Дж. Уорд - Возрожденный любовник

Луч солнца, казалось, возник из ниоткуда, пронзая камень, известку и штукатурку над всеми ними, яркий свет был таким сильным, что даже Лэсситеру пришлось сощуриться, когда свечение появилось, дабы забрать достойную женщину из ада, в который она попала не по своей вине…

Да, да, посреди свода, с малышом на руках, появилась Велси, блестящая и яркая как радуга, освещенная изнутри и снаружи, цвет вернулся к ней, жизнь возобновилась, потому что она была спасена, свободна… как и ее сын.

И прямо перед тем, как отойти в Забвение, со своей небесной высоты она посмотрела на Тора, на Осень, хотя никто из них не видел ее, как не видела и толпа. В выражении ее лица была лишь любовь к этой паре, к хеллрену, которого она оставила позади, к женщине, которая избавит его от его собственных мучений, к их совместному будущему.

Затем с покорным, умиротворенным выражением она подняла руку, прощаясь с Лэсситером… и исчезла, свет поглотил ее с сыном, унося в место, где мертвые были дома, почивая целую вечность.

Когда свет пропал, Лэсситер ждал собственной вспышки, забирающего луча, своего последнего возвращения к Творцу.

Вот только…

Он все еще… оставался на месте.

Возродится, воскреснет… восстанет из мертвых…

Он что-то упускает, подумал ангел. Велси свободна, но…

В эту секунду он сосредоточился на Осени, взявшейся за белую мантию и делающей шаг вперед к Тору.

Откуда ни возьмись, сверху пробился второй луч прекрасного света…

Но он появился не за ним. Он здесь, чтобы забрать… ее.

Лэсситер собрал воедино кусочки паззла со скоростью и потрясением удара молнии: Она умерла уже давно. Лишила себя жизни…

Небытие. Для каждого свое. Как по специальному заказу.

Все происходило словно в замедленной съемке, когда открылась вторая правда: Осень пребывала в своем собственном Небытии все это время, добравшись до Святилища и прислуживая Избранным все эти годы, затем спустившись на землю, дабы завершить цикл, начавшийся в Старом Свете с Торментом.

И теперь, когда она помогла ему спасти его шеллан… теперь, когда она позволила себе чувства к нему и отпустила горе из-за собственной трагедии…

Осень свободна. Как и Велси.

Гребаный ад! Тор потеряет еще одну женщину…

– Нет! – закричал Лэсситер. – Неееееееет!

Когда он выбился из линии и рванул вперед, пытаясь помешать Тору и Осени коснуться друг друга, люди начали кричать, и кто-то схватил его, будто не давая вмешаться. Но это не имело значения.

Было слишком поздно.

Им не нужно было прикасаться друг к другу. Любовь была там, прощение поступков, прошлых и настоящих, а также связь их сердец.

Лэсситер продолжал рваться вперед, когда последний луч света появился, дабы забрать его, ловя в полете, выдергивая из настоящего и поднимая наверх, хотя он все еще кричал из-за жестокости судьбы.

Достигнув своей цели, в итоге Лэсситер обрек Тора на очередную трагедию.

По правде говоря, Осень не была уверена, что придет в особняк… пока не пришла. И она не знала, что почувствует к Торменту… пока не увидела, как он взглядом исследует толпу, и поняла, что он ищет ее. И она не открыла ему свое сердце нараспашку… пока  он не устремился к ней, его контроль разлетелся на части в то мгновение, когда их взгляды сомкнулись.

Она любила его и раньше… по крайней мере, так думала.

Но не целиком и полностью. Самая важная часть, которую она упускала, – это ощущение себя не как кого-то недостойного и заслуживающего наказания, а как личности, имеющей свою ценность и жизнь, которую нужно прожить не под грузом трагедии, определявшей ее так долго.

И делая шаг вперед, она ступала не как служанка или горничная, но достойная женщина, которая собиралась подойти к своему мужчине, обнять его и остаться с ним настолько, насколько позволит им Дева-Летописеца.

Но она не дошла до него.

Осень не достигла и середины вестибюля, когда ее тело охватила какая-то сила.

Она не могла понять, что овладело ей: в одно мгновение она шла к Тору, отвечая на его безмолвную мольбу подойти к нему, пересекая пол, устремляясь к тому, кого любила…

А в следующее – на нее легла пелена света из неизвестного источника, прерывая ее путь.

Разум приказал ей продолжать идти к Тору, но величайшая сила завладела ею: рывком, таким же непреодолимым, как и сила гравитации, ее забрали с Земли, увлекая в свет. И когда ее потянули наверх, Осень услышала крик Лэсситера и увидела, как он бросился вперед, будто хотел остановить ее…

И это заставило ее бороться с потоком. Отчаянно сопротивляясь, она боролась изо всех сил, но было невозможно освободиться от того, что пленило ее: как бы сильно она ни сражалась, Осень не могла помешать этому взлету.

Внизу разразился хаос, люди кинулись вперед, когда Тор поднялся с пола. Он смотрел  на нее с маской замешательства и неверия на лице… а потом начал прыгать, будто хотел поймать ее, словно воздушный шарик, шнурок к которому он пытался ухватить. Кто-то поймал его, когда   он потерял равновесие… Джон. И Праймэйл подлетел с другого боку. И его Братья…

Последним она увидела не кого-то из них, даже не Тормента, а Лэсситера.

Ангел был рядом с ней, поднимался вместе с ней, свет поглотил их обоих, пока они не исчезли, она стала ничем, лишаясь сознания…

Снова придя в себя, она очутилась в огромном белом пространстве, таком широком и столь длинном, что не было видно ни конца, ни края.

Перед ней была дверь. Белая дверь с белой ручкой и сиянием, прорывающимся через косяки, будто по другую сторону ее ждал яркий свет.

Когда она впервые умерла, ее ждало далеко не это.

Столько лет назад, когда сознание вернулось к ней после того, как она вонзила кинжал в свой живот, Осень оказалась посреди иной белой пустоши, с деревьями, храмами и обширными лужайками, заселенными Избранными Девы-Летописецы. В том мире она стала жить, без возражений принимая свою судьбу, не как выбранную по своей воле, а как неизбежный результат ее поступков на земле.

Но это – не Святилище. Это – вход в Забвение.

Что произошло?

Почему она…

Объяснение снизошло на нее, как только она осознала, что, наконец, отпустила прошлое и открыла свое сердце для всего, что жизнь могла ей предложить… тем самым освободила себя из своего собственного Небытия… даже если и не осознавала, что жила в оном.

Она вырвалась из Небытия. Она была… свободна.

Но Тормент остался на Земле.

Ее затрясло, ярость охватила тело, гнев был столь сильным и неугасаемым, что ей захотелось прорваться сквозь дверь и жестко поговорить с Девой-Летописецей, Создателем Лэсситера или… кто был тем больным ублюдком, вершившим их судьбы.