На волоске (СИ) - Брай Марьяна

– Ты не спала?

– Да, но тебе нечего бояться. Я не выдам тебя. Любой мечтает отсюда сбежать, - ответила я и, сев на своем месте, повернулась к ней. Она лежала, свернувшись калачиком прямо за моей спиной.

– Сбежать? Это нельзя, Мали, - голос ее теперь расслабился. Видимо, поверила мне сразу.

– А продавать людей можно?

– Да, это не самый дорогой товар. Ты должна это хорошо знать. Хиретки – лакомый кусочек для тех, кто торгует людьми. Сказали, что за вас Фалея отдала золотом, - с какой-то даже завистью рассказывала мне об этом Крита.

– Что за пустыня, и почему ты ее так боишься?

– Это грязный дом в песках. Там почти нет воды. Приходится выбирать – пить или мыться, но на грязную кожу ночами сползаются все твари пустыни и жалят, кусают, пьют твою кровь, - она рассказывала, а у меня волосы на затылке шевелились.

– Зачем там девушки?

– Там проходит большой путь между Алавией и Белией. Место, где есть пустыня не нужно оплачивать. Фалея не отдает ничего, что заработано там в казну королевства.

– Так ли это выгодно?

– Очень. Алавийцы не ходят в дома пустыни. Но ходят белийцы, потому что в Алавии для них очень дорого, и их привычки здесь не приветствуют. Там, в пустыне никто не защитит тебя. Если белиец замучает девушку, он должен оплатить ее стоимость, или сам переходит к ее хозяину, чтобы трудом рассчитаться за нее.

– Фалее зачем мужчины? Здесь только женщины. Какой смысл ей отдавать свой же товар на смерть?

– Белийцы работают здесь, Мали. И если ты встретишь в этом доме мужчину, это белиец. Кто-то уже отработал и ушел, но после каждого сезона приходят двое или даже четверо. Ты понимаешь, что это значит? Им запрещено трогать нас, но у меня мороз по спине от их взглядов. Они злее, чем дикие кошки.

– А как они живут в Белии?

– Как праведники, Мали. Там они чтут своего нового Бога. Не впускают на свои земли почти никого. Но Алавия рада их деньгам, поэтому они здесь, - Крита выдохнула и присела рядом со мной. – Идем, я найду для тебя еду. Хорошо, что ты такая.

– Какая?

– Такая, как я, а не как они, - она указала на мирно спящих соседок, среди которых сопела и Палия. Да, девушка смирилась со своей судьбой.

– Я тоже рада, что ты такая, как я, - улыбнулась я и схватилась за протянутую ладонь.

Глава 7

Мы очень тихо вышли во двор, куда вчера меня провожала служанка. Я автоматом посмотрела на ворота, которые вели на улицу, и увидела изнутри огромный навесной замок. Высота каменных стен на глаз – почти три метра. А с улицы под забором глубокая канава, это я рассмотрела, когда мы только пришли к дому. Даже если я найду что подставить с этой стороны, то спрыгнуть на ту сторону не получится. Ногу или руку сломаю точно, а больниц здесь, судя по всему, нет. Да и мой крик разбудит всю округу.

– За стеной в яме колья. Их не видно, потому что они в воде. Даже не думай об этом, Мали, - будто прочитав мои мысли, шепотом сказала Крита.

– Мда, они серьезно подготовились. А кто-то пытался бежать?

– До меня. Служанки рассказывали. Одна умерла сразу, а вторая лежала там пока не умерла. Весь дом слушал ее стоны. Девушки теперь даже не думают о побеге. Мне повезло, что одна из служанок, которую привезли перед вами – из моего стана. Если узнают, ее продадут, - оглядываясь ответила Крита.

Этот двор выглядел как современный двор при коттедже. Как будто хозяин стремился обустроить все под средневековье, и у него это очень хорошо получалось.

Огромная зона летней кухни вся была из камня: два очага, над которыми можно было подвесить котлы или большой вертел, печь для хлеба и запекания мяса, две большие деревянные столешницы. Над всеми этими постройками на шести столбах нависала крыша. Покрыта она была тугими связками соломы, аккуратно сложенными друг на друга. Даже край нависающей сухой травы был идеально ровен, будто его аккуратно подрезали огромным ножом.

Сейчас здесь было тихо и чисто. Столы накрыты тканями. В одном из очагов тлели угли. Судя по ощущениям, до утра было далеко.

– А если нас поймают здесь? – осторожно спросила я.

