Ольга Куно - Чёрно-белая палитра

— Ты…смеешь…

Рыжеволосый едва дышал от подобной наглости.

— А разве ты не знал, что природа особо отмечает тех, кого нормальным людям следует обходить стороной? — удивился Алджи. — Бородавками, врождёнными увечьями или вот таким ненормальным цветом волос.

Надо сказать, что подобные поверья в народе действительно существовали, правда, к цвету волос никакого отношения не имели. Будто внешнее уродство отражает чуть ли не демоническую сущность. Просвещённые люди с такими поверьями пытались бороться, в некоторых случаях успешно, в некоторых — не слишком. И, уж конечно, Алджи к верящим в подобное невежам ни малейшего отношения не имел. Догадаться о его целях было нетрудно. Он намеренно злил противника, и делал это весьма успешно. Рыжий сперва ошалел от такой наглости, но несколько секунд спустя, огласив помещение такой бранью, что, по — моему, даже пламя сникло, засмущавшись, бросился на Алджи.

Я снова сжалась, будто напрягла одновременно все мышцы своего тела. Правда, про арбалет рыжий даже не вспомнил, но его кулачищи сами по себе являлись серьёзным оружием, вполне способным и покалечить, и даже убить.

Вот только пустить их в ход ему так и не удалось. Достаточно было приблизиться. Один удар ноги Алджи — и учёный с воем согнулся пополам. Ещё один — и он покачнулся, хватаясь за одну ногу и начиная терять равновесие. Третий удар — и равновесие потеряно окончательно, к тому же Алджи при помощи обеих ног придал противнику вектор падения. Падая, рыжий ударился головой о край узкого стола, уставленного склянками и металлическими приборами, нужными для его работы. Съехал на пол и больше не шевелился. Несмотря на цвет волос эксперта, было видно, как они слиплись от крови где‑то в районе затылка.

— Вот это да! — высказала я своё восхищение.

Как работник городской стражи я, конечно, знала несколько действенных приёмов, но ничего подобного вытворить бы не смогла.

— Я уж вовсе молчу, — фыркнул в ответ Алджи. — Любопытно, ты бы хоть когда‑нибудь рассказала мне о своих незаурядных способностях?

Признаться, я затруднялась с ответом, и потому ответить не успела. Конечно, мы заметили, что при падении рыжего длинный узкий стол дрогнул от удара, и несколько предметов со звоном упали на пол. Но наше внимание было сосредоточено на ином. И потому от него ускользнул тот факт, что одна из треснувших пробирок покатилась в сторону давно увеличившегося в размерах пламени. Что вытекшая из неё жидкость попала в огонь. Не знаю, что это был за раствор, но результат превзошёл все возможные ожидания. Пламя ярко вспыхнуло, лизнуло, наконец, потолок, приобрело стандартный для огня цвет и начало медленно распространяться по комнате.

Несколько непечатных слов, очень громко и душевно произнесённых Алджи, дали мне понять: надеяться на то, что пламя безвредно, как бывает иногда с огнём магического происхождения, не приходится.

— Это настоящий огонь? — почему‑то крикнула я, хотя треск пламени пока не заглушал произносимых слов.

— Совершенно, — подтвердил Алджи, и ему как специалисту по магическому пламени трудно было не поверить.

Тем более что после контакта с неизвестной жидкостью по комнате стал распространяться самый что ни на есть банальный дым, и я уже начинала покашливать. Глаза заслезились.

Мы оба отчаянно боролись с верёвками. Демоны бы побрали этих гениев — самородков: привязывали они нас на совесть. Хорошо знали, мерзавцы, с кем имеют дело.

— Эй! Кто‑нибудь! На помощь! — во всю мощь своего голоса закричал Алджи.

Не от паники, а с совершенно практической целью: вдруг нам повезёт, и кто‑нибудь действительно услышит.

— Маскотт! — подключилась я.

Кто знает, быть может, дворецкий остался в соседней комнате и вполне в состоянии нас услышать. Чего от него ожидать — это, конечно, спорный вопрос, но в нашем нынешнем состоянии хуже вряд ли будет. Смерть приближалась, танцуя на стене не замирающей ни на миг тенью. Сознание того, что миссию свою мы выполнили и избавили королевство от наисерьёзнейшей угрозы, отчего‑то совершенно не грело. 'Наверное, не гожусь я на роль героя', — печально заключила я.

— Тиана! Не спи! — рявкнул Алджи. — Попробуй активировать кольцо!

К счастью, спорить, как в прошлый раз, доказывая, что я просто не смогу жить дальше, помня, как бросила его в такой момент, не пришлось.

— Не могу! — честно ответила я. И, прокашлявшись (помещение быстро наполнялось дымом), пояснила: — Руки слишком хорошо связаны, к тому же амулеты, основанные на светлой магии, здесь не действуют!

Алджи снова выругался. Пламя неумолимо подступало. На помощь никто не спешил. Наверное, Маскотт либо ушёл, либо лежит убитый, либо ему просто всё равно. А больше поблизости никого нет. Я вдруг без паники, без истерики, а с какой‑то отстранённой безысходностью осознала, что и дальше бороться с верёвками бессмысленно. За полчаса — час кропотливой работы мне бы удалось чего‑то добиться. Но не сейчас, когда время шло в лучшем случае на минуты. Видимо, Алджи понял то же самое. Он посмотрел на меня как‑то очень странно, будто хотел о чём‑то попросить, но в последний момент сдержался и грустно, прощально улыбнулся. А потом всё‑таки с усиленным рвением возобновил борьбу с верёвкой. Я последовала его примеру. Не пристало умирать, опустив руки. Да и вообще, так веселее.

Из‑за треска подступившего совсем близко пламени я даже не услышала, как открылась дверь. И поняла, что это произошло, лишь после того, как над самым ухом громко воскликнули:

— Ну ничего себе!

Вернее, это лишь приблизительный перевод услышанного восклицания, ибо в основном оно состояло из нецензурных слов.

— Нет, и как ты только умудрился?! — восклицал рыжеволосый Мэтью.

Не в силах устоять на одном месте от избытка эмоций, он ходил туда — сюда по комнате.

Мы с Алджи, напротив, сидели на маленьком коротком диване, рассчитанном как раз на двоих. Меня запоздало колотила нервная дрожь (хорошо, что в по — настоящему ответственные моменты ничего подобного не происходит.) Незнакомая служанка заботливо укрыла меня пледом, а поскольку Алджи сидел рядом, плед также покоился и у него на коленях. Рядом, на столике, стояли чашки с каким‑то успокаивающим напитком, что‑то вроде чая из специальных трав, но, честно говоря, вкус был такой неприятный, что я осилила хорошо если треть. Да и то, не кисейная барышня, ничего со мной и так не сделается. Выбрались — и слава богам.

— Будешь смеяться, но этот пожар — чистой воды случайность, — растягивая слова, отозвался Алджи, явное не горевший желанием отвечать.