— О как? — Эла усмехнулась. — А ну, поймай любую девчонку тут и спроси, какой её отец. Сильно удивишься, узнав, что у всех они хорошие. И у нее был хороший. Откуда же ей, сопливой, было ведать про политические интриги и борьбу за власть. Папа сказал, что так надо и так будет лучше, что новый лерд не допустит войну и что не придут сюда драконы, она и послушала его. Ты, Астрид, видела, как умирает твой отец, совершив ошибку, доверяя этому душегубу Рамси, и она видела, как её отца убивают только потому, что он так же, как и твой, поверил этому слизняку. Так в чем же разница, лера? Мне её даже жальче, чем тебя.

— Почему? — как ни странно, но её слова вдруг тронули мою душу.

Моргнув, я словно по-другому посмотрела на ту, что ненавидела всю жизнь. Яська действительно светилась, глядя на этого не самого крепкого с виду и немного грубоватого мужчину. Он не был красавцем, не блистал манерами. «Серый» мужчина, невзрачный. Зато он ценил и уважал свою Ясю, берег ее. Слова плохого в ее адрес не допускал. Мимо Хрута пробежал младший из рыжеволосых братьев и он, потянувшись, разворошил на голове приемного сына яркий чубчик. Такой простой жест, а о стольком говорит.

— Да, Астрид, мне ее жальче, — повторила Эла, — потому что с тобой не делали того, что с ней. Не оскверняли твоё тело, не ломали душу. Посмотри, как она смотрит на Хрута. Словно он божество какое. А ведь там, на кладбище, похоронен её истинный, и вы, маги, чувствуете эту связь. А её привязанность к своему спасителю, к тому, кто выдернул со дна ямы, отмыл и накормил, оказалась куда сильнее. Вот это настоящая любовь, она даже крепче магии.

— И он сказал, что Яся — выбор человека, а не зверя, — тихо пробормотала, вспоминая, один из наших с ним разговоров.

— Вот, — ведьма кивнула. — Пусть теперь живут спокойно и счастливо, а ребеночек у них скоро будет. Я ей на запаренный травяной сбор наговор сделала на двойню. Чтобы сыночки были. Один раз я его уже опробовала, и всё удачно, скоро плоды своей магии увижу. Недолго ещё любопытство унимать. И ей так же.

— Ого! — я взглянула на Элу. — А я и не знала, что ты так можешь.

— Ты, лера, ещё много чего обо мне не знаешь, — хихикнула она.

И тут же приняла серьезный вид.

— О чем это вы тут перешёптываетесь? — раздалось над моей головой.

Не успела я обернуться, как огромные горячие ладони скользнули по тому месту, где некогда была талия, и обхватили мой внушительный живот.

— На улице ветер. Дождик намечается, а ты в одном плаще, Астрид. Как мне с тобой бороться?

— Никак, — я мгновенно расслабилась и откинулась на его широкую грудь, затянутую в теплую куртку из мягкой кожи. — Бой уже тобой проигран и тебя, Ярвен, взяли в плен навечно.

— Чему я несказанно рад, — он склонился и поцеловал меня в висок. — Но если я сейчас обнаружу, что ты без ботинок...

Я тут же приподняла подол плотного тяжелого платья и продемонстрировала новую удобную обувь.

— Ну, хоть что-то, — выдохнул мой генерал. — И всё же не та сегодня погода, любовь моя, чтобы разгуливать за стенами замка.

— Да она только на кладбище сбегала и обратно, — с потрохами сдала меня Эла, и довольная собой отправилась к храму.

Моргнув, я приготовилась к буре эмоций со стороны мужа. Будет мне сейчас на орехи.

— Куда? — нарочно медленно уточнил он.

— Ой, — я деланно схватилась за поясницу, подражая Ксани, — что-то в спину вступило.

— Астрид? Болит? Где болит? — кладбище и прочие мои проказы мгновенно были забыты. — Сейчас, моя хорошая. Сейчас я отнесу тебя в комнату.

Я и пискнуть не успела, как оказалась на его руках.

— Ты что делаешь?! — испугавшись, обхватила его за шею, чувствуя себя раздувшимся таким бочонком. — Я же необъятная, как...

— Молчи, Астрид, — шикнули на меня сверху. — Ты самая красивая и аппетитная. Никому не позволено даже в шутку обзывать тебя. И тебе в том числе. Потерпи, сейчас в комнату отнесу и уложу в постель. А сам за целителем. У тебя уже такой срок! Зачем ты вообще из замка вышла?

На его лбу проступила испарина и явно не из-за моего немалого веса. Распереживался. И что-то как-то сильнее обычного.

Развернувшись, Ярвен заспешил в сторону северной калитки...

... На нас смотрели слуги и прятали улыбки. Послушницы и вовсе хихикали. А мне... А мне вдруг стало стыдно, обманула же. И не признаться теперь, а то обижу его. Пока корила себя за такое поведение и не заметила, как оказалась на нашей широкой кровати. Спешно стянув с меня ботиночки, плащ и куртку, Ярвен убрал с подушки вконец обленившуюся Лючи.

Я проследила как моя ящерка, неспешно передвигая лапками, поспешила в коридор, где ее и перехватила Дара. Да, Лючи все больше пропадала в детской и следовала за Комиром или нашей доченькой. Я не противилась этому. Пусть. Видимо, с детьми ей и веселее и кормят чаще вкусняшками.

Присев рядом со мной, Ярвен обеспокоенно всмотрелся в мои глаза.

— Отпустило уже, — пролепетала и смущено улыбнулась. — Ты слишком уж переживаешь.

— Ты единственное, что у меня есть. Ты та, ради которой я живу. Всё, что я делаю — всё для тебя. Конечно, я страшно переживаю. Вслушиваюсь ночью в твоё милое тихое сопение и всё жду. Наверное, если мой сын не поторопится, я просто слягу от переживаний.

— Эла говорит, что всё у меня хорошо, целитель не чувствует ничего настораживающего. Дара меня