– Есть можно, только лучше дергать за веревку, которая в комнате. Придет служанка и все принесет. Но сейчас точно все спят. Скажем, что хотели сюда, - она указала на туалет.

Под тканью на столе оказались пара деревянных мисок. В одной были куски хлеба со странными вкраплениями, в другой крупные куски вареного мяса, и они немного заветрились. Есть хотелось так сильно, что мне было наплевать на условности.

– Это можно? – аккуратно спросила я, а руки уже тянулись.

– Да, но тут еще должен быть котел, - Крита в это время стараясь не стучать крышками, проверяла котлы. И, видимо, обнаружив то, что хотела, оставила один открытым. Под столом оказалась ниша, и в ней она отыскала большой деревянный черпак. Потом вынула небольшой и, судя по всему, очень тяжелый чугунок, плеснула в него из большого котла жидкости. Чуть поколдовала над углями, расшевелив их и подвинув к центру, отчего они занялись еле заметным пламенем. Два больших куска мяса она кинула в жидкость, которая оказалась наваристым бульоном, и поставила чугунок на огонь.

По мере нагревания запах становился все аппетитнее и аппетитнее. Я начала есть хлеб, вкрапления в котором оказались неизвестной мне травкой. Крупные куски жевались не очень хорошо, но вкус от них был специфический, похожий на траву, что летом с покоса привозила бабушка. Она называла это большое трубчатое растение «пу́чками». Его долго варили в соленой воде и потом ели с хлебом.

Мясо было, скорее всего, бараниной, но никакого запаха я не чувствовала. В бульоне была соль и какая-то приправа, похожая на чеснок или черемшу. Когда я поняла, что могу не осилить все, я отложила хлеб, хотя, полагалось именно хлебом вымакивать бульон. Я выпила его через край и доела мясо.

Посуду Крита мне убрать не дала, просто прикрыла полотном, как было до нас, и показала, что пора в комнату. Мне хотелось получше здесь все осмотреть, но она настаивала.

Вернувшись в комнату, я поняла, что спать не хочу. Крита тоже не спала. Мы лежали рядом на двух наших тощих матрасах и смотрели в проем двери, за которым было видно окно. Светло было, как ранним утром, но этот синий лунный свет давал понять, что за окном все же ночь.

– Скоро две луны, и ты увидишь, чем живет Фалея. Все каменные дома во дворе занимают гости этого дома. Они живут здесь иногда целую рундину. Вот тогда вам точно нельзя будет ходить во двор одним. Фалея бережет новых. Она устроит торги, чтобы получить за вас как можно больше.

– Посмотрим еще, Крита. Как говорится в одном известном анекдоте: «Даже если вас съели, у вас все равно два выхода», - прошептала я. – Расскажи еще что-нибудь. Спать не хочется вовсе. Я не помню свою жизнь. Я чуть не умерла в дороге, а когда пришла в себя, то так и не вспомнила ничего. Хорошо, что Палия сказала, как меня зовут и кем я была. Кто ты, Крита? Я знаю, что есть Алавия, это место, где мы сейчас. Знаю, что есть Балия, откуда привезли Палию, знаю, что есть Белия, откуда к вам приходят эти страшные мужчины. Знаю, что есть Хирета, и там я была дочерью уташа.

– Больше ты не знаешь ничего?

– Нет. Я даже не знаю,- из чего приготовить еды и где взять ткани на платье. Я не знаю, какую воду можно пить, не знаю, какие растения нужно обходить стороной, а какие наоборот. От этого мне очень страшно, Крита.

– Хорошо. Я расскажу тебе о моих землях. Они называются Орландия, - я посмотрела на Криту чуть повернув голову и увидела, что она лежит с закрытыми глазами, а на ее губах блуждает улыбка. Казалось, она рассказывает о своей семье, о чем-то теплом и родном. Для нее много значила ее родина.

– Это место, где рано утром у леса стоят туманы и пахнут мхами, - тяжело сглотнув, видимо, борясь с комом в горле, продолжила Крита. – Утром пастух играет на дудочке, а стада коров идут на поле. Когда мы были маленькими, все, чего мы хотели, это найти в цветах фею. Уж она-то, попав в наши руки, точно исполнила бы желание каждого. Ведь они живут только на воле и умрут, если держать их дома. Бабушка рассказывала, что раньше они сами прилетали к окнам. Для этого на ночь не закрывали ставни. На окне оставляли листья с медом.