Чужой жизнью (СИ) - Зюман Анна

— Не стоит извинений, я не просила вас скрывать что-либо. Что было дальше?

— В замке устроили настоящий штаб по вашим поискам. Я даже предположить не мог, сколько людей в этом задействовано. Случайно мы узнали о ведьме на Сердовом кряже и вот мы здесь, — граф развел руками.

— Понятно, — я задумалась.

— Яна, я ни разу не спрашивал вас, кто вы.

— Я Источник, — резко оборвала я графа. — Не знаю, каким образом, но я даю силы всему живому, а судя по тому, что сегодня заработал мой телефон, возможно, даже не живому.

Граф ошарашенно посмотрел на меня.

— Так это вы сделали! — воскликнул он.

— Что сделала? — я непонимающе уставилась на Йогана.

Что он имеет в виду?

— Мари беременна.

— Поздравляю, — только и смогла выдать я.

— Спасибо, — не менее рассеянно ответил Йоган, но, спохватившись, продолжил. — Яна, герцог не отпустит вас.

— Я знаю, — я грустно улыбнулась. — Йоган, вы ведь хотите знать, что я сделала с ним? — граф кивнул. — Когда герцог спросил, что я делаю, я желала вам с Мари любви и счастья, — я достала телефон. — Закройте глаза и не шевелитесь. То, что вы сейчас услышите, и есть мое пожелание.

Йоган продолжал сидеть с закрытыми глазами, хотя наушники я давно вытащила.

— Я не знаю этого языка, — наконец, шепотом сказал он, — но это самое прекрасное, что я слышал в своей жизни.

— Так звучит любовь, — с моих ресниц сорвалась предательская слеза.

— Вы плачете? Яна, но почему? — Йоган бросился ко мне, но я жестом остановила его.

— Берегите Мари, Йоган. Нет ничего хуже сломанных крыльев.

Граф опустил глаза:

— Простите, Яна, я видел вашу спину…

— Не надо, Йоган, уже ничего не исправить. Не волнуйтесь за меня. И передайте Мари мое послание.

Уже уходя, Йоган резко обернулся и спросил:

— Почему вы дали ему услышать это?

Я улыбнулась:

— Потому что я не хочу, чтобы история повторилась. Прощайте.

— Прощайте, Яна. Да хранят вас Боги.

По дороге в столицу.

Воткнув наушники в уши, я подпиливала ногти и осторожно сдирала черный гель-лак. Оставлять хэллоуинские черепа на ногтях и дальше не имело смысла. Телефон я действительно могла заряжать, но для этого мне очень долго нужно было признаваться ему в любви и целовать. Надо сказать, не совсем привычное для меня занятие.

Дилижанс мерно покачивался, с каждой минутой приближая меня к новой жизни в столице этого дивного мира. Бас в дилижанс не поместился, поэтому ему пришлось расположиться на крыше. На предложение передвигаться Басу на своих четырех я чуть не выцарапала герцогу глаза, и теперь он сидел угрюмый на противоположном диване и молчал. А потолок дилижанса время от времени опасно прогибался под тяжестью моего питомца.

— Кто вы? — наконец, не выдержав паузу длиною в несколько часов, спросил герцог Сандр.

— Что? — я не сразу сообразила, что со мной разговаривают. — Простите, музыка сильно громко играла, я не услышала, — я вынула из ушей наушники. — Вы меня о чем-то спрашивали?

— Вчера вы сказали, что я не знаю, кто вы. Вот я и спрашиваю вас: кто вы?

— А как вы думаете?

Герцог внимательно посмотрел на меня:

— Судя по одежде, вы нездешняя.

— Согласна, — мне стало интересно, насколько у местного Сандра хватит фантазии.

— Ни в одном известном мне государстве нет такой одежды, как у вас, — задумчиво продолжил он. — А самое главное — ни в одном известном мне государстве девушка не станет вести себя так, как вы.

— Так — это как?

— Вы не боитесь мужчин.

Я удивленно подняла бровь.

А он совсем не глуп. И ведь чертовски прав!

— Жена графа Форнски называет вас амазонкой. Но вы не амазонка.

— Потому что их не существует? — разговор мне нравился все больше и больше.

— Нет, — спокойно отметил герцог. — Согласно легендам, амазонки ненавидят мужчин, презирают их, пытаются доказать, что женщины сильнее.

— А я?

— А вы общаетесь с мужчинами как с равными. Вы не ниже и не выше. Для вас мужчина не господин и не раб. Хотя иногда вы себя ведете именно как хозяйка такового.

