Анна Алмазная - Александр

 Рука юноши на мгновение застыла у рта, и молодой человек, тщательно прожевав ягоду, заметил:

 - Разговор будет неприятным, не так ли? - я вздрогнула.

 Этот бархатистый голос... я знала уже давно. Как часто он тревожил мой слух ночами. Часто смеялся надо мной в моих снах, ласково шептал что-то на ухо или пугал серебристой сталью... Неужели, я и в самом деле схожу с ума?

 - Я рад, что ты вырос мудрым.

 - Нет, я ошибся, - кисло усмехнулся юноша. - Разговор будет очень неприятным. Чего вы добиваетесь, мой повелитель? Ведь я всегда был послушен вашей воле.

 - Послушен, - подтвердил старик, присаживаясь рядом с юношей. - Но мне нужно не только это.

 - Вы хотите, чтобы я одобрял вашу волю? - серьезно спросил юноша. - До сих пор так и было...

 - Малиния маленькая страна, - начал старик, и юноша оставил ягоды в покое, застыв в почтительном внимании, - но, к нашему счастью или несчастью, крайне богатая. И тебе это известно. Как и то, что у большого богатства всегда найдутся завистники.

 - Для этого у нас есть наемники, - нахмурился мой знакомый незнакомец. Как я хорошо знала этот жест, когда он суживал глаза, а на идеально гладком лбу появлялась тонкая морщинка! Откуда?

 - Наемники не слишком верны, мальчик мой, - ответил повелитель, слегка поворачиваясь, чтобы проверить, как сидит одеяние. - Сегодня они на нашей стороне, завтра на стороне более сильного или богатого. Нет, не наемники, а покровительство более сильного соседа делало и нас сильными. И этим соседом был Ланран.

 - Ланран тоже может стать завистником, - медленно ответил юноша. - Большое государство поглотит маленькое, и из союзников мы можем стать рабами.

 - Ланран достаточно близкая к нам страна, чтобы знать характер наших жителей, - покачал головой старик. - Мы не потерпим рабства. Наш народ не будет сопротивляться, но завоеватель не обрадуется новому приобретению. Наши люди умеют бороться как змеи - ужалить и скрыться. Ланран уже пробовал нас сделать рабами и вновь дарил нам свободу. Поэтому что мир с нами лучше войны. Но многолетней дружбе, завязанной на мудрости, взаимной выгоде и узах крови, пришел конец. И ты знаешь, почему.

 Юноша опустил голову, в его глазах застыла сталь.

 - Я знаю, что Вареон - твой друг. И я приютил твоего кровного брата на нашей земле. Я не знаю, куда ты его спрятал, и никогда не интересовался этим. Но теперь положение изменилось. На нашу маленькую и богатую страну обратил жадный взор другой сосед - Саранад. Если я сейчас не заключу мира с Ланраном, но обреку нашу страну на погибель. Именно поэтому я прошу тебя о том, о чем бы иначе не попросил никогда - отдай Вареона Врану! Отец не причинит зла сыну.

 - Осмелюсь возразить...

 - Вареон - наследник трона, - перебил внука старец. - Его нельзя убивать. Народ не позволит. Слишком большое влияние жрецов в Ланране, а жрецы полностью на стороне юного наследника. И ты знаешь - почему.

 - Но...

 - Не надо, Наран! - прервал его старик. - Я стар, и вскоре тебе придется занять мое место. Я прошу тебя, если посланник Ланрана потребует - отдай Вареона. Мы и так многим пожертвовали ради твоего друга. Я знаю, что для тебя значит Вареон, прекрасно понимаю. Мне очень жаль, но иногда приходиться выбирать. Либо твоя страна, и твой народ, либо друг, что погубил твоих родителей!

 С этими словами дед величественно развернулся, а юноша, устало поднявшись с подушек, тщательно оправил одежды и последовал за ним. Он был задумчив, но не встревожен. Голубые глаза оставались спокойными, лишь в глубине мелькал нечто похожее... на смушение. Вслед за ними я прошла в огромный зал, завешенный, как и другие помещения, коврами. Вместо дверей здесь были резные решетки, а у дальней от дверей стены, на небольшом возвышении, стоял низкий трон. Здесь явно были похожи на меня - я тоже любила сидеть так запросто, скрестив ноги, как уселся на троне повелитель. Все тот же раб придал его плащу изящество мягких складок, поправил широкий обруч, заменяющий корону, а наследник, взяв одну из подушек, сел на ступеньках трона. Сел просто, как сидят европейцы - вытянув вперед одну тонкую ногу, а другую согнув рядом колене.

 За повелителем встали телохранители (откуда я взяла, что это именно телохранители!? ), растворились в тени невидимые слуги, уселось у ног старца несколько советников.

 Когда все приняли надлежащие позы, старик подал рабу знак. В хрустальную чашу на тонкой серебряной подставке бросили маленький шарик, в зале раздался тихий звон. Стоявшие по обе стороны дверей стражники распахнули резные створки, внутрь вошел низенький, плешивый человечек. К тому же посланник был слегка толстоват, обладал маленькими, неопределенного цвета глазками и крошечными ножками, выглядывающими из-под длинного, заляпанного грязью плаща. Так я впервые увидела собственными глазами гонца.

 После обычных приветствий, представляющих собой сеть простых, едва различимых движений (в этой стране явно ничего не обходилось без танцев), гонец опустился на одно колено и вынул из-за складок плаща маленькую пирамидку из переливающегося всеми цветами радуги метала. Раб мгновенно оказался рядом, осторожно подхватил пирамидку и подал ее повелителю.

 Представлял ли кусочек метала какой-то механизм, или просто был тем, что называли чудом, судить не берусь, но пирамидка вдруг всплыла над ладонью повелителя, завертелась, испуская разноцветное сияние, и заговорила на том языке, на котором говорили Наран и его пока безымянный для меня дед. Заговорила с легким акцентом, и мягким, просящим тоном.

 Незнакомый мне голос назвался Манрадом и с почтением попросил у повелителя Малинии разрешение на аудиенцию.

 - Почему твой господин просит встречи за спиной своего короля? - съязвил Наран. - Или, одолев наследника, он пытается одолеть своего законного повелителя?

 - Мой господин предвидел такой вопрос, - осторожно ответил гонец, и мое мнение о нем резко изменилось: он явно знал, что делал. - Он не враг ни вам, ни вашей стране. Много лет он удерживал своего повелителя от мести... Забвение для вас было лучшим подарком. И подарил его мой господин.

 - Так забывал бы дальше! - язвительно ответил Наран. -

 - Многое изменилось, мудрый сын своей страны. Манрад, как истинный патриот Ланрана, помнит об огромной цене, что вы заплатили за безопасность опального наследника.

 - Теперь эта цена стала для нас непомерной? - холодно спросил Наран.

 - Я не могу ответить на ваш вопрос, мой господин.

 - Я согласен на встречу, - прервал новую реплику внука дед.

 Наран нахмурился, гонец, слегка улыбнувшись, послушно скрылся за дверями, а молодой человек в синих одеждах, приказал рабам унести с пола ковер и начал что-то быстро чертить голубоватым мелом на темном камне. Наконец синий незнакомец закончил свое произведение искусства, походившее на обычную пентаграмму, дополненную по краям неведомыми мне символами, и отошел в тень. Все замерли. Все на миг затихло, тихий шорох живого дома сменился мертвой тишиной, а в этой тишине явственно раздался шепот Нарана: