Филис Каст - Чаша любви

 – Он не собирается этого делать. Он намерен убить вас, не сходя с места, – проговорил Кухулин, стоявший у входа в шатер.

 Смертельный звон меча, который воин выхватил из ножен, сопровождался низким угрожающим рыком волчицы. Когда Кухулин сделал шаг, Фанд бросилась в атаку. Ее первой жертвой стал Боуин. Он завопил, когда хищница проскочила под телом Бригид и добралась до его задних ног. Одним движением мощных зубов Фанд перекусила сухожилия, и Боуин рухнул на траву, обливаясь кровью.

Кухулин двигался не как человек. Он напоминал злого духа, молчаливого, всезнающего, смертоносного. С бешеной скоростью, так, что его меч казался расплывшимся белым пятном, воин крутнулся, подскочил к упавшему Боуину и оставил на его горле аккуратный дугообразный разрез. Захлебываясь и задыхаясь, кентавр испустил свой последний вздох.

Мститель беззвучно приблизился к Маннису. Тот отскочил от бедер Бригид. Его тело все еще было переполнено непристойным желанием, когда Кухулин поднял меч. Он пронзил ему грудь, выдернул клинок и тут же распорол им лошадиное брюхо негодяя.

 – Меня будет не так легко убить, – проговорил Горман, поднимая длинный меч, который искал все время, пока воин был занят его приятелями.

Единственным ответом Кухулина было его движение навстречу кентавру. Он не сказал ни слова и не замедлил шаг. Его скорость была отточена так же, как лезвие меча. Кентавр по сравнению с ним выглядел старым и неуклюжим. Кухулин ловко увернулся от выпада Гормана, но вместо того, чтобы нанести смертельный удар, перебил врагу переднюю ногу.

Горман зашипел от боли, споткнулся и подался назад, прямо туда, где была волчица. Фанд не умела молчать, как воин, но убивать уже научилась не хуже. Грохот грома заглушил крик Гормана. Зигзаг молнии осветил порванную плоть, свисающую с его задних ног. Он рухнул на землю, и Кухулин стремительно направился к нему.

 – Нет! – завопила Бригид.

Кухулин резко остановился, повернулся к жене. На его лице она увидела выражение, которое замечала лишь однажды. Тогда они бок о бок сражались с Фаллон и фоморианцами, введенными в заблуждение и пытавшимися ее защитить. Но его забрызганная кровью воинская маска не пугала и не отталкивала охотницу. Она знала, что ее собственный облик отражал ту же самую холодную силу.

 – Разрежь веревки, – попросила она.

 – Фанд! Присмотри за ним, – приказал Кухулин. Волчица обнажила клыки и скользнула к кентавру, из ног которого хлестала кровь.

Кухулин вложил меч в ножны, выхватил кинжал, висевший на поясе. Быстрыми, уверенными движениями он разрезал веревки на теле жены.

Бригид молча отобрала у него меч. Не прикрывая грудь, держа перед собой окровавленное лезвие, она приблизилась к Горману.

Он поднял на нее глаза, остекленевшие от боли, смешанной со страхом, и взмолился:

 – Не убивай меня! Я все сделаю!

 – Молчи, – процедила она сквозь зубы.

Не глядя на воина, который стоял рядом, охотница спросила его:

 – Кухулин, Эпона наградила тебя особым даром. Что ты видишь в душе этого кентавра?

Она услышала, как муж резко вдохнул, и поняла, что сейчас он в первый раз использовал силу, данную ему Богиней совсем недавно.

 – Я вижу гниль и мрак.

Бригид без колебаний погрузила меч в сердце кентавра, в тот же миг выдернула его, вернула Кухулину и сказала:

 – Мне надо выйти отсюда.

Кухулин коротко кивнул. Прежде чем последовать за ней через откинутый полог, он остановился, поднял жилетку, сорванную с жены, лук охотницы и колчан со стрелами, которые валялись в одном из углов шатра.

 – Фанд! Идем, – позвал Ку.

Воин и волчица вышли в ночь и увидели Бригид, стоявшую в нескольких шагах от шатра. Она опустилась на колени. Ее яростно рвало. Фанд легла рядом и тревожно поскуливала. Кухулин погладил ее по спине, бормоча что-то утешительное. Но все звуки заглушил раскат грома, сопровождаемый ослепительной вспышкой. Небо будто раскололось пополам. Голова Бригид дернулась.

 – Дождя нет, – проговорила она и вытерла рот тыльной стороной ладони.

 – Да, любимая, – нежно ответил он.

 – В воздухе даже не пахнет дождем. – Охотница несколько раз потянула носом. – Это сухая гроза. Во имя Богини! Я всегда ненавидела эти чертовы штуки! Они опасны, приносят смертоносные молнии, может, даже...

Во взгляде Бригид появился ужас. Она встала, быстро сориентировалась, повернулась так, чтобы ветер дул прямо в лицо, и стала осматривать южную часть равнины.

 – Богиня, нет! – закричала охотница.

Кухулин проследил за взглядом жены, глаза которой расширились от ужаса. Горизонт был весь в огне. Пока они стояли и испуганно глядели туда, неподалеку в землю ударила молния и подожгла траву еще в одном месте.

 – Надо уходить отсюда. Сейчас же, – сказала она, надела жилетку, потом привязала к спине лук и колчан. – Пожар кажется далеким, но это обман. Он может добраться сюда очень быстро.

 – Мой конь недалеко отсюда.

 – Погоди, – окликнула Бригид Кухулина, прежде чем он исчез во мраке. – Помоги мне срезать с шатра пару кож.

Воин не стал ее расспрашивать. Он просто подошел к шатру и начал прорезать плотное покрытие.

 – Нужны большие куски, чтобы мы могли под ними спрятаться, – пояснила она, схватила отрезанный край и стала тянуть его, чтобы оторвать поскорее.

 – Что сделать? – Куна мгновение перестал работать.

 – Если мы не сможем опередить огонь, надо будет найти овраг, а еще лучше – рощицу с ручьем. Мы войдем в воду и укроемся кожами. Если повезет, огонь пройдет над нами.

 – А если не повезет? – осведомился он.

 – Значит, задохнемся или сгорим.

Он хмыкнул и стал с удвоенной силой резать шкуры, покрывающие шатер. Когда два достаточно больших куска наконец упали на землю, ни Бригид, ни Кухулин даже не взглянули на окровавленные трупы.

Конь был привязан совсем рядом. Кухулин открыл седельную сумку и бросил Бригид бурдюк с водой. Она стала жадно пить. Он тем временем свернул кожи, привязал одну из них на спину Бригид, другую – позади своего седла, закончил и повернулся к охотнице. Она стояла, наклонив голову, гладила Фанд и говорила скулящей волчице что-то ласковое.

Кухулин не позволял себе думать о том, что видел в шатре, что чуть не случилось с его женой. Он не мог. Если бы воин стал заниматься этим, то сошел бы с ума. Ку до сих пор был напряжен и сосредоточен, охвачен жаром битвы, продолжал ощущать сверхъестественную ясность ума, которая всегда приходила к нему в сражении. Ему нужна была вся его сила, чтобы справиться с тем, что им предстояло. Но муж все равно подошел к жене и обнял ее. Он прижимал Бригад к себе и чувствовал, как она дрожит.