Пепел и проклятый звездой король - Карисса Бродбент

почти черным, и сшито по фигуре. Оно было достаточно откровенным — достаточно низким, чтобы обнажить ямочки у основания позвоночника, и облегающее спереди, лиф опускался между грудей. Лиф был призван обрамлять обе моих знака, и это очень хорошо получалось — форма дополняла каждый изгиб и точку знаков. Лиф был отделан глубокими красными косточками, повторяющими цвет знаков, а на бедрах эти косточки переходили в серебряные точки, напоминающие звезды, которые становились толще по мере приближения к юбке.

По мастерству исполнения оно не уступало любому оружию, которое я когда-либо держала в руках.

И я действительно выглядела как королева. Как и должна была.

Первые несколько недель нашего совместного правления были напряженными, неуверенными. Но за последний месяц мы с Райном приложили немало усилий, чтобы закрепить нашу власть над Домом Ночи. Предатели были осуждены. Кроворожденные были изгнаны. Мятежные дворяне были свергнуты.

Никто не приходил за нашими головами.

Пока что.

Но сегодня вечером должно было состояться первое крупное празднество после окончания войны. Мы с Райном предстанем перед самыми уважаемыми представителями вампирского общества и сделаем подношение Ниаксии на новый лунный год. Мы должны быть…

Королем и королевой.

Чертовски королевскими особами, а ведь год назад я провела это празднество, запершись в своей комнате, поскольку Винсент запретил мне приходить на празднество. Это было всего за несколько недель до начала Кеджари.

Тогда я еще не знала, насколько близка к тому, чтобы все изменилось.

Я поняла, что Райн приближается, еще до того, как услышала его шаги. Теперь я часто это узнавала заранее.

Он появился за моей спиной в зеркале, выглядывая через открытую дверь. Издал низкое свистение.

— Правда? — сказала я, поворачиваясь и осматривая платье со спины. — Ты так думаешь?

— Что, черт возьми, я еще могу подумать?

Он подошел, и я наблюдала за ним через зеркало. Богиня, портные были чертовски искусны. Его наряд дополнял мой: он был сшит из ткани того же оттенка глубокого фиолетового, манжеты и воротник украшали те же звездочки.

Кроме того, одежда была невероятно удобной. Пиджак был безупречно подогнан по фигуре. Пуговицы начинались низко, оставляя верхнюю часть распахнутой, открывая взору невольные проблески знака. И, конечно же, заметные просторы мускулистой плоти.

— Знаешь, — сказал Райн, — теперь мне очень легко определить, когда ты это делаешь.

— Делаю что? — невинно спросила я.

Он был единственным, кто мог со мной так заигрывать. Как будто я не чувствовала, что его взгляд прикован к моей груди.

Я повернулась к нему лицом. Я провела кончиками пальцев по его горлу, прослеживая линии его знака, вплоть до мягких волос на груди. Я подумала о том вечере на балу Третьей четверти луны, когда он распахнул передо мной свой пиджак и практически предложил свое сердце.

Ты собираешься убить меня, принцесса?

Оказалось, что ответ был утвердительным.

Он наклонил мой подбородок вверх.

— Ты выглядишь слишком хорошо, чтобы так нервничать.

— Обычно, когда я так хорошо выгляжу, случается что-то ужасное.

Он подавил смех.

— Возможно, ты в чем-то права. Я пережил уже несколько переворотов, и то, что ты хорошо выглядишь, было фактором по крайней мере в двух из них.

Кровопролитие и бальные платья. Они действительно сочетаются.

Но я не была готова шутить на эту тему. Воспоминания о свадьбе были еще слишком свежи. Это тоже был грандиозный жест, призванный продемонстрировать власть нового режима его самым важным подданным.

И посмотрите, чем это закончилось.

Райн провел большим пальцем по морщинке на моем лбу.

— К чему это выражение лица?

Я уставилась на него, не отводя взгляда, потому что он знал, почему у меня такое выражение лица.

— Не из-за чего нервничать, — сказал он.

Мои брови опустились, потому что к черту всю эту чушь, я знала, что он тоже нервничает.

Он вздохнул.

— Ладно. У тебя есть я. Но мне уже лучше, потому что, если ты войдешь туда с таким лицом, это развеет все сомнения по поводу нашей жестокой, ужасающей силы.

Я не смогла удержаться. Я засмеялась.

— А вот и она.

Он улыбнулся. Несмотря на то, что я все еще чувствовала под ней беспокойство, это выражение затронуло мое сердце. В этой улыбке было неподдельное счастье. Что-то более свободное, чего не было, когда мы только познакомились.

Я вспомнила, как впервые услышала смех Райна, и это поразило меня, потому что я не знала, что кто-то может так свободно смеяться. Он и сейчас так улыбался. Совершенно не по-вампирски.

Я не могла не ответить ему тем же.

Раздался стук в дверь. Кетура просунула голову внутрь.

— Луна всходит, — сказала она. — Все готовы к встрече с вами.

Райн взглянул на меня и поднял брови, как бы говоря: Пора.

Я взяла его за руку и очень деликатно вытерла пот со своих ладоней о его рукав.

— Как мило, — пробормотал он мне на ухо, когда мы следовали за Кетурой к двери.

НАС С РАЙНОМ привели на балкон замка. Не так давно здесь подвесили Райна, чтобы он умер. Теперь мы будем стоять здесь и обращаться к нашему народу.

Это празднество всегда было одним из самых грандиозных в Сивринаже, а в этом году оно была особенно грандиозной. Учитывая сложившиеся обстоятельства, мы решили сделать его более открытым, чем обычно, и пустить жителей Сивринажа на внешнюю территорию дворца. Во внутренних стенах собрались вельможи и чиновники — разумеется, те, кто присягнул на верность новым королю и королеве. В толпе собрались и хиаджи, и ришанцы, и люди.

Год назад, да что там, несколько месяцев назад — такое было бы немыслимо.

Год назад даже мысль о том, чтобы оказаться среди этого общества, с открытым горлом, была бы равносильно параличу.

Волна этого ужаса прошла по мне, когда мы с Райном подошли к дверям, и я увидела море лиц, стоящих перед нами — сотни, может быть, тысячи. Я остановилась у серебряной арки, голова закружилась. Рука Райна оказалась на моей спине, его большой палец провел по обнаженной коже один успокаивающий круг.

Он приблизился ко мне, его губы едва коснулись моего уха.

— Ты в безопасности, — прошептал он.

Казалось, что это какая-то магия — он всегда умудрялся заставить меня верить ему.

Я выпрямила спину, переплела свои пальцы с его пальцами и вышла поприветствовать свой народ вместе с ним.

Где-то внизу в унисон зазвучали голоса:

— Объявляем в этот благословенный вечер прибытие короля и королевы Дома Ночи!

Слова дрожали в воздухе, и висели там, как дым. Они скользили по моей коже.