Линда Ховард - Озеро из снов

- Ты всегда так поступаешь, - сказал он растроенно и уныло. - Ты сводишь меня с ума. Или заставляешь ждать, так что я умираю от желания обладать тобою. Или дразнишь, предлагая себя именно тогда, когда я чертовски хорошо знаю, что не должен заниматься любовью.

- Правда?

Теа соскользнула с его колен и через плечо бросила на него страстный взгляд. Никогда прежде она не кидала страстных взглядов, так что была несколько удивлена собой, однако это получилось так естественно. Возможно, в прошлом, она была кем-то вроде искусительницы. Эта мысль ей понравилась. Это казалось правильным.

Ричард, был настолько сильной личностью, что она нуждалась в чем-нибудь, что позволяло бы бы держать его в узде.

Сжав кулаки, он с негодованием посмотрел на нее. Если бы они продвинулись в своих отношениях дальше, подумала она, ему бы не потребовалось ее согласие. Он бы просто совратил ее, и, надо сказать, совратил бы чертовски ловко. Его совращения всегда имели полнейший успех. Независимо от того, как он звался, не зависимо от эпохи, Ричард всегда был невероятно чувственным любовником. Но сейчас он тоже был несколько стеснен новизной их отношений и знал, что она слишком норовиста, чтобы поддаться ему.

Он неуклюже поднялся на ноги, все еще подрагивающие от неутоленного желания.

- Пожалуй, нам нужно куда-нибудь выбраться, возможно, съездить в город, где-нибудь пообедать. Точнее, позавтракать, - исправился он, глянув на часы.

Теа улыбнулась. Ее и позабавила, и тронула его заботливость. Быть с ним на людях, действительно, намного безопаснее, чем здесь.

- Это как свидание, - засмеялась она, - Прежде у нас никогда такого не было.

Это был восхитительный, наполненный радостью, день. Они заново узнавали друг друга. После завтрака в маленьком кафе соседнего городка, они двинулись по проселочным дорогам, иногда останавливаясь, чтобы размять ноги. Ричард старательно объезжал ручьи и водоемы, так что Теа расслабилась и предалась изучению мужчины, которого всегда любила. Он пробудил так много воспоминаний, и восхитительных, и тревожных. Сказать, что их совместное прошлое было буйным, это не сказать ничего. Она была потрясена, вспомнив случай, когда схватилась за нож, чтобы защитить себя. Это столкновение закончилось кровью. Его кровью. И сексом.

Но с каждым новым воспоминанием, по мере того, как недостающие звенья становились на место, она ощущала себя все более полноценной. Теперь ей казалось, что она дожила до своих двадцати девяти, будучи какой-то одномерной, и только теперь становилась полноценным и реальным человеком.

Она и в нем открыла много нового. Он не был кем-то засушенным из прошлого. Он был современным человеком, у которого были воспоминания, и не связанные с ней. Но время от времени он использовал архаичные термины или выражения, которые весьма развлекали ее до тех пор, пока она не поймала себя на том же самом.

- Интересно, почему мы в это раз мы все вспоминаем? – размышляла она, пока они прогуливались по безлюдной узкой дороге, так плотно поросшей деревьями, что их кроны образовывали прохладный затененный тоннель. Они оставили свой джип в ста ярдах[15], припарковав его на обочине так, чтобы он не мешал несуществующему движению, - Раньше с нами такого не было.

- Возможно потому, что это наш последний раз.

Он держал ее руку в своей. Ей хотелось не отрывать от него глаз, хотелось вобрать в себя его образ - строгую военную выправку, надменный наклон темноволосой головы, упрямо выступающий подбородок. Паника охватила ее при мысли, что это конец, что если ей не удастся перехитрить судьбу, она потеряет его навсегда.

Она крепко стиснула его пальцы. Она должна сделать именно это: побороть судьбу. Если победит, ее ждет жизнь с мужчиной, которого любила две тысячи лет. Если проиграет, то умрет. Все просто.

На следующее утро, в предрассветный час, Теа, лежа неподвижно, мерно и глубоко дышала в ритме спокойного сна.

Видения, как сцены давно минувших времен, начали возникать, разворачиваясь в ее подсознании.

На утренней заре озеро было тихим и зловеще прекрасным. Она стояла на мостках и наблюдала, как из-за высоких темных деревьев появляются золотые лучи солнца, как озеро, отражая зарево небес, меняет цвет с черного на темно-розовое.

Она любила озеро во всех его настроениях и в любое время, но больше всего – на утренней заре. Ее ожидание было вознаграждено криком гагар, приветствующих пробуждение озера и рождение дня. Ребенок пошевелился внутри нее и мягко толкнулся, расправляя крошечные конечности. Она улыбнулась, ее рука скользнула вниз и легла на место нежного касания. Она наслаждалась, чувствуя в себе эту драгоценную жизнь. Ее ребенок. И его. Уже пять месяцев она носила его в себе, радуясь каждому новому дню, все более меняющему ее тело. Выпуклость живота, прежде совсем небольшая, теперь была довольно заметна. Здесь, на озере, она находилась в уединении, но скоро ее состояние будет невозможно скрыть. Когда понадобится, она будет решать эту проблему, бороться с гневом своего отца, но не позволит причинить вред своему ребенку.

Она все еще испытывала боль и проливала слезы от того, что любимого не было рядом, от того, что рядом с ним могла быть какая-то другая, от того, что, может быть, сама она была для него какой-то другой. Чертовы мужчины, и чертовы их войны. Она бы выбрала его, если бы он дал ей шанс, но он его не дал. Вместо этого он просто благополучно исчез из ее жизни, не в силах до конца поверить в ее любовь к нему. Он не знал о новой жизни, которую он зародил в ней

Мостки за ней внезапно затряслись, когда по доскам глухо затопали обутые ноги. Она испуганно обернулась, и, пораженная, замерла, не ведая, то ли спит, то ли ее страстное желание каким-то образом соткало его из лучей восходящего солнца. Он приближался к ней, широко шагая, и зыбкие клочья тумана вились вокруг него. Ее сердце мучительно сжалось. Даже если он и не был настоящим, она благодарила Господа за возможность снова увидеть его так ясно. Увидеть его густые темные волосы, его яркие глаза цвета моря, увидеть безупречность его мускулистого тела.

В пяти шагах от нее он остановился так внезапно, будто врезался в стену. Его недоверчивый взгляд окинул ее тело, озаренное сзади солнечным светом, и так четко обрисованное тонкой ночной рубашкой, бывшей ее единственным одеянием. Он увидел, как ее рука защитно легла на холмик живота в инстинктивном жесте беременной женщины.

Он был настоящим. Боже милостивый, он был настоящим. Она увидела в его глазах потрясение от того, что он столкнулся с реальностью предстоявшего отцовства. Он долго, молча и пристально смотрел на ее живот, прежде чем взглянуть ей в глаза.