Карина Демина - Леди и война. Цветы из пепла

Конница выстроилась у ворот.

По другую сторону стен, под прикрытием баллист и осадных башен, держатся ровные ряды пехоты. Армия ждет сигнала к атаке. И сомневаюсь, чтобы маленький хозяин добровольно уступил эти сокровища высокородному гостю. Но в комнате достаточно места и игрушек для двоих.

– К нашему огромному сожалению, – дама не смеет сидеть в моем присутствии, но во взгляде ее читается не то чтобы презрение, скорее некое скрытое необъяснимое превосходство, – Брайан заболел и не может должным образом служить их светлости.

Меньше всего их светлости нужно, чтобы кто-то ему служил. Йен сидит на ковре, обнимая черного мосластого щенка. И дама морщится, но продолжает:

– Это животное – подарок барона Деграса. Я как раз объясняла их светлости, что место собак – на псарне. Их светлость не желают расставаться с животным.

Вижу. Щенок повизгивает от переполняющих его эмоций, а Йен мрачен. Он прижимает пса к себе, а меня разглядывает с сомнением, которое явно прописывается на его мордашке.

– Их светлость в своем праве. Не думаю, что собака доставит какое-то неудобство.

Мне не нравится эта женщина. И отсутствие охраны. Исчезнувший мальчик, родители которого демонстративно проигнорировали возможность познакомить чадо с наследником престола. Подслушанный разговор…

– В Кверро есть доктор?

Я поворачиваюсь к даме, которая позволяет себе выразить некоторое недоумение.

– Не сомневаюсь, что есть, окажите любезность, пригласите его сюда. И можете быть свободны.

Она оскорблена и не скрывает недовольства, но мне все равно. Я ей не верю. Возможно, леди далека от мысли причинить Йену вред, а мои подозрения безосновательны, но рисковать я не хочу.

Дама удаляется, и черная тень, прилипшая к ее юбке, уползает следом. И готова поклясться, что, когда за нянькой закрывается дверь, Йен облегченно выдыхает. Но тут же вспоминает обо мне.

– Как ты здесь, Лисенок?

Его вымыли. Постригли. Переодели. Черный костюм с узкими бриджами и бархатной курточкой выглядит дорого и достойно наследника, но вряд ли он удобен. Йен крутит пуговицу, не спуская с меня настороженного взгляда. Решает, я ли это?

Я, только смена декораций влечет и смену нарядов. Нынешнее платье из зеленого бархата с кокетливым кружевным воротничком роскошно. Я не хочу знать, кому оно принадлежало, равно как и туфли, которые немного велики.

– Одежда – это только одежда, она меняется, а люди остаются. Ты кушал?

Кивает.

– Умница. Сейчас придет доктор. Не потому, что ты болен, но… я не хочу, чтобы ты заболел.

Он слишком мал, чтобы играть во взрослые игры, прятаться по подвалам, питаться так, как питались мы, спать по ночам у костра и сутками трястись в седле.

– Доктор не причинит тебе вреда. Он послушает, как ты дышишь, а ты, если у тебя что-то болит, покажешь ему, где именно болит. Хорошо?

Я присаживаюсь на ковер.

– Тебе подарили щенка?

Йен кивает и смотрит с вызовом. Неужели думает, что отберу?

– Красивый. Ты уже решил, как его назовешь?

Щенок выворачивается и галопом несется ко мне. Он дружелюбен и счастлив, как только может быть счастлива собака подросткового возраста. Тяжелая голова. Массивные лапы и худое, змеиное тело, которое, казалось, напрочь лишено позвоночника. Длинный хвост крутит собакой.

– Мой, – подумав, говорит Йен.

– Конечно, твой. Никто его не заберет. Но надо придумать имя. У тебя же есть имя? И у меня. У папы твоего. У дяди… и дедушки. У всех. И ему тоже без имени никак.

…Кайя… мне кажется, что Йену не помешает охрана. Урфин. Или Магнус. Или кто-нибудь из тех, кому ты доверяешь. Лучше, если они будут постоянно при нем.

…что случилось?

Я кратко пересказываю подслушанный разговор и собственные невеселые мысли. Пусть Кайя и не выказывает к сыну особой любви, но и обидеть его не позволит.

– Друг? – Йен делает вторую попытку. И букву «р» он выговаривает чисто.

Друг – хорошее имя, подходящее для собаки.

– Друг. – Я чешу Друга за ухом, и он падает, переворачивается на спину, дрыгая лапами. Да, живот мы тоже почешем, вместе с Йеном. – Думаю, спать он будет с тобой…

…хотя бы для того, чтобы залаять, если в комнате кто-то появится.

Например, доктор Макдаффин со своим черным кофром.

И я рада этой неожиданной встрече, в которой мне видится добрая примета. Мне неудобно спрашивать, как доктор очутился здесь, но он сам отвечает, пусть и расплывчато:

– На войне дороги частенько приводят не туда, куда хотелось бы. А доктора нужны всем…

Я держу собаку, а Йен с прежней молчаливой покорностью позволяет себя осмотреть. По-моему, он даже рад избавиться от неудобной куртки, а слуховая трубка, полагаю, из старых запасов дока, и вовсе приводит Йена в восторг.

– Мальчик совершенно здоров. – Док смотрит куда-то за спину, и я оборачиваюсь.

Кайя?

Не слышала, как он подошел.

…извини, не хотел вас отвлекать.

– Если что ему и необходимо, так это регулярное питание. В рационе обязательно должны присутствовать мясо и творог. Рекомендую также прогулки на свежем воздухе. И рыбий жир.

…мерзость!

При упоминании о жире Кайя просто передергивает, похоже, с этим чудо-средством он знаком не понаслышке. Док же откланивается, как мне показалось, с некоторой поспешностью.

А Йен, выпустив собаку – Друг категорически отказывается быть смирным пациентом, – все-таки замечает отца. И прячет подаренную трубку за спину.

Пса же схватить не успевает.

– Это Друг, – представила я собаку. – Его подарили. И он останется, если ты не против.

Кайя не против. Он позволяет псу обнюхать ноги и, наклонившись, касается вздыбленного загривка.

– Друг – это хорошо… Урфин немного занят. Вы не против, если я посижу здесь?

Он остается за порогом.

…дальше – его территория. Условность, конечно, но совсем без ничего тяжело. И пока он не настолько ко мне привык, чтобы позволить нарушать границы.

…а ты?

…мне больше не хочется его убить. Знаешь… я только сейчас понял. Отец никогда не позволял себе заходить в мою комнату. Классы. Библиотека. Манеж. Тренировочные залы. Куда угодно, но не в мою комнату. Странно.

Я представляю, о какой комнате идет речь, той самой, в которой он жил до моего появления. Холодный камень, старая мебель и доспех в углу.

Старое надежное убежище.

…почему странно?

…если я нарушу границы его территории, это будет вызов, который он не может не принять. А я заведомо сильнее, понимаешь? Ему придется подчиниться, но это – насилие. Я не хочу его ломать.