— Вынуждена признать, вы хороший психолог.

— Кто такой психолог?

— Лекарь души. Правда, часто, исцеляя душу, заставляет ее пройти через ад.

— Интересный способ, — улыбнулся герцог. — Надо будет обязательно попробовать.

— Любите боль?

— Люблю, когда мне подчиняются, — не моргнув, ответил герцог.

— Но вы уже поняли, кто я. — я проигнорировала последнюю фразу герцога, сделав вид, что не услышала.

— Боюсь, моих знаний о мире для этого не хватает, — развел он руками.

Смелое признание.

— Хотите увидеть?

— А вы можете показать? — герцог напрягся.

— Ну слышать-то вы уже слышали, — я невольно рассмеялась.

— Опять эта штука? — Сандр с опаской покосился на телефон.

— Сядьте рядом. Я не кусаюсь, хотя не обещаю, что ваша психика выдержит увиденное и что вы сделаете правильные выводы.

Герцог осторожно сел рядом, не зная, чего от меня ожидать, я же просто открыла галерею с фотографиями.

Сначала он просто смотрел во все глаза, а я хохотала. Затем он начал задавать вопросы, кто, что и зачем. Вопросы о вещах и предметах были для меня смешными, вопросы о людях заставляли задуматься. Фотография со слета байкеров вызвала настоящее восхищение, а вот фото с Бали — недоумение. Пришлось объяснять, что в моем мире женщины не обязаны скрывать своего тела, чувств или мыслей.

— Но это же должно привести Бог весть к чему! Как приличную девушку отличить от неприличной.

— Все дело в месте! — возмутилась я.

Тоже мне, приличный нашелся. Наслышана я уже о приличиях именно этого герцога.

— Хочешь показать свое тело — идешь на пляж. Хочешь показать свой ум — идешь в науку. Хочешь показать свою ловкость и беспринципность — идешь в политику. Хочешь показать свою деловую хватку — идешь в бизнес. Хочешь забыться и наплевать на все — идешь в ночной клуб. И неважно, мужчина ты или женщина.

— Что такое ночной клуб?

— Р-р-р, — зарычала я, понимая бесполезность объяснений. Выбрала самое безобидное видео и тыкнула герцогу. Пусть просвещается.

— Странный мир, — пробормотал Сандр, возвращая мне телефон.

— Нормальный, — буркнула я. — Иногда даже прекрасный, если ты можешь себя защитить.

— Что же в нем прекрасного, если нужно защищаться?

— Ой, только не говори, что у вас все замечательно, — зло фыркнула я, — что все здесь белые и пушистые. Погуляла я тут по вашим деревням, много чего насмотрелась. У нас хоть если кого изнасиловали, так это не становится проклятием на всю жизнь.

— Зато это заставляет остальных честь свою беречь, — зло отрезал герцог, — а не юбкой перед чужим носом махать.

— Да ты хоть знаешь, что это такое?! — не сдержалась я. — Знаешь, как это, когда не только по твоему телу, но и по твоей душе проходятся грязными сапогами? Когда тебя… — я с силой сжала кулаки, стараясь успокоиться.

Не нужно никому ничего знать! Особенно этому типу.

— Янина?

— Отвали! — я отвернулась к стене, стараясь сдержать слезы.

— Яна, я…

— Я сказала, о-т-в-а-л-и! Вон свободный диван, там и располагайся, — не глядя на герцога, я тыкнула пальцем в диван, на котором раньше он сидел.

И зачем я только показала ему свой мир? Ностальгия, что ли, замучила?

Поняв, что никак не могу справиться с нахлынувшими чувствами, я скинула сапоги и уселась в позу лотоса. Медитация — лучшее средство успокоение разбитой души. Во всяком случае, так утверждали все мои психологи, через которых мне довелось пройти.

— Что ты делаешь? — спросил герцог, а мне снова захотелось придушить его.

— Ты мне мешаешь. Будешь и дальше мешать — натравлю Баса, он тебя не любит. А теперь не отвлекай меня.

Я опускалась медленно. Ступенька за ступенькой, очищая свое сознание. Мое тело уже не мое. Его нет, как нет вокруг меня ничего, только ступеньки, ведущие к небольшому уступу у водопада. Вода холодными струями стекает по мне, унося мою боль, тяготы и заботы. Они уходят, уходят, уходят… оставляя лишь спокойствие и пустоту…