Наталья Якобсон - Живая статуя

— Не обвиняй себя ни в чем. Странно, но… — я едва удерживался от того, чтобы не рассмеяться, горько и потерянно. — Я сам хотел заказать тебе ее портрет.

— Правда?

— Тебе, конечно, такое может показаться безумием, но я видел эту девушку живой… совсем недавно, — признался я.

— Позже, чем мы с тобой познакомились? Уже после того, как ты привез меня в Виньену?

— Сегодняшней ночью.

— Ты видел ее в Рошене? — Марсель не сомневался, что крылья позволят мне за ночь облететь весь мир, если я захочу. Он, наверное, даже думал, что в мои обязанности входит регулярно облетать вселенную и проверять, все ли кругом в порядке.

— Да, в Рошене, — подтвердил я. — Но не под колесами экипажа и не на кладбище, а среди людей.

— И что она там делала?

— Она собиралась выйти замуж за брата одного моего знакомого, — что было дальше, мне не хотелось рассказывать. Даже если Марсель в подробностях все узнает, вряд ли он сможет мне помочь. Винсент в такой ситуации стал бы обдумывать, как извлечь из чужой беды пользу или развеселил бы меня парой дружеских шуточек. А Марсель может разве только разрыдаться на моем плече. Лучше не говорить с ним ни о чем печальном. Я и так сделал ошибку, что стал рассказывать ему о Флер. Он ведь ничего не знал. Он только увидел фрагмент и, как обычно, решил запечатлеть его в красках.

— Это может означать, что он скоро умрет…

— Что — что? — я не сразу понял, о чем бормочет Марсель.

— Я слышал о таких призраках, которые появляются на месте нареченной того, кто должен умереть.

— Удивительно, потому что я о таких призраках никогда не слышал, — слишком резко пошутил я и тут же одернул себя. Незачем вымешать гнев на Марселе. Он ведь ни в чем не виноват. Не он рассказал Флер о том, кто я есть. Не он заставил ее отвернуться от меня.

— Она, точно, настоящая, а не призрак, — возразил я, только чтобы поддержать беседу. — И она, правда, была его невестой.

Что я еще мог добавить, что сам сделал бы ей предложение, если б не любил другую.

Секундочку… Это что еще за глупые мысли? Не мог же я в самом деле влюбиться в Флер. Я испытывал к ней жалость, немного симпатии, легкий интерес, но полюбить ее… в конце концов, я же не сумасшедший. Кто-то нагло хохотнул в мое ухо, а, может, мне это только показалось, но, во всяком случае, я гневно отмахнулся, чем крайне изумил Марселя. Он ведь был уверен, что мастерская пуста, а я, входя в каждое пустое помещение, никогда не мог быть до конца уверен, что в нем не притаился кто-то.

Не любовь, твердо повторил я про себя, но если это не любовь тогда что же? Почему мне так не хватает этой уличной девчонки, которую я сдуру подобрал, сам не зная, зачем и кого притаскиваю к себе в компанию. При первой нашей встрече я испытывал только легкое недоумение из-за ее скрытности и дьявольский азарт, ведь я был уверен, что вскоре она станет моей жертвой. Так суждено. Никто из смертных женщин, попавших по неосмотрительности в мое общество, еще не оставался надолго в живых. Кроме Розы, но Роза исключение, а Флер…

Флер просто загадка, которую я силился разгадать. Из-за слишком долгого общения я привык к тому, что она постоянно ждет меня, к ее таинственности, к ее наивности и обманам, даже к ее скверной привычке тащить все, что под руку не попадет, а потом выдавать за свою собственность. Честно говоря, теперь эта привычка казалась мне не скверной, а забавной. И, тем не менее, Флер была не той, кого я смело могу пригласить за собой в вечность. А смешно бы вышло. Принц и беспризорница. Демон и актриса. Смерть и коломбина. Такие разные и относящиеся друг к другу, если не с ненавистью, то с крайней настороженностью, и все равно неразлучные. Флер и я. Даже подумать об этом было странно.

Ну вот, Эдвин, ты отказывался от самых красивых и благородных, пренебрегал коронованными, убивал прекраснейших и в итоге поддался на соблазн хорошенькой уличной воровки. Я ругал самого себя и не испытывал никакого облегчения.

Можно ругать себя, но не Флер. Разве она виновата в том, что ей пришлось приспосабливаться к сложностям жизни. В конце концов, разве Одиль тоже не была титулованной воровкой? Разве великие монархи не пытаются испокон веков обворовать друг друга, затевая войны и споры. Разве придворные не устраивают ловких интриг при королевском дворе. Все, так или иначе, стараются отнять друг у друга выгоды и привилегии. Каждый борется за то, чтобы занять место поудобнее, предварительно вытеснив с него всех конкурентов. По сравнению со всем человечеством, Флер в какой-то степени даже честна. Я мог судить об этом непредвзято, взирая на мир глазами потустороннего демона.

Если бы я не помог Марселю, ему бы тоже не дали шансов на жизнь и работу бездарные, но боеспособные маляры. Он был слишком робок и незначителен, чтобы бороться с ними за первенство. Я сделал ему услугу, показал миру, что он, действительно, первый. А теперь бедняге приходилось испытывать неудобство из-за моих проблем. Естественно, Марсель догадывался о том, что у меня не все в порядке, но не смел спросить, что к чему. И за это я был ему благодарен. Мне совсем не хотелось рассказывать кому-то о своих ошибках и трудностях. Пусть этот талантливый малый, по-прежнему, считает меня возвышенным существом, все занятия которого ограничиваются вмешательством в судьбы избранных.

— Все будет хорошо, — прошептал я, приблизившись к Марселю, хотя сам мало верил в это. — Если она мертва, то она исчезнет из мира живых, и этим все закончится.

Но мне совсем не хотелось, чтобы все закончилось ее исчезновением. Во всяком случае, у меня останется картина, но одной картины мало. Я улыбнулся Марселю, чтобы ободрить его, но улыбка вышла грустной.

— Тебе нравится здесь? Теперь у тебя есть все то, о чем ты мечтал, для чего работал? Ты доволен, наконец?

— Да, — с трудом выговорил он и потупился. Мягкие каштановые кудри упали ему на лоб. Никогда еще при наших беседах Марсель не смотрел в пол. Напротив, каждое мгновение его взгляд неотступно следовал за мной. Он старался запомнить каждую мою черту. А теперь он отворачивался. Не мог же он что-то заподозрить насчет меня.

— В чем дело? — я взял его за плечи и мягко развернул к себе. — Тебе чего не хватает? Скажи.

Он хотел что-то произнести, но только закусил губу.

— Может, тебе не по вкусу Виньена или те, кто живут при дворе?

— Мне нравится этот город, его улицы, его жители…

— А дворец и нравы придворных? Кто-то из них докучает тебе?

— Некоторые из них расспрашивали о том, где мне посчастливилось познакомиться с его величеством, и мне было нечего ответить, — он уставился куда-то вдаль, поверх моего плеча. — Пойми, я не знаю короля, я знаю ангела… но никому не могу об этом сказать.