Ив Пауэрс - Перед смертью не надышишься

— О Боже, Шелби… — вырвалось у Сикса за секунду до того, как он снова приник к ее губам.

И этот поцелуй был совсем другим. Он приоткрыл рот, заставляя Шелби подчиниться, и ее рот, влажный, нетерпеливый, послушно принял его лидерство.

Целуя ее, он с трудом сдерживался. Теперь он не сидел рядом, а лежал на ней, их тела соприкасались повсюду. Шелби обвила ногами бедра Сикса, его длинный твердый член удобно устроился у нее между ног. Каждый раз, когда она двигалась под ним, он терся о нее, и каждый его нерв горел от ошеломительного удовольствия, которое вызвали эти прикосновения. Он провел руками по ее ребрам и жадно прижался губами к шее.

Ему хотелось съесть по кусочкам ее кожу, сладкую, влажную и гладкую, словно подогретое масло.

Он понятия не имел и даже никогда не задумывался о том, какое наслаждение может подарить такая простая вещь, как поцелуй, какое великолепное чувство рождает женщина, извивающаяся под ним, каким слабым и одновременно сильным он становится от ее сводящей с ума близости.

К члену прилил поток крови, и он запульсировал, прижатый к Шелби между ее ног. Мошонка натянулась так, что Сиксу хотелось кричать. Он с трудом сдержал себя, и из его груди вырвалось низкое рычание. Потом провел руками вверх по шелковистой ткани платья и накрыл ладонями ее груди. Сикс не помнил, чтобы когда-то еще испытывал такое пьянящее чувство свободы — свободы чувствовать, прикасаться, пробовать на вкус… Это кружило голову, заставляло задуматься, почему он раньше не хотел быть человеком и почему его душа не желала возвращаться к жизни на земле.

Хреновые мысли.

— Обычно… я так не поступаю, — вдруг услышал Сикс ее дрожащий от возбуждения голос, когда он потерся щекой о ее шею.

Он едва мог дышать, и от этого было трудно говорить:

— Я тоже.

Шелби действительно никогда раньше такого не делала. Но это не означало, что сейчас она всей своей душой и телом, самым бесстыдным образом не надеялась на продолжение. Ее руки крепко обнимали его, пальцы гладили спину, чувствуя каждую мышцу под пиджаком и рубашкой.

— Я даже не знаю твоей фамилии. Я вообще ничего о тебе не знаю. Расскажи мне. Расскажи что-нибудь о себе. — Чтобы все это не было похоже на полнейшее безумие. Чтобы я поняла, почему хочу тебя, тогда как ничегошеньки о тебе самом не знаю.

— Я… никто, — хрипло отозвался он, жадно ища ее губы.

Он подарил Шелби жаркий, ошеломительный поцелуй, от которого захватило дух, и снова двинулся к ее уху.

— Сикс, ты женат?

Он поцеловал ее в ухо, обвел языком его контур и прикусил мочку.

— Нет, не женат.

— Разведен?

Теперь его губы едва касались виска Шелби, согревая дыханием ее кожу.

— Нет.

Слава тебе, Господи!

— А как насчет…

— Шшш, — он прижал палец к ее губам, отстранился и посмотрел на нее. — Закрой глаза.

Она облизала губы, все еще чувствуя его вкус, и заметила, что его губы влажные и слегка припухшие.

— Зачем, Сикс?

— Закрой глаза.

Наконец, она послушалась. Сикс несколько долгих секунд вглядывался в тонкие черты ее лица, а потом переместился так, что их тела сложились вместе, словно были двумя частями одной головоломки.

— Вот кто я такой, — произнес он. — Чувствуешь меня?

Шелби потерлась о выпуклость, прижимавшуюся к низу ее живота.

— Да.

— Нет. — Он сжал руками ее тело, лишая Шелби возможности двигаться. — Ты чувствуешь меня — всего меня, не только мое тело? Чувствуешь?

Каждой клеточкой. Она чувствовала все. Жар, исходящий от него, его силу, пульсирующую эрекцию и тяжелое дыхание, вырывающееся из его груди.

— Я… да. Чувствую. Ты… — Великолепен.

— Я Сикс.

Шелби вздрогнула и облегченно выдохнула. Ее глаза все еще были закрыты. Тыльной стороной ладони Сикс провел по ее щеке и улыбнулся, несмотря на то, что она не могла видеть его улыбки.

— Думаю, ты меня ждала, Шелби.

Она открыла глаза и с тоской поняла, что никто и никогда не смотрел на нее так, как сейчас смотрел на нее он. Ей казалось, она вот-вот сломается под ним, и ей нравилось это ощущение. В его глазах бушевала буря, делая их еще темнее и придавая его лицу с угловатыми чертами еще более бескомпромиссное выражение. В отличие от этого выражения, улыбка на его губах была теплой и нежной. И Шелби вспомнила все свои мечты, которым предавалась в юности. Все составленные тогда списки. Каждый пенни, брошенный в фонтан, чтобы сбылось ее желание. Всегда одно и то же. Каждую поставленную в церкви свечу и каждую тихую молитву, которую произносила шепотом почти каждую ночь.

Все женщины, которых она знала, мечтали о том, чтобы найти того самого, единственного, особенного, несравненного. Разумеется, Шелби тоже этого хотела. Да, она ждала его. И он ее не разочаровал. Она знала, что, если когда-нибудь найдет тот свой длиннющий список под заголовком «Мой идеальный мужчина должен быть…», который составила, еще будучи полным надежд подростком, то ей придется потратить немало времени на то, чтобы добавить в него некоторые пункты.

— Да, Сикс, я ждала.

Выражение его лица изменилось, как будто ему не понравилось ее признание. Он покачал головой:

— Ты неправильно меня понимаешь. И принимаешь меня за того, кем я не являюсь.

Убрав упавшую на его лоб прядь волос, Шелби улыбнулась:

— Тогда открой мне какую-нибудь тайну. Расскажи о себе что-то такое, чего еще никто не знает, и я все пойму правильно.

Он долго всматривался в ее лицо, а потом провел пальцем по ее нижней губе.

— Расскажи мне свою тайну.

Шелби закрыла глаза, а его палец продолжал ласкать ее лицо. Она чуть приоткрыла губы, и Сикс снова прикоснулся к ним.

— У меня нет секретов, — почти шепотом проговорила она. — По крайней мере, важных.

— Шелби?!

Услышав со стороны дверей незнакомый визг, Сикс мгновенно вскочил на ноги.

— Олли! — Голос Шелби был таким же виноватым, каким был весь ее вид.

Она тут же села на диванчике и поспешно натянула подол платья на колени. На голове был полный хаос.

Олли сделала шаг вперед, внимательно изучая развернувшуюся перед ней сцену. Сикс стоял в нескольких футах от дивана, опустив голову и сцепив руки за спиной, а Шелби выглядела, как школьница, которую только что застукали на горячем.

— Ты в порядке, Шел? Я слышала, что тебе стало нехорошо.

Поправляя развалившуюся прическу, Шелби пыталась вернуть себе самообладание.

— Уже все отлично, — сказала она, откашлявшись. — Видимо, это от шампанского.

Испуганные огромные глаза Олли теперь смотрели на Сикса.