Наваждение - Кристина Лин

Стоило произнести, как рука мужчины напряглась, прижимая меня ближе к его телу. Это при том, что он даже не думал поднять голову, а его горячее дыхание у моего уха сводит с ума. У меня из горла вырывается хриплый стон, а рука мужчина у меня на талии еще сильнее каменеет. Я чувствую, как напряглись его мускулы у меня под пальцами.

Музыка замолчала, и мужчина медленно и неохотно ослабил хватку, выпуская меня из захвата. Я едва дышу, мысленно уговаривая себя перестать так бурно реагировать на обычный танец. Но парадокс в том, что с этим человеком все необычно, не так, как с другими. Он безмерно волнует меня одним лишь словом, взглядом, одним своим присутствием.

— Спасибо за танец, Виктория, — произнес он, снова акцентируя мое имя и целуя тыльную сторону ладони. А потом просто ушел, даже не обернувшись.

Стоило ему отойти, как мир снова ожил яркими красками и звуками. Люди вокруг перестали казаться мне размытыми тенями, но приобрели вполне осязаемые четкие контуры. С разных сторон площадки до меня доносятся голоса, обрывки фраз и чужих разговоров. Я даже своего заказчика смогла разглядеть в компании мужчин, с которыми оставила его, когда пошла танцевать.

Возвращаюсь к Сергею, чувствуя себя немного подавленной. Разочарование от того, что Филипп ушел, толком не попрощавшись. Кажется, я больше никогда его не увижу. Ведь каждая наша встреча — это результат стечения обстоятельств, не более. Видимо, у Вселенной такое странное чувство юмора, раз она снова нас сводит в одной точке. Только ведь так не может происходить постоянно. И, быть может, сегодня вечером мы вычерпали лимит счастливых случайностей, которые сблизили нас.

Но я не могу раскисать, ведь вечер еще не закончился, а я тут работаю. Вспомнив про обещанный гонорар, усилием воли возвращаю на лицо милую улыбку. О моих мыслях, в любом случае, никому знать не нужно.

Вечер продолжается. Иногда я позволяю себе пробежать взглядом окружающих. Будто бы рассматриваю людей и наряды. А на самом деле, пытаюсь отыскать глазами мужскую фигуру, от одного воспоминания о которой у меня нервно подрагивают пальцы. Но мужчины нигде не видно.

Так проходит два часа. И мне кажется, что людей на площадке стало гораздо меньше. Наверное, гости понемногу начали расходиться.

— Вечер подходит к концу, — шепнул мне на ухо Сергей. — Если хотите. Можете возвращаться в дом. И хорошенько отдохните.

Я искренне благодарна ему за заботу.

— А вашей репутации не навредит мой внезапный уход?

— Нет, все нормально, — говорит он. — Вас уже все увидели. И я могу сказать, что вы очень устали и отправились отдыхать.

Киваю и направляюсь к машине. Но по пути, уже, когда свернула с дорожки, ведущей к месту для танцев, замечаю, как красиво ива склонилась к воде. И это совсем близко, стоит только повернуть вправо. И я иду туда, чтобы немного побыть в тишине этого красивого места.

Я не ошиблась. Тут, действительно, очень красиво. Ветки падают вниз, доставая до воды и создавая на ровной водной глади причудливые блики при каждом дуновении ветра. Хочется задержаться тут подольше.

Мне грустно. Странная меланхолия, будто я могу потерять что-то очень для себя важное. Наваждение, всколыхнувшееся желание, все никак не проходит, не дает дышать полной грудью. Раньше я всегда была равнодушной к любым представителям противоположного. Иногда такая внутренняя невозмутимость даже мне самой казалась чем-то противоестественным. Не то, что Светка, — та вообще частенько говорила, что с моим характером можно легко остаться старой девой. Я отмахивалась от этих шуточек. Какая старая дева? Мне только девятнадцать. Но сегодня мне не по себе. В голове так и крутятся невеселые мысли об одиночестве. А ведь, никто, кроме меня, в этом одиночестве не виноват.

— Не помешаю? — от внезапного вопроса, произнесенного незнакомым голосом совсем рядом, подскакиваю на месте.

Поворачиваюсь и вижу перед собой мужчину лет тридцати. Он одет так же, как и большинство мужчин на этом балу, — в смокинг, белую рубашку. На шее аккуратно сидит галстук-бабочка.

— Испугал? — спрашивает мужчина. — Извините, не хотел.

Он вальяжно подходит ко мне. Но слишком близко не приближается.

— Кто вы? И что хотите? — спрашиваю. Моя рука все еще прижата к груди в попытках унять быстрое сердцебиение.

— Простите, я не хотел вас обидеть, или напугать, — говорит мужчина примирительно. — Весь вечер за вами наблюдаю, вы очень красивы.

Его тон и обезоруживающая улыбка усыпляют мою бдительность. В самом деле, разве я не могу кому-то просто по-человечески нравиться? В этом же нет ничего необычного. А, если я все время буду шарахаться от каждого приятного мужчины, то так уж точно помру старой девой.

— Не составите мне компанию? — спрашивает он.

Я только сейчас замечаю у него в руках открытую бутылку шампанского и два бокала. В любой другой раз ответила бы отказом. Но сегодня мне очень тоскливо от собственных мыслей. После того, как Филипп исчез (почему это я мысленно называю его только по имени?), в груди поселилось такое уныние, от которого выть хочется.

— Почему бы нет? — говорю, не забыв мило улыбнуться.

Мужчина разливает шампанское по бокалам. Один протягивает мне, а бутылку ставит возле дерева, прямо на землю. Делаю глоток.

— Вкусно, — говорю мужчине, краем глаза подмечая его улыбку.

Он молчит и делает глоток шампанского, затем второй. По телу поплыло приятное расслабление. Я ведь почти ничего не ела в обед. А во время бала стоят и наминать закуски было как-то не с руки. Ведь все время приходилось сопровождать своего заказчика, почти не отлучаясь. Если не считать танца. Одного, единственного. Но об этом лучше не вспоминать. Иначе непрошенные эмоции снова накроют меня.

— Красиво здесь, правда? — спрашивает мужчина.

Он снова поворачивается в мою сторону, наклоняется за бутылкой шампанского, наливает мне и себе.

— Да, очень, — отвечаю, снова делая глоток.

В голове стало так спокойно. Будто все мои тревоги разом вышибло и осталось пустое розовое облачко, на котором мягко и приятно сидеть.

И зачем только накручиваю себя? В моей жизни все очень неплохо. А мужчина… это ведь не главное. И он обязательно появится. Всему свое